Обновление икон на территории Беларуси: к постановке проблемы
На сегодняшний день сотни, если не тысячи, случаев феномена массового обновления икон, произошедших на территории современной Беларуси главным образом в первой половине XX века, практически никак не описаны в научной литературе. Можно лишь упомянуть несколько выдержек из архивных документов, появившихся в последнее время, однако сбор дополнительных сведений об этом не предпринимался, а опросы местного населения, возможно еще располагающего данными о неизвестных доселе обновлениях, не входят в задачи фольклористов. Изредка, но такие сведения все же фиксируются, но они пока не стали предметом какой-либо систематизации или анализа [7].
На протяжении нескольких лет автором проводился сбор подобных сведений, включая работу в архивах и опрос непосредственных очевидцев обновлений. Цель исследования – установление границ и временных рамок вспышек массового обновления икон первой половины XX века в БССР. В задачи исследования входило картографирование кластеров деревень, где происходили обновления в определенные исторические периоды, введение специального терминологического аппарата, а также попытка выделения закономерностей волн обновлений икон, проходивших по территории Беларуси.
Если в России по отдельным регионам (Ленинградская, Самарская и Амурская области, Приморский край, Урал и др.) уже были предприняты попытки представить осмысленную хронологию обновлений икон [6, 32, 46, 48, 54], то в Беларуси исследователи пока ограничиваются лишь одной или несколькими кустами деревень. Несколько лет назад автор проследил распространение волн обновлений икон по территории бывшего СССР, включая и нашу страну [8]. Из работ, посвященных конкретно Беларуси, пока можно разве что отметить статьи священника Василия Костюка, в которой он описал множество фактов, имеющих место на территории белорусского Полесья в 30–40-е годы XX века [26, 30].
Несмотря на общее обилие публикаций по этой теме, авторы редко занимались опросом населения, проживающего в ареалах обновлений икон, хотя, как показала практика, это может дать целый пласт интересной и неизвестной ранее информации. Также бросается в глаза полное отсутствие соответствующих вопросов в специализированных опросниках для сбора фольклорной информации от населения.
Согласно А. М. Любомудрову, обновление икон – чудесное, самопроизвольное прояснение изображения на иконах [31]. Обновление иконы может считаться одним из знамений, которые становятся причиной возникновения почитания чудотворной иконы, свидетельствующей о ее особом сакральном статусе [58]. В то же время чудеса от обновившихся икон в первой половине XX века практически не фиксировались. Поэтому считаем, что термин «обновление иконы» следует дополнить, а также следует ввести следующие термины:
- Обновление иконы – сверхъестественное событие, выражающееся в полном или частичном просветлении или восстановлении деталей изображения иконы;
- Волна обновлений – ряд распространяющихся локальных вспышек обновлений икон на определенной (довольно обширной) территории, ограниченный конкретными временными рамками;
- Эпицентр обновлений – область, где возникает и из которой начинает распространяться очередная волна обновлений;
- Очаг обновлений – населенный пункт или куст населенных пунктов, где происходили обновления икон.
Первые единичные обновления икон фиксировались в 1739 (Подольская губ.), 1840 (Херсонская губ.), 1885 (Нижегородская губ.), 1888 (неподалеку от Санкт-Петербурга), 1890 годах (г. Кишинев) и других местах [27, 31, 43]. Эта тема еще не исследована полностью, но насколько известно на сегодняшний день, в XIX веке явление в первый раз приняло массовый характер в 1822–1823 годах на Украине, а затем еще в нескольких районах Российской Империи (например, в Ярославской губ. и на Ставрополье) [5, 44, 50, 56]. Cогласно отчетам Священного Синода, регистрация их уже в начале XX века превратилась в ежегодную рутину. Тогда же произошли очередные массовые вспышки, например в 1904 году на Украине (Херсонская губ.) [43].
Когда же началась первая волна обновлений икон в Беларуси? Первые, достоверно зафиксированные случаи обновления икон в нашей стране относятся еще к первому десятилетию XX века и произошли в 1903 году – в д. Месятичи Пинского повета, в 1909 году – в г. Гродно и в 1910 году – в д. Лыще также Пинского повета [1, 11, 43], но массовый характер они, возможно, не приняли. Они и не были похожи на последующие события 1920–1930 годов: если Месятичская икона была найдена в реке, закрытой «как бы пеленой», но со временем, уже в церкви, пелена спала «преобразившись в красный дым, будто перемешанный с пламенем»1 [11], в Гродно икона Николая Чудотворца обновилась, будучи положенной в печь [51], то в д. Лыще – уже в алтаре местной церкви, причем изображение на нем не прояснилось, а появилось новое [17]. Начиная с 1923 года обновления уже начинают происходить с гораздо более частой периодичностью [19, 30, 52]. Хотя, по рассказам наших информантов, их родители и деды рассказывали о таких случаях, произошедших на рубеже XIX–XX веков. Увы, на сегодняшний день как-то уточнить эту картину очень сложно и опираться приходится на единичные сообщения. Так, нам удалось выяснить, что в д. Губы Вилейского района у Авдея Иосифа в конце XIX века при молении ночью произошло «свечение иконы» великомученика и целителя Пантелеймона [САФ].
Сами эти события нашли отражение в различного рода распоряжениях, даваемых местными властями не только на местах, но и на всесоюзном уровне. В циркуляре Наркомздрава РСФСР от 24 октября 1923 года (№249) появляется раздел «Культ чудес», в котором обозначен пункт «Ложные чудеса, обновление икон путем чистки металлических частей мелом или реставрации столярным лаком». Согласно сделанному ниже примечанию циркуляр должен был распространяться и на территорию БССР и являться статьей 120/123 Уголовного кодекса. Ответственность за «ложные чудеса» каралась «лишением свободы на срок до одного года или принудительными работами на тот же срок»2 [18]. В УК БССР (издание НКО СССР 1941 года) в соответствии со статьей 160 обновление икон также являлось уголовно наказуемым деянием [40]. Для практического регулирования действий церкви со стороны государства в 1944 году начал свою работу институт уполномоченных Совета по делам Русской православной церкви при СНК3 СССР в Белорусской ССР (далее – Совета), в практической работе которого за 1944–1946 годы оказалось и пресечение активизации верующих при обновлении икон [10]. Уделяла таким случаям внимание и православная церковь. В указе от 18 апреля 1950 года за № 211 о полномочиях и функциях секретаря Гродненского епископа (в ведении которого находились и церковные приходы Брестской обл.), священника Реента, был включен пункт 6, который гласил: «В случае обновления икон в домах и церквях Брестской Епархии немедленно на месте о.о. благочинные или местные о.о. настоятели составляют акт о сем с указанием всех обстоятельств и икону изымают и представляют мне при Вашем (т.е. секретаря) посредстве для обозрения» [13].
В Беларусь обновления, по всей видимости, перешли из северных областей Украины (где подобные случаи фиксировались чуть ранее – в начале 20-х годов) – в граничащую с Украиной территорию белорусского Полесья (Пружанщину, Кобринщину, Брестчину, Столинщину, Мозырщину и т. д.) [8, 19, 20, 30]. В то же время, известно, что волна распространялась не от границы с Украиной, а шла к ней с территории БССР из независимо возникших эпицентров. Хотя здесь можно лишь оперировать пока не собранными воедино архивными сведениями, так как непосредственных очевидцев событий тех лет опросить уже не представляется возможным. К тому же небольшие приграничные населенные пункты могли оказаться слишком далеко для оперативного реагирования властей, поэтому изначально массовую огласку могли получить случаи, которые происходили поблизости с крупными городами.
Одной из первых попыток провести изучение массового обновления икон в нашей стране можно пока считать расследование вспышки такого рода, произошедшей в 1923 году на Мозырщине (Гомельская обл.)4, где на общем собрании граждан села Василевичи Мозырского уезда были обсуждены «результаты работы комиссии по выяснению причин «обновления иконы» у гражданина с. Василевичи Никиты Егоровича Остапенко и других граждан. На собрании была принята резолюция: «Заслушав доклад комиссии… общее собрание граждан села Василевичи одобряет работу комиссии, отрицает факт чудесного обновления икон… Вместе с тем собрание призывает всех граждан, сметая с себя всякого рода религиозный дурман, стремиться к революционному творчеству, организуя труд на научных началах» [19]. Не только коммунистические власти в БССР, к которой территориально относилось с. Василевичи, всячески пытались разоблачать и отрицать факт каких-либо религиозных чудес, аналогичные попытки имели место и в Западной Белоруссии, входившей в состав Польши. Правда, предпринимались они уже со стороны польских властей и католической церкви. Например, во время аналогичной вспышки, случившейся в Беловежской гмине в 1933 году, по словам жителя г. Беловежа Р. Бойко, ставшего непосредственным свидетелем этих событий: «Тогдашние [польские] власти, неизвестно почему, очень нервничали из-за разговоров людей об этом явлении. Пробовали их как-то сдержать. В конце пригрозили штрафом по 60 злотых каждому, кого застанут врасплох на разговоре о чудесных иконах. Думаю, что власти считали те факты обычной сплетней» [4]. В 1935 году, как явствует из секретных польских документов, например из «Донесения Столинского поветенного староства Полесскому воеводскому управлению об обмане православным священником Давид-Городка обновлением иконы» также проводились тщательные расследования случаев обновлений [12, 20]. Аналогичное отношение со стороны польских властей было и к первым случаям, произошедшим на Пружанщине.
Насколько удалось реконструировать картину автору, в 1923 году эпицентр первой массовой волны обновлений на территории нашей страны пришелся на Мозырщину, и к зиме того же года перекинулся на Пружанщину и сопредельные с ней районы [19, 30].
Волна обновлений 1923–1939 года
Первое известное на сегодняшний день обновление на Пружащине произошло 30 декабря 1923 года в д. Городняны в доме войта Линевской гмины Павла Буната и его жены Анны. [14, 24]. Спустя год, также зимой, 4 декабря 1924 года (по другим данным – 9 декабря5 1931 года [23, 30]) в соседней с Городнянами д. Слонимцы6 в доме Павла Субботы произошло схожее явление. Местная молодежь, собравшаяся на танцы, заметила «столб огня» над одной из хат. Когда они пошли на «пожар» и зашли в дом, то увидели, что пламя исходит из иконы, поднимаясь над домом и освещая округу7. Потемневшая от времени икона после этого обновилась и просветлела, удивив всех «своей красотой и свежестью нерукотворных красок»8. Икону торжественно, с крестным ходом, перенесли в Свято-Александро-Невский собор [24, 29].
Несмотря на небольшое количество выявленных пока случаев, их могло быть гораздо больше, так как наши опросы в различных районах показывают, что на одно известное обновление приходится, как минимум, несколько неизвестных. В начале 30-х годов волна стала двигаться к границе с Украиной: в Кобринский, Брестский, Дрогиченский, Пинский9 и Столинский поветы, а также распространяться в Гродненский и Белостокский повет (см. карту).
Характеризуя период 1920–1930-х годов для белорусской деревни, кандидат исторических наук С. М. Токць отмечает, что разгром белорусского движения и репрессии против его лидеров, неоправдавшиеся надежды на победу и быстрые изменения к лучшему вызвали стремительный рост религиозно-мистических настроений среди белорусского крестьянства [57]. К тому же тяжелейший экономический кризис, неурожаи, голод и эпидемии, секуляризация общественной жизни и государственная атеистическая политика взывали резкий рост коллективных страхов и психозов [42]. Проявлением духовного радикализма были также православный фундаментализм и мистицизм, особенно характерные для сельских женщин старшего возраста. Все отмеченные явления были отражением глубокого духовного кризиса, охватившего жителей западно-белорусской деревни, особенно православной [57]. Сам народ по поводу этих чудес говорил, что они предвещают особые испытания для Западной Белоруссии [30].
Описанная волна началась одновременно или распространилась впоследствии по территориям Украины, Польши, Молдавии и граничащими с БССР Псковской и Брянскими областями РСФСР [8]. Так, в 1925 году был подготовлен документ под грифом «Совершенно секретно» – «Обзор политического состояния СССР за август 1925 года». В нем говорилось, что всего за месяц зарегистрировано около 1000 случаев обновлений икон и, наряду с другими, в этом контексте упоминалась вплотную граничащая с Гомельской обл. БССР Брянская обл. РСФСР [53]. Однако на территориях Литвы, Латвии и Эстонии нами на сегодняшний день практически не зафиксировано таких событий. Можно упомянуть лишь случай, произошедший в 1930 году в Пюхтицком монастыре10 (Эстония). Священник Илья (Илия) Пинус вспоминает, что члены его семьи, прибыв в монастырь из Риги, стали свидетелями отражения в воде Богородицы: «Видение было столь явственным, что семейство решило, что так и должно быть, и на дне находится мозаичная икона Божией Матери». Позвали других людей, но на их глазах изображение стало таять. Согласно преданию, в том же 1930 году в монастырской хлебной обновилась старинная Тихвинская икона Богородицы [49].
Волна обновлений 1940–1945 годов
Несмотря на то, что данная тема практически не освещалась во времена СССР, у нынешнего поколения исследователей все еще есть возможность установить хронологию обновлений икон, произошедших в Белоруссии в предвоенные годы и во время Великой Отечественной войны. Одна из первых таких попыток нами была предпринята в 2015 году [3]. На сегодняшний день очаги обновлений икон в 1940–1945 годах выявлены в Вороновском, Лидском, Кореличском, Столинском, Слонимском и других районах (см. карту). Собранные сведения пока не позволяют утверждать, были ли обновления столь массовыми как в 20–30-е годы или же единичными. Не удается пока выявить и эпицентр обновлений, если он существовал, а не являлся лишь закономерным развитием первой волны с предполагаемыми эпицентрами в Пружанском и Мозырском р-нах.
Обстоятельства, при которых зародилась вторая волна, во многом совпадают с теми, что вызвало первую. Гибель на фронте родных и близких, колоссальные материально-бытовые трудности, отсутствие какой-либо поддержки со стороны окружающих, неверие в возможность выхода из критической ситуации, порождали социальную апатию в обществе и подталкивали значительную его часть к поиску решения злободневных проблем в области религиозно-мистических представлений [54].
Волна обновлений 1946–1950 годов
Третья волна обновлений икон в Беларуси прослеживается довольно отчетливо. Либо в военные годы просто было не до таких мелочей и на подобные случаи закрывали глаза, либо же действительно в середине – конце 40-х годов опять сработал некий спусковой механизм, но в это время количество обновлений икон многократно превысило все известные военные случаи.
Первым на эту волну обратил внимание активист Проекта «Уфоком» В. Н. Гайдучик [16]. Впоследствии нам удалось собрать еще много как документальных, так и устных свидетельств о целом ряде очагов обновлений. В целом же волна была локализована в Кореличском, Мирском, Столбцовском, Ружанском, Зельвенском, Ивацевичском (быв. Коссовском), Кобринском, Березовском, Мостовском, Волковысском, Щучинском и других р-нах.
Первые предпосылки к зарождению волны появились еще в 1944–1946 годах. Сохранились телеграммы, докладные и информационные записки уполномоченных Совета по различным областям БССР об отдельных фактах обновлений практически по всей территории страны (в меньше степени только в Могилевской обл.).
Началом этих событий, также, как и в 1930 году в Эстонии, стало «присутствие в воде иконы Божией Матери в одном месте при впадении реки Береза в Нёман11 (около м. Бакшт). Религиозно-настроенный народ массами уходил к тому месту и молился, а затем постепенно успокоился и паломничество прекратилось» [22, 34]. Вторым предвестником новой волны епархиальный ревизор – священник Бычковский, входивший в состав специальной комиссии по расследованию этих инцидентов – также посчитал случай, произошедший в 1946 году в с. Кореличи12, «находящемся в 20 км от г. Мир» [22]. Хотя, как уже выше отмечалось, в Кореличском р-не обновления происходили, как миниум, с 1945 года.
Первые очаги также возникли в Чечерском, Уваровичском, а чуть позже в Буда-Кошелевском р-не Гомельской обл. в июне 1946 года. В июне 1946 года сообщалось: «В селе Мильча где служит священником Каминский Н. А. «обновилась» икона» [35]. Оказалось, однако, что в Мильче никакой обновленной иконы не было, а «дело было в Полоцкой области Докшицкого р-на, Поприцкий с/с13». В 2016 году экспедиция «Уфокома» в д. Мильча Вилейского р-на также не смогла зафиксировать сведений об обновившихся здесь иконах, однако нам рассказали об обновлении икон на придорожном кресте в расположенной неподалеку д. Долгиново (в начале 1950-х годов) [КЕА, РВА].
В июле 1946 года появился слух об еще одном обновлении, на этот раз – в Барановичской обл. [38]. В 1947 году обновление иконы произошло в д. Красная Барановичской обл. [37].
С лета 1949 года такие события становятся массовыми. Одним из первых в отчетах уполномоченного Совета Семенова можно встретить упоминание об обновлении иконы 6 июля 1949 года в д. Карпановцы Нарошанского сельсовета Василишковского р-на Гродненской обл. [34].
В августе и сентябре 1949 года в Мирском р-не Барановичской обл. имело место 24 случая «обоновления икон» [34]. Однако специально созданная комиссия по расследованию этих чудес, была склонна считать народ в этой местности излишне экзальтированным и отличающимся повышенной религиозной настроенностью. Всего же комиссия, в которую входили представители церкви, в начале октября 1949 года обследовала 26 икон в Мирском (г. Мир, д. Оюцевичи, с. Большие Жуховичи и д. Кожево) и Столбцовском р-нах (д. Кремец) Барановичской обл. [22]. Согласно ее выводам, изначально обновления начались в Мирском р-не, затем перекинулись на Столбцовский, где на 3-е октября 1949 года уже было зарегистрировано 9 подобных случаев (в Говезнянском приходе – 8, в Старо-Сверженьском – 1). Массовые моления перед этими иконами имели место в течение всего 10–14 дней, а затем сами собой прекратились [22].
Важным заключением комиссии также стало то, что каждое новое обновление «происходило после происшедшего уже обновления в другом месте (у другого лица), где обязательно побывало с другими то лицо, которое обнаруживает новое обновление у себя или в соседнем доме»14. Экзальтированный народ, как полагали священнослужители, входившие в комиссию, начинал в таком состоянии видеть некие лучи, необыкновенный свет и «даже Самого Спасителя нашего Иисуса Христа как живого». Таким образом, люди как бы «подогревали» один в другом это состояние. Комиссия рекомендовала верующим на месте успокоиться и нормально удовлетворить свои религиозные устремления и потребности путём общей молитвы в храмах, куда должны быть принесены обновившиеся иконы [22].
Но вскоре все изменилось. К началу 1950 года властям пришлось полностью пересмотреть свои подходы, в дело стали активно вмешиваться органы МГБ, священники и даже очевидцы обновлений могли получить довольно большие сроки, а на места были разосланы циркуляры, которые запрещали служить возле таких икон. Первым известным фактом такого рода является дело об обновившейся 5 января 1950 года иконе Николая Чудотворца в д. Гончары Лидского р-на Барановичской обл. [33]. Эта история закончилось тем, что Военный Трибунал войск МВД Гродненской обл. 14–15 ноября 1950 года приговорил священника Н. К. Устиновича, который порекомендовал отнести эту икону в церковь, к 25 годам исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ) с поражением в правах на 5 лет и конфискацией имущества. В 1955 году из приговора было исключено обвинение по одной статье (63 – 1 УК БССР), и дело в этой части было прекращено за отсутствием состава преступления. Мера наказания ему была снижена до 7 лет ИТЛ с поражением в правах на 3 года. В остальной части приговор был оставлен без изменения [33, 40].
Органы МГБ повсеместно ужесточили наказания за случаи обновлений икон (чаще всего страдал именно священник, в приходе которого такая икона выявлялась). Например, священник д. Добромысль Бытенского р-на Барановичской обл. Павел Линько, посещавший жителей, у которых обновились иконы, и говоривший им молиться возле них, был арестован, а при обыске у него внезапно нашлась «антисоветская литература» [39]. Но бывали случаи, когда вместо священника осуждали и тех, у кого икона обновлалась. Так, в июле 1950 года были привлечены к уголовной ответственности по статье 160 УК БССР жители села Морино Ивьевского р-на Молодечненской обл. А. И. Абрамчик и А. Р. Карпинский [40].
В граничащих с Клецким р-ном населенных пунктах Ганцевичского р-на Пинской обл. обновления начались в апреле [26]. В апреле – мае 1950 года множество случаев обновлений икон имело место в Копыльском р-не Бобруйской обл. Так, по заявлению местных колхозников, в селе Докторовичи обновилось 7 икон, Ванелевичах – 6, Васильчицах – 3 и т. д. [36]. Как отмечалось в одной из докладных записок от 17 мая 1950 года, подготовленной Г. Семеновым, «в последнее время «обновления икон» перебросилось в соседние с Копыльском районом – Слуцкий и Красно-Слободской районы» [40]. Также в этих районах имело место распространение так называемых «святых писем» [40].
Другие архивные документы свидетельствуют, что по западным районам Барановичской и Гродненской обл. с февраля по июль 1950 года также прокатилась волна обновлений икон. «Они охватили 9 районов: Мостовский – 15 церквей, Зельвенский – 26, Порозовский – 8, Волковысский – 5, Желудокский – 9, Лидский – 2, Щучинский – 12, Василишковский – 2 и Скидельский – 1. Всего около 80 случаев обновления» [15].
Когда обновления в Мостовском и Зельвенском р-нах стали затихать, в конце апреля – начале мая 1950 года они начали появляться снова в Волковысском р-не Изобелинского сельсовета Гродненской обл. В начале июня 1950 года, по данным уполномоченного Совета Семенова из Волковысского и Порозовского р-на Гродненской обл., обновления переместились в Желудокский р-н Барановичской обл. Оттуда волна обновлений икон пришла в соседний Щучинский р-н Гродненской обл. Секретарь Щучинского райкома партии тов. Воронов сообщил, что 8 июня 1950 года в д. Семяги Раковичского сельсовета обновилось 5 икон и в Щучине – 2 иконы [40].
В мае – июне 1950 года волна достигла своего апогея и в Брестской обл. Так, только в Ружанском и Пружанском р-нах было зарегистрировано 12 случаев обновления, в Ивацевичском – 4, в Кобринском, Березовском и Шерешевском р-нах – по 2 случая [13].
В конце июня 1950 года случаи обновлений икон были отмечены в граничащем с Барановичской обл. Узденском р-не Минской обл. Были предприняты проверки и попытки разоблачения этого явления в дд. Пасечная, Судки, Валерьяны и поселке Смолярня [40].
Хотя сведений из восточных областей БССР меньше, все же известно, что летом 1950 года обновления начались там практически одновременно с западной частью страны, хотя и не в таких количествах. 31 июля 1950 года15 в Совет пришло письмо от священника Данилевича из Петропавловской церкви (г. Орша). Данилевич сообщил о том, что гражданка Станкевич Доминика Сергеевна, укладывая на чердаке сено, вдруг обнаружила, что ее старая и потемневшая икона, полученная от «одной знакомой сектантки», вдруг стала ясная, с ясной ризой [40]. Икону перенесли в церковь, но прихожане все равно считали ее чудотворной, и священник отказался ее показывать верующим.
Уполномоченный Совета по Могилевской обл. Дроздов, в свою очередь, направил донесение о ставшем ему известном случае, произошедшем 12 июня 1950 года в д. Видлин Чаусского р-на Могилевской обл.
Все предпринятые жеские меры помогли, но не до конца, так как даже к ноябрю 1950 года в Гродненском р-не Гродненской обл. еще продолжались обновления икон. Два таких случая произошли в д. Вертелишки [40].
Таким образом, третья волна добралась и до восточных регионов Беларуси (д. Видин Чаусского р-на, а также до ряда районов Гомельской обл.). Сюда же можно приписать «чудо самообновления иконы», произошедшее в Смоленской обл. РСФСР в 1949 году [47].
Причины, по которым возникла третья волна, не столь очевидны, как для предыдущих. Они все еще до конца не установлены. Приблизительно в этот период начинается новый виток борьбы с религией. Стоит также отметить сильный всплеск религиозных суеверий в 1949–1950 годах. В это время получили распространение так называемые «святые письма», многочисленные пророчества о конце света, но главное, народ ожидал прихода новой войны. Этому способствовало заявление о том, что все последние войны начинались в годы, сумма цифр которых равнялась 15 (1905, 1914, 1941) и 1950 оказался в числе таких лет [39, 40]. В святых письмах, циркулировавших по БССР, даже называлась конкретная дата начала войны – 12 июня 1950 года, а 15 июня «все реки и озера наполнятся кровью и солнце померкнет и не будет светить» [40]. Стоит подчеркнуть, что именно в июне – июле волна обновлений икон достигла своего максимума, после чего вместе со снижением градуса эсхатологических настроений пошла на спад.
Анализ собранной информации
Для характеритистики обновившихся икон наши информанты чаще всего использовали слова: абнаўлялiся [ХКФ, РВА, ДЛИ, КСК, КЕИ], аднаўлялiся [МАЭ, СВБ, ВБЮ, АЛЕ, ЖЛИ] или аб’яўлялiся [МАЭ], в одном случае, в д. Купровичи Ивьевского р-на зафиксирована форма «ад’яўлялiся16».
Наши информанты не отмечали какого-то подчеркнуто негативного отношения местных властей к обновившимся иконам или их изъятия: «А камуністы эта запрашчалі. То вот такое было. [А как они запрещали?] Ну вот я рабiла ў біблiяцеке, у школе. Дзецi не маглi шлюб заключыць, венчацца не имелi права. Мы эта падпольно дзелалi. [А эти иконы не изымали?] Не… [ПЛА]», «[А власти ничего не делали?] Не, нiчога. Тады яшчэ была Польшча ў нас тута» [БВС], «[А вот власть как-то обращала на это внимание?] Не, нiчога, спакойна ж у нас было» [СВБ], «[А что власти, проявляли интерес к этому?] А нiхто нiчога не прэд’яўляў.. А хто будзе спрашываць?» [КСК]. «[А коммунисты не боролись с этим?] Не, не чапалі. Не чапалі. Толькі хто парційны былі, яны самі выкідалі. Вот настаўніца ў нас была адна. Дык там былі такія харошыя абразы. Я раз прыходжу да яе ў хату і кажу: «Цітоўна, – кажу, – а дзе ж вы абразы дзелі?». «А я ў шкаф сахраніла». «А чаму?». «Ну я – настаўніца, дак зачэм яны мне?» Вот і ўсё. А цяпер, была гэная хата яе, я ўваходзіла – дык няма, не відаць на сценах. Дзе яны падзявалі, ужэ спалілі [ХКФ]».
Согласно собранной нами информации, вновь вошедшие люди или случайные свидетели чуда зачастую прекращают обновления: «Это было в начале 20 века (20-е–30-е годы). Сидели за столом отец семейства и другие люди из деревни, кушали, выпивали. Один мужик говорит: «Смотрите, икона обновляется». Как только это увидели, обновление остановилось, а икона до сих пор такая…» [55]. Примерно в 30-е годы XX века (возможно в начале 40-х) аналогичное событие произошло и в д. Погорельцы Несвижского р-на: [Это было еще в детстве? Находилась в доме. С родителями?] Да, да, да, да. Ну как было… Она сидела в хате и видит, как-то начала эта икона обновляться. Темная сторона начала светлеть на ее глазах. Тут зашел отец и прекратилось это все. [Получается, пока она была дома, она видела, что эта икона светилась?] Ну да… Рассказывала што, ну как обновлялась. [И получается, что выбежала до батьки, привела его до хаты?] Ну… когда он зашел – все уже прекратилось [ГВВ]. В одном случае наш информант сказала, что обновление остановилось, когда на икону пришли смотреть атеисты: «Я пабегла датуль {неразборчиво} пришли все нашы веруюшчые стали молiць, но хто-та быў папаўшыся… не таво [не верующие]. Вот пры iх стала ўсё ападаць – этот туман. I так ўсё i асталася… неаднаўлённае» [КСК].
О произошедшем явлении говорили как о чуде, а также о том, что «Бог абнавiў»: «[А [про] это говорили как про чудо?] Чудо, чудо. Канешне чудо. Ну як жа ж, кажацца, не будзе чуда, калі, глядзіш – а яно ідзе-ідзе-ідзе ўніз во гэтак [ХКФ]. Тады помню сабiралiся ў той дом людзi i гляделi, действiтельно это так было, что обновлялiся iконы. [И что про это говорили?] Про Бога говорiлi. Что Бог абнавiў [ПЛА]. «[А говорили, что это от Бога?] Ну гэта… тадыж верылi Богу. […] [А какие слухи ходили об этом?] Гэта счiталi сверх’естественнаю сiлай, божай моц, счiталi» [МАЭ]. Несколько раз встречались и иные толкования случившегося: «Ну там гаварылi што там, мол, гэтыя яўрэi там гэтя самыя. Што может пустiлi какой-то там… [Слух?] Слух17» [КЕА]. «[Расскажите, говорят, тут иконы обновлялись?] Ай, гэта выдумлялi. Манiлi. […] [А вот вы сказали, что в деревнях обновлялись иконы, это у кого?] Ну i ў дзярэўнях манiлi, што былi старыя i аднавiлiся на новые» [АЛЕ].
Часто сообщается, что обновление идет вниз по иконе: «В обшчым, як вам сказаць, ну што мурзатае, як завецца, [...] уніз ішло. [...] Тады там чысценькае, харошэнькае робіцца. Харошы абраз тады паяўляецца. Ну ў нас то не. У нас – не скажу. У нас усе асталіся – як былі, так і былі» [ХКФ]. «[А при каких обстоятельствах они обновлялись?] Ну пры абстаятельствах, невядома, вiдзелi святлее там ужо iнакшае тут… такiе гэтыя цвяты паяўлялiся i ўнiз па iконе» [МАЭ].
В 1950 году УС по делам РПЦ при СМ СССР по Молодечненской обл. тов. Кадовба сообщил, что в отдельных районах наблюдается «возбуждение суеверия», к числу которых он отнес и обновления икон, причем «как среди поляков, так и среди православных» [40]. Наши опросы также это подтверждают: «[Получается, только у православных это было?] Не, i у польскiх, i ў православных [ПЛА]». «[А у вас какой священник в тот момент был?] Каталiческi. Мы католiкi» [КСК].
Иногда наши информанты описывали некий дымок, который они увидели во время обновления: «Моя сестра жыла ў Кавалях18. Мужык кажа: «Глянь на абраз!». Там дымок такi сiвенькi-сiвенькi пакацiўся i абраз яркi-яркi стаў. Праявiўся. Она ўже помершi, тая бабушка. Она за маму была старейшая. Мама девятьсот трэццяга года…» [ИЕВ]. I вот я так-так, туманок – я эта вiдзела, туманок так ходзiць-ходiць-ходзiць. Тады так вот недзе – Шах! I сейчас… i светла стала. Тады – шах! Яшчо. [А какого цвета этот дымок был?] Ну такi вот як туманок. Сiвенькi такi [ВМЕ]. «Дымок пайшоў i ўсе. [А дымок кто видел?] Ну, дапусцiм, все там стоялi. I все вiделi. [И вы видели?] Да» [КЕА]. «I вот я сiжу, картошку чышчу, какой-то шум у меня ў вугле так. Дзе iконы. I вот вiжу: дым, такой как дым. Стала iкона [Матери Божьей Майской] аднаўляцца […] [Вы сказали, там пошел дым какой-то?] Не дым, просто такi туман. А потом стала аднаўляцца яна: яснасць пашла» [КСК]. С нашей точки зрения, упоминание о дымке или тумане здесь может соотноситься со взглядами населения на посмертное существование души, которая представлялась некой парообразной субстанцией или дымом. Сравните: «Як памерла мая сестра, дак я бачыла – дымок такi сiненький пашоў угору, з рота яе, як уже она сканала» [41]. Лишь в одном случае наши информанты напрямую сообщили о подобной связи: «Потому что моего дядю забiлi на фронце. Бо яна кажыць: «После моего Iвана [погибшего на войне] обновiлася iкона» [ГМВ].
Обновления происходили как в курных хатах, так и в обычных: «[А хаты были курные?] Нет, печкi былi, толькi что палоў многа дзе не было» [СВБ]. «[А хата была курная или с вытяжкой?]. Такая вот [не курная]…» [КСИ]. А в д. Товкини Вороновского р-на хата как была курной на момент обновления, так и осталась ей по сегодняшний день [БВС].
Обновления происходили в разные поры годы, в редких случаях происходит привязка к какому-то календарному празднику (например, в д. Доменичи Брестского повета икона обновилась на Рождество [30], в д. Красное Лидского р-на – в день Святой Троицы [40], а в д. Карпановцы Василишковского р-на – на «Ивана Купала» [34]. Иногда ближайший церковный праздник служит точкой отсчета для обновления: «До усекновения19, т. е. до 29 августа ст. ст. этого года она была совершенно тёмная, а затем начала светлеть и в лике и в ризе и за два стала светлая, как сейчас». «У меня обновились все иконы в доме. Обновление произошло после Преображения» [22]. Если первая волна на Пружанщине была отмечена тем, что иконы почему-то обновлялись зимой, то в волне 1946–1950 года – в некоторых населенных пунктах, например д. Васевичи Поставского р-на, уже только не зимой: «[Это в течениие все одного года было?] Ну гэта в теченii года, але ж гэта не ў адной хаце. Гэта ў разные месяцы, ну можа такой парой [осенью], але не зiма» [МАЭ]. В 1946 году икона в с. Пытьковка Чечерского р-на обновилась в начале июня [35], в 1950 году в д. Гончары Лидского р-на – в январе [33]. То есть какой-то четкой привязки ко времени года нам проследить не удалось, хотя максимум последних вспышек, например 1946 и 1950 годов, пришелся на июнь – июль.
В одном населенном пункте обновления могли происходить в течение длительного времени (от 1 дня до нескольких недель или месяцев, макимум до 1–2 лет): «[Это обновились в какой-то один год, месяц или растянуто во времени?] Растянуто-растянуто. У аднаго раньше, у другога агледзяцца, пускалi (?) можа гэтакае што: «Ай, у мяне аднавiлася!» [МАЭ].
Чем больше распространялись слухи об обновлениях, тем меньше на него, в итоге, люди обращали внимания [36].
В некоторых случаях обновление икон принимает характер былички или обладает ярко выраженными мифологическими чертами. Например, к Анне Новосад из д. Михалы (Михайлы) Порозовского р-на Гродненской обл. якобы зашла незнакомая женщина, которая попросила поесть. А после ее ухода обновилась икона [40].
Часто можно заметить кочующие сюжеты, вряд ли имевшие место в действительности. К их числу автор относит появление «светящегося столба» над домом, где происходило обновление и упомянутого в литературном произведении А. Карпюка, как якобы имевшее место в д. Страшево Белостокского повета [25] и с точностью повторенного затем в д. Слонимцы Пружанского р-на в 1924 году [24]. А некоторые случаи впоследствии обрастают легендарными подробностями.
Если первые обновившиеся иконы зачастую становились почитаемыми, то затем, когда их счет пошел на сотни или даже тысячи, эта процедура забуксовала. Нечто похожее происходило во время первых волн обновления, еще до революции 1917 года [43]. Ныне же у икон снова появился шанс стать если не официально признанными, то хотя бы местночтимыми святынями, так как, во-первых, новых случаев обновлений не так много, а, во-вторых, от прошлых волн остались воспоминания лишь о единичных случаях.
Заманчиво предположить, что очаги обновлений икон (или иные чудесные события) могут возникать циклично на одном и том же месте или поблизости от старого очага спустя какие-то периоды. Например, современный случай с обновлением иконы в д. Ольгомель (Столинский р-н Брестской обл.), который автор задокументировал в 2010 году [9], произошел спустя 77 лет после того, как в близлежащей д. Толмачево в доме семьи Вечерко (19 сентября 1933 года) также обновилась икона [30]. В д. Губы Вилейского р-на первое обновление иконы было еще в конце XIX века [САФ]. Там же, на хуторе Губы, уже во время или сразу после Великой Отечественной войны у Норко Дмитрия также обновилась икона [СКК, ПЛИ]. Наши информанты сообщили, что «после войны» было обновление и в д. Вязынь Вилейского р-на [ММД], а в 2000 году, в газетах сообщалось, что в одной православной семье из Вязыни также обновилась икона Распятья [21]. Сходно события развивались и в Горецком районе: здесь в д. Стан в 1952 году обновилась икона, а в соседней д. Матюты такое же событие произошло в 2000 году [МГП]. А обновления в д. Чудин Ганцевичского р-на отделяло между собой 63 года. Возможно, как пишет Н. Петров, рассматривая другой эсхатологический сюжет о периодическом появлении предсказывающей войну женщины или старца, «подобные сюжеты циркулируют в архетипической памяти, актуализируясь в кризисные моменты истории» [45].
Таким образом, обновление икон можно рассматривать как определенный устойчивый феномен лишь отчасти мифологизированный в настоящее время. Он чутко реагирует на религиозные настроения, которые в свою очередь, могут подпитываться из самых разных источников. Наиболее массовый характер этот феномен может принимать в периоды нестабильности (голод, эпидемии, войны и т. д.), находясь в остальное время возле некой точки равновесия. Спусковые механизмы, переводящие этот феномен от единичных обновлений к массовым, еще только предстоит установить.
Примечания
1. Согласно другим данным, «пелена спала» не в 1903 году, а в 1939 [30]. Так что было либо несколько «спаданий пелены» у одной и той же иконы, либо в одном из материалов была допущена неточность.
2. В некоторых республиках СССР со временем ответственность была значительно ужесточена.
3. Позже – при Совете Министров.
4. О том, что такие попытки были ранее, имеются пока только косвенные сведения. Так, сообщалось, что священник из села Николаево Бакштанского сельсовета Юратишковского р-на Босько Емельян Григорьевич был в экспертных комиссиях по установлению фактов обновления икон в 1920–1922 годах [40]. Но где точно действовали такие комиссии пока неизвестно.
5. Сейчас празднования в честь иконы проходят 4 декабря по н. ст. Возможно в 1931 году было повторное обновление иконы в одной и той же семье или автор допустил ошибку.
6. Кстати, именно через эту деревню шел крестный ход с Городнянской иконой 10 февраля 1924 года [28].
7. Это нехарактерный сюжет для подобного рода явлений.
8. Икона получила название Владимирской (Слонимцовской) иконы Божией Матери и сейчас находится в Свято-Александро-Невском соборе в г. Пружаны [24].
9. До этой волны, в д. Лыще Пинского повета, в 1910 году уже было единичное обновление иконы в церкви. Хотя, как уже отмечалось, это было неклассическое обновление и, возможно, причислять его к таковым не совсем корректно.
10. Пюхтицкий монастырь – православный женский монастырь Русской православной церкви, расположенный в деревне Куремяэ волости Иллука (Ида-Вируский уезд Эстонии).
11. Произошло это примерно в 1945–1946 годах.
12. Не ясно, имелся ли в виду случай, произошедший в 1946 году и описанной в докладной записке Н. Чеснокова. Там населенный пункт назван «Кареличи» [35].
13. Докшицкий р-н является соседним с быв. Кривичским р-ном к которому относилась в 1946 г. д. Мильча. Больше ни в одном документе пока не удалось найти информацию про обновление в Докшицком р-не так что неясно какой населенный пункт имеется в виду.
14. Комиссия выдавала желаемое за действительное, так как это происходило не во всех случаях.
15. Само обновление произошло намного раньше: «письмо датировано 28 июля […] икона была на квартире у Станкевич, а потом ее перенесли в церковь, где она не менее двух недель лежала в средней части храма» [40].
16. Информант пожелала не указывать свои ФИО, опросил В. Алексинский в 2016 году.
17. Возможно, в данном контексте также имеет место присутствие иноверцев. Например, в одном из первых случаев, считающихся обновлением иконы, произошедшем в 1739 году в м. Тыврово Подольской епархии (Украина), изменяющий свой вид образ заметил еврей.
18. Случай произошел уже после войны: в конце 40-х – начале 50-х годов в Ивьевском р-не.
19. Праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи приходится на 11 сентября (29 августа по ст. ст.).
Список информантов
Аблам Леонарда Егоровна [АЛЕ], 1929 г.р., д. Тюкши Мядельского р-на, опросил И. Бутов в 2016 году.
Банцевич Вацлава Станислововна [БВС], 1931 г. р., д. Товкини Вороновского р-на, опросил И. Бутов в 2016 году.
Винцкевич Бронислава Юзэфовна [ВБЮ], 1924 г.р., родилась в декабре и иногда пишут, что она 1925 г.р., д. Дерванцы Щучинского р-на, опросил И. Бутов в 2016 году.
Власовец Мария Евменовна [ВМЕ], 1938 г.р., православная, д. Соколово Горецкого р-на Могилевской обл., опросил И. Бутов в 2017 году.
Галушко Владимир Владимирович [ГВВ], 1959 г.р., д. Погорельцы Несвижского р-на. Случай с обновлением иконы произошел с ее тетей Ниной Владимировной Галушко (1920–2009) из этой же деревни. Опросил А. Подгорный в 2015 году.
Гордей Мария Васильевна [ГМВ], 1934 г.р., д. Студенки Вилейского р-на, родом из д. Ижа Вилейского р-на, опросил И. Бутов в 2016 году.
Девялтовская Лидия Ивановна [ДЛИ], 1935 г.р., д. Узла Мядельского р-на, родом из д. Скоры Мядельского р-на. Опросил И. Бутов в 2016 году.
Желубовская Леонида Иосифовна [ЖЛИ], 1933 г.р., д. Тюкши Мядельского р-на, опросил И. Бутов в 2016 году.
Ибуць Елена Владимировна [ИЕВ], 1938 г.р., д. Заболоть Ивьевского р-на. Случай с обновлением иконы произошел с сестрой ее мамы Брейва Марией Игнатьевной в д. Ковали Ивьевского р-на. Опросил И. Бутов в 2016 году.
Климко Евгения Ивановна [КЕИ], 1933 г.р., д. Лесники Лидского р-на, опросил А. Подгорный в 2015 году.
Ковшик Станислава Казимировна [КСК], 1935 г.р., д. Трабутишки Поставского р-на, опросил И. Бутов в 2016 году.
Корней Стефанида Ивановна [КСИ], 1938 г.р., д. Лесники Лидского р-на, опросил А. Подгорный в 2015 году.
Курьянович Евгений Александрович [КЕА], 1940 г.р., д. Мильча Вилейского р-на, опросил И. Бутов в 2016 году.
Медвецкая Мария Давыдовна [ММД], 1941 г.р., д. Понятичи Вилейского р-на, опросили И. Бутов, В. Гайдучик в 2016 году.
Могильная Галина Павловна [МГП], д. Матюты Горецкого р-на Могилевской обл., опросил И. Бутов в 2017 году.
Мышко Анна Эдмундовна [МАЭ], 1936 г.р., д. Васевичи Поставского р-на, опросил И. Бутов в 2016 года.
Панас Леокадия Александровна [ПЛА], 1941 г.р., д. Заречье, родом из. д. Жадейки Щучинского р-на Гродненской обл. Опросили И. Бутов, А. Зайцев в 2016 году.
Поцелуева Любовь Ильинична [ПЛИ], 1938 г.р., д. Стебераки Вилейского р-на, опросил И. Бутов в 2016 году.
Рисик Владимир Александрович [РВА], 1937 г. р., д. Мильча Вилейского р-на, опросили И. Бутов, А. Зайцев в 2016 году.
Синица Вероника Болеславовна [СВБ], 1936 г.р., д. Васевичи Поставского р-на, опросил И. Бутов в 2016 году.
Сороко Аркадий Федорович [САФ], 1956 г.р., г. Любань, Вилейского р-на (родом из д. Губы Вилейского р-на). Случай «свечения иконы» произошел с его прадедом Авдеем Иосифом. Опросил А. Зайцев в 2016 году.
Сороко Клавдия Константиновна [CKK], 1925 г.р., г. Любань, Вилейского р-на (родом из д. Губы Вилейского р-на). Опросил А. Зайцев в 2016 году.
Халапук Каролина Францевна [ХКФ], 1934 г.р., д. Золотари Дзержинского р-на, опросил В. Гайдучик в 2015 году.
Сокращения
ГАБО – Государственный архив Брестской обл.
ГАГО – Государственный архив Гродненской обл.
ЗГАБ – Зональный государственный архив г. Барановичи
НАРБ – Национальный архив Республики Беларусь
Литература
1. 100 ответов верующим, под общ. ред. В. А. Мезенцева. – М.: Политиздат, 1974. – 703 с.
2. Алексеев, И. Кулацкие окопы // И. Алекссев, В. Шишаков. – М.: Из-во «Бежбожник», 1930. – 55 с.
3. Астрейко, М. Обновление икон на территории Беларуси во время Великой отечественной войны / М. Астрейко, А. Подгорный, И. Бутов // Уфоком [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-8494-obnovlenie-ikon-vo-vremia-velikoi-otechestvennoi-voiny.html. – Дата доступа: 06.10.2015.
4. Байко, П. Пра незвычайныя iконы ў Белавежы і наваколлi / П. Байко // Ніва. – 2008. – № 27 (2721). – 6 ліпеня. – С. 8.
5. Балов, В. А. Очерки Пошехонья // Этнографическое обозрѣнiе. Изд. Этнографическаго отдѣла Императорскаго общество любителей естествознанія, антропологіи и этнографіи. – 1901. – №4. – С. 101–102.
6. Билим, Н. Н. Комсомол и атеистическое воспитание молодёжи в 1920-е гг. (региональный аспект) / Н. Н. Билим // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – 2014. – № 3 (41). – Ч. 1. – С. 33–36.
7. Боганева, А.М. Народная проза // Традыцыйная мастацкая культура беларусаў: у 6 т. Т. 3: Гродзенскае Панямонне. – Мiнск: Вышэйш. шк., 2006. – Кн. 2. – С. 411–412.
8. Бутов, И. Волны обновлений икон в первой половине XX века / И. Бутов // Уфоком [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-4578-volni-obnovlenija-ikon.html. – Дата доступа: 07.12.2010.
9. Бутов, И. Разведпоездка в д. Ольгомель // Уфоком [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-4513-razvedpoezdka-v-olgomen.html. Дата доступа: 19.11.2010.
10. Василицын, А. Г. Становление и деятельность института уполномоченных Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР в Белорусской ССР в 1944–1948 гг. / А. Г. Василицын // Известия Гомельского государственного университета им. Ф. Скорины. – 2014. – № 4 (85). – С. 17–21.
11. Воложина, В. Месятическая Икона Божией матери / В. Воложина // Полесская правда. – 2013. – № 55. – 10 июля. – С. 3.
12. ГАБО. Ф. 1. Оп. 10. Д. 2285. Л. 45.
13. ГАБО. Ф. 1482. Оп. 2. Д. 9. Л. 9–10, 42–43.
14. ГАБО. Ф. 2059. Оп. 1. Д. 39. Л. 9.
15. ГАГО. Ф. 478. Оп. 2. Д. 12. Л. 50.
16. Гайдучик, В. Массовые обновления икон в 1949–1950 гг. Неизвестные факты из пыльных архивов / В. Гайдучик // Уфоком [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-3830-massovie-obnovleniya-ikon-neizvestnie-fakti-iz-pilnix-arxivov.html. – Дата доступа: 06.04.2006.
17. Гайдучик, В. Феномен «нерукотворных ликов» в Лыщанской церкви / В. Гайдучик // Уфоком. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-3959-fenomen-nerykotvornix-likov-v-lischanskoi-cerkvi.html. – Дата доступа: 04.12.2007.
18. Гидулянов, П. В. Отделение церкви от государства в С.С.С.Р. Полный сборник декретов, ведомственных распоряжений и определений Верхсуда Р.С.Ф.С.Р и других советских социалистических республик: УССР, БССР, ЗСФСР, Узбекской и Туркменской / П. В. Гидулянов. – М.: Юридическое Издательство НКЮ Р.С.Ф.С.Р., 1926. – 712 с.
19. Гурко, А. Вл. Праздники церковного календаря в Мозырско-Припятском Полесье // Этнокультурные процессы Восточного Полесья в прошлом и настоящем. – Минск: Беларус. навука, 2010. – С. 203, 358–392.
20. Документы обличают: Реакционная роль религии и церкви на территории Белоруссии / Ин-т искусствоведения, этнографии и фольклора, Арх. упр. при Совмине БССР, Центр. гос. ист. архив БССР в г. Могилеве. – Минск: Беларусь, 1964. – 272 с.
21. Ефимова, Н. Кресту твоему поклоняемся, Владыко / Н. Ефимова // Преображение. – 2002. – №9. – С. 16–17.
22. ЗГАБ. Ф. 477. Оп. 1. Д. 10. Л. 1–11.
23. Знамения Господни // Пинский голос. – 1932. – № 1. – C. 3.
24. Зялевiч, А. Святыні Свята-Аляксандра-Неўскага сабора / А. Зялевіч // Брестские епархиальные ведомости. – 2011. – № 4. – С. 54–55.
25. Карпюк, А. Па кветку шчасця / А. Карпюк // Свежая рыба: аповесці і апавяданні – Мінск: Мастацкая літаратура, 1978. – 366 c.
26. Касьцюк, В. Православная Церковь на Брестчине в эпоху Сталина и Хрущева / В. Касьцюк // Запiскi. ГА «Культурна-гiстарычная Калегiя iмя Канстанцiна Астрожскага». – Брест: ААТ «Брэсцкая друкарня», 2003. – Вып. 3. – С. 38–40.
27. Кирпичников, А. И. Очерки по мифологии XIX века. – М.: Т-во скоропеч. А.А. Левенсон, 1894. – С. 24–25.
28. Корсанюк, А. (2006b) Чудесное обновление иконы Пресвятой Богородицы в д. Городняны на Полесье // Брестские епархиальные ведомости. – 2006. – №2 (16). – С. 42–43.
29. Корсанюк, А. (2006а) Слонимская Владимирская икона Божией матери // Брестские епархиальные ведомости. – 2006. – №2 (16). – С. 31.
30. Костюк, В. (иеродьякон). Явления Божией благодати в Полесской епархии (20–30-е годы) XX века. Доклад, прочитанный на VIII Международных Рождественских чтениях, 28 января 2000 года (Москва) / В. Костюк // Глас Тихий. Божии знамения нашего времени. Материалы Комиссии по описанию чудесных знамений, происходящих в Русской Православной Церкви. – М., 2000. – Вып. 1. – С. 64–77.
31. Любомудров, А. М. Обновление икон // Святая Русь. Энциклопедический словарь Русской цивилизации. Составитель О.А. Платонов / А. М. Любомурдров. – М.: Православное издание Русской цивилизации, 2000. – C. 563.
32. Мефодий (архиепископ). О знамении обновления святых икон. – Джорданвиль, 1967. – 82 с.
33. Мікалай Усціновіч // Лідскі Летапісец. – 2013. – № 3 (63). – С. 17–21.
34. НАРБ. Ф. 4п. Оп. 62. Д. 68. Л. 475–478, 484–488.
35. НАРБ. Ф. 951. Оп. 1. Д. 4. Л. 17, 91–98, 187.
36. НАРБ. Ф. 951. Оп. 1. Д. 27. Л. 56–57.
37. НАРБ. Ф. 951. Оп. 1. Д. 37. Л. 183.
38. НАРБ. Ф. 951. Оп. 2. Д. 5. Л. 37–42, Л. 124.
39. НАРБ. Ф. 951. Оп. 2. Д. 25. Л. 118, 245–248, 264, 265–266.
40. НАРБ. Ф. 951. Оп. 2. Д. 26. Л. 2–3, 36–37, 90, 134–137, 141–145, 146–148, 149–152, 164–166, 169–173, 214–216, 228–229, 289–291.
41. Народная демонология Полесья: публикация текстов в записях 80–90-х гг. XX века / cост. Л. Н. Виноградова, Е. Е. Левкиевская. – М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2012. – Т. 2. Демонологизация умерших людей. – 800 с.
42. Панченко, А. А. Иван и Яков – необычные святые из болотистой местности: «Крестьянская агиология» и религиозные практики в России Нового времени / А. А. Панченко. – М.: Новое литературное обозрение, 2012. – 448 с.
43. Паозерский, М. Ф. Чудотворные иконы / М. Ф. Паозерский. – М. – Пг.: Государственное издательство, 1923. – 174 с.
44. Перерва, В. Православне Надросся у XIX столитті / В. Перерва. – Біла Церква: Олександр Пшонлівський, 2004. – С. 38–43.
45. Петров, Н. Как баба в белом войну предсказала: эсхатологические настроения в СССР / Н. Петров // Мифологические модели и ритуальное поведение в советском и постсовестком пространстве. – М., 2013. – С. 197.
46. Петров, С. Г. Массовое обновление икон на Северо-Западе России в документах Ленинградского отделения Главнауки (1924 г.) / С. Г. Петров // Рябининские чтения–2015: материалы VII конф. по изучению и актуализации культурного наследия Русского Севера. – Петрозаводск: ФГБУК «Государственный историко-архитектурный и этнографический музей-заповедник “Кижи”», 2015. – С. 120–123.
47. Пинчук, Л. Т. «Чудеса» религии / Л. Т. Пинчук. Всесоюз. о-во по распространению полит. и науч. знаний. – Изд. 2-е, доп. и перераб. – М.: Знание, 1959. – 32 с.
48. Подмарицын, А. Г. Архивные свидетельства об обновлении иконописных изображений в Куйбышевской епархии во второй половине 40-х годов XX века / А. Г. Подмарицын // Государство, общество, церковь в истории России XX–XXI веков: материалы XIV Межд. науч. конф: в 2 ч. – Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2015. – С. 270–276.
49. Прибалтийские русские: история в памятниках культуры / под общ. ред. А. В. Гапоненко. – Рига: Институт европейских исследований, 2010. – 736 с.
50. Сборник, изданный Обществом Любителей Духовного Просвещения, по случаю празднования столетнего юбилея со дня рождения (1782–1882) Филарета, Митрополита Московского: в 2 т. – М.: Тип. Л. Ф. Снегирева, 1883. – Т. 1. – С. 561–563, 569–570.
51. Севенко, А. В. Обновленная в огне: история воинской иконы святителя Николая Чудотворца / А. В. Севенко // Гродненская старина [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://grodno.ucoz.ru/load/obnovlennaja_v_ogne_istorija_voinskoj_ikony_svjatitelja_nikolaja_chudotvorca/1-1-0-5. – Дата доступа: 24.03.2011.
52. Семенова, А. Почему плачут иконы. Чудеса мироточения и обновления / А. Семенвова. – СПб.: Вектор, 2010. – С. 87–96.
53. «Совершенно секретно»: Лубянка – Сталину о положении в стране (1922–1934 гг.): сборник документов / Институт российской истории Российской академии наук и др. – М.: ИРИ, 2002. – Ч. 1–2. – С. 464.
54. Сперанский, А. В. Церковь и Великая Отечественная война: возрождение религиозных традиций в уральской деревне / А. В. Сперанский // Летопись уральских деревень: тез. докл. регион. науч.-практ. конф. – Екатеринбург, 1995. – С. 204–208.
55. Странное, потустороннее, невероятное // Rebenok.by [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://rebenok.by/community/index.php/topic,131067.540.html. – Дата доступа: 09.08.2010.
56. Струполева, Н. С. Православные приходы Ставрополья и Кубани в 40-е гг. XIX–начале XX вв.: социальные функции и духовная жизнь: дисс. ... канд. ист. наук / Н. С. Струполева. – Ставрополь, 2007. – С. 155–162.
57. Токць, С. М. Беларуская вёска ў эпоху зьменаў. Другая палова XIX – першая траціна XX ст. / С. М. Токць. – Мiнск: Тэхналогія, 2007. – 306 с.
58. Чистяков, П. Г. Почитание местных святынь в российском православии XIX–XXI вв. (на примере почитания чудотворных икон в московской епархии): дисс. … канд. ист. наук: 24.00.01 / П. Г. Чистяков. – М., 2005. – С. 93, 101–103.
Автор выражает благодарность Татьяне Володиной, Ивану Фесенко, Александру Зайцеву, Вадиму Алексинскому, Александру Подгорному, Виктору Гайдучику, Тимофею Авилину и многим другим за помощь в работе над этим материалом. Доклад был прочитан на конференции «Таинственная Беларусь-2017» 22 января 2017 года. Сокращенный вариант публикации подготовлен специально для сайта «Уфоком».
1
