Полтергейсты первой половины XX века
Во время экспедиций «Уфокома» мы фиксируем не только случаи полтергейста, произошедшие в последние несколько десятков лет, но и те, которые случились еще до Великой Отечественной войны. Иногда они настолько необычны, а сами их сюжеты столь нетипичны, что дают фору самым нашумевшим мировым историям, но чаще всего оказываются за скобками научных публикаций. О нескольких таких неизвестных ранее на территории Беларуси вспышках речь пойдет в этой статье.
Очевидно, что за прошедшие годы многие детали полтергейстных вспышек первой половины XX века обрели полулегендарные черты, однако, это, напротив, делает их интересными не только для исследователей аномальных явлений, но и для фольклористов. Например, в не так давно вышедших публикациях, посвященных «Беляковскому чёрту», известные белорусские фольклористы Т. В. Володина и В. А. Лобач описывают «вспышку сверхъестественного», произошедшую «яшчэ да вайны» в д. Беляки Лепельского р-на Витебской обл. и акцентируют внимание на том, что проведенная работа – лишь толчок к активизации практики по сбору подобных историй в других населенных пунктах [4, 5, 9]. Именно такую работу авторы настоящей статьи ведут уже на протяжении ряда лет в самых различных регионах Беларуси.
Сущность, ответственную за все упомянутые ниже беспорядки, в трех областях Беларуси нам называли «чертом», «демоном», «духом», «нечистой силой», «чудом» или, даже, почему-то «дванаццатым». Чаще всего для характеристики временного интервала, когда описываемые здесь явления имели место, наши информанты использовали выражения «при Польше» или «за Польшчаю», которые вовсе не означают, что события произошли строго с 1921 по 1939 годы. К сожалению, точно датировать ни одну из этих историй пока не удалось.
Сярун Куклёўскi
Подробности этого нетипичного по всем меркам сюжета нам удалось выяснить в 2016 году во время нескольких экспедиций «Уфокома» (30 мая, 10 июня и 26 августа). Причем первые слухи об этом мы зафиксировали во время экспедиции 21–22 мая 2016 года в Вороновском р-не Гродненской обл. (И. С. Бутов, В. С. Алексинский, О. А. Тарасенко, И. И. Фесенко, А. А. Удот, А. В. Иванов) [2]. Нам удалось записать в д. Зиневичи обстоятельства не слишком давнего случая полтергейста, произошедшего в середине 1990-х годов [ММЯ].
Некоторые информанты из Вороновского р-на (например, [ИАВ]) сообщили нам об известном в здешних краях выражении Сярун Куклёўскi или Сiрун Куклёўскi. «А тэраз і называюць бальшынство сіруны, на Куклі. От так! [На каго называюць?] На… на цэлу вёску [А хто?] Сіруны! Ну так, пастароннія! Вёскі!» [В(М)]. «А так усе-усе, і за гэта называюць сірун… куклёўскі» [РВЯ]. В одном случае мы зафиксировали название «дванаццаты», однако пояснить его этимологию наш информант затруднился: «А якое там дзіва, там дванаццаты быў. [Дванаццаты? А хто гэта такі?] Ну, хто, чорт быў! [Чего дванаццаты?] Ну, называюць – дванаццаты…» [ТП].
В то же время оказалось, что, по всей вероятности, имя этому персонажу дали события, произошедшие «за Польшчаю» или «нi пры маёй памяцi» в д. Кукли Вороновского р-на: «Гэта яшчэ мой бацька якіх меў 20 гадоў. Да, ой, да вайны яшчэ куда, яшчэ за Польшчаю гэта, вот» [УКВ]. «[Это было до войны или после войны?] Ой, адкуль ж я знаю, да вайны, хіба, где-то… [За Польшей еще, не?] Да» [Ч]. «[Скажыце, а ў Куклёх это было до войны, ці за Польшчай, ці пасля вайны?] Это пры Польшчы было» [ТП]. Хотя, если учитывать, что одному из еще живых действующих лиц этой истории около 70 лет1, получается, что случай мог произойти уже в военное или послевоенное время, хотя один из наших информантов нашел выход из противоречения, объяснив, что «Ну тут она [польская власть] как бы позже была тут Польша… Власть [советская] пришла в 50-х наверное» [ИАВ]. В силу того, что события имеют довольно негативную окраску, люди крайне неохотно делились подробностями этой истории, и не у всех удалось зафиксировать их полные контактные данные: «Яна кажа – жыць у вёсцы, буду я тут навадзіць эці сплетні…». Однако удалось собрать достаточно сведений, которые могут помочь хотя бы примерно реконструировать все произошедшее.
Обстоятельства появления Сяруна Куклёўскага начинаются с почти стандартной в подобных историях ситуации «заигрывания» чернокнижника с потусторонним миром: «Ён гадаў, гадаў там что-то на картах… Я так хто… панімаю ў гэтых вапросах. Ён гаварыт, чорт, ці хто, сказаў: «Што ты хочаш?». «Гаўна!». І далі яму гаўна! Усе куты, потом на дочку старшую» [ШМК]. «Значыць, яму падалося. Ён чытаў тую кнігу после 12 ночы. Чарнакніжнік. Вот і яму падалося, што за окном кто-то. Ён дачытаў все. Что нада мне. Той пытаецца ў яго «Што табе нада?» [...] Яму падалося чалавек пытаецца: «Што табе нада?» А ён: «Гаўна!», – кажа [ТП].
Информанты из более молодого поколения считают невольного инициатора вызова нечистой силы уже не чернокнижником, а «обычным челом», хотя причастность «обычного чела» к колдовским наукам все же обозначается при описании обстоятельств его смерти: «Потом, говорит, он умирал, разбирали чердак, умереть не мог. Вступил в сделку, получается. Мог бы попросить Бентли…» [ГАВ]. «То, казалі, тоже: як, уміраў, то паталок вырэзвалі. [Як гэта?] Ну, не мог памерсці, пака паталка там кусок не выразалі. [І тады ўжо памёр?] І тады памёр [В(М)]. При этом основная фабула почти не меняется: «Я думаю, это не байка, что, говорит, явился или демон или кто, говорит: «Что ты хочешь?». Ну, растерялся вроде: «Говна мне!», – на него сказал. И, говорит, в это время, как он сказал, каждый день все сидели в говне. Вот говорит, время наступает, всех говном обляпывает…» [ГАВ]. Согласно еще одной версии, все произошло не из-за карт, а потому что «он книжку читал и читал до конца, и тогда уже это… И нешта…» [ШМК]. Было упомянуто также интересное выражение «пустой конец» (в смысле, до самого конца или полностью): «А я… іхны гэты бацька чытаў чорну кнігу. Якая там кніга […]. Чытаў-чытаў і дачытаў да гэтага ўжо, да пустога канца. Сказалі: «Чаго хочаш?». А ён кінуў, кажа: «Гаўна хачу!» [УКВ]. Быў у нас, як яно шчытаецца, у нас адзін чалавек, у Куклях, от тут, ён чытаў кнігу, ён можа і не ведаў, якая там кніга… Чытаў-чытаў, а потым ён дачытаўся да таго, што там увечары доўга чытаў, і кажа да яго: «А чаго ты хочаш?» […] Ну. Я яшчэ была малая… «А чаго ты хочаш?» А ён так спалохаўся, і, з ізьвіненнем [да] Вас, кажа: «Гаўна!». О так о! «Гоўна!». А ён думаў, што хто-та пад этым, пад акном гаворыць, чаго ты хочаш…» [В(М)]. «Ну ён эту чарн… эту… кніжку чытаў. І ён кажа дачытаецца там… вы… і дачытаўся і вы… і вылецеў, кажа, чаго кажа хочаш? Ён кажа, за выражэнне, гаўна кажа… гаўна кажа… як сказаў гаўна… і дзе яны не былі, і на печы, і схаваўшыся, і… настая… і настаяшча насера ім. І на дзеці, і на стол. І дзе хочаш» [РВЯ]. «Быў чалавек такі, ну ён… ён паможа ці не паможа, но ён кніжкі ўселякія чытаў. Ну і чытаў-чытаў, дачытаўся. Ну і е… ну так… казалі, я так яго не ведаю, не знаю… кажа: «чаго ты хочаш?». А ён ужо спалохаўся, як увідзеў, што чорт прыйшоў да яго, кажа: «Гаўна!». Ну і ўсе, як гаўна, то… як пад вечар, так і… ўсё… усю печ абсера, і дзеці, усё. А во ўжо-ужо кажа ідзе-ідзе…» [ТКК].
Этот странный выбор чернокнижника информанты почти не пытаются объяснить логически, относя его к растерянному состоянию человека в стрессовой ситуации, а последующие события тем, что «за базар надо отвечать» [ГАВ]. Или даже злостью: «[А чего он так?] Ну, со злости…» [ТП]. В некоторых случаях инициатором беспорядков был назван «черт» [ТКК, ТП], в других – «нечистая сила» или «дух» [ШМК]. В последней экспедиции (26 августа 2016 года) нам неожиданно описали облик этого существа, причем человек, который, с его слов, общался непосредственно с тем самым чернокнижником: «Яго, кажа, не відзіш, а дзеці, кажа, відзелі. Кажа – харошы хлопчык у капялюшы» [ТП].
Одним из предметов манипулирования демонического обитателя деревенского дома оказался и сахар: «Ну і вот, у куфэрку як каб ён сам адкуль прынёс, то з куфэрка як ён дастаня – на замку куфэрак. Ну, куфэрак… Знаяце што гэта за куфэрак? Яшчык, ну… Нявелькі такі – гэта куфэрак, а куфар ўжо бальшой, вот. Ну і пад замком гэтыя сахар кусочкамі, када-та трудна было тоже, цяжка некалі было жыць. Так вот, вазьме з гэтага яшчыка чы скуль, адчыніць і адной [дочке] дае сахар гэты, а другую [дочку] мазае [По лицу?] Да! Гэтым во… як… сваім! Вот… Вот як! Мой так бацька расказываў, а як яно было я не знаю нічога. Вот… Вот так мне расказываў» [УКВ]. На уточняющий вопрос, гадал ли он на сахар, информант ответил утвердительно, подчеркнув, что в этой местности многие также гадали на картах: «Былі там от… як гэта, як што знае, то скажа… Я тым картам не верю. Так як цыганка, як скажуць, што ў таго тое і тое, ну так яна табе прыйдзе пагадае» [УКВ].
Была отмечена избирательность действий Сяруна куклёўскага по отношению к каждой из двух (или по другим сведениям – трех) дочерей хозяина: «Мой бацька так, мой бацька там рабіў сталярку, вокна там рабіў, панятна? Ну і вот, відіць так адну із девушек ён [черт] любіў, а другую не, вот […] Адкуль што ўзялося навярху пад… на паталок ужо, кажа, куча, як вам сказаць па просту… куча накручана… куча, ну… Усе дзівяцца» [УКВ]. В общем тры девчаты былi ў этого деда. Одну только любил. [Это кто? Черт?] Ну, чорт, ёй канфеты прыносіў… [Конфеты или сахар?] Сахар и канфеты прыносіў, а гэтых вазьме ды паабсірае! [ТП]. Некоторые информанты уверенно уточняют, кто именно попал в эпицентр метания нечистот – белокурая старшая дочь хозяина: «Ну, Вэрця не белая. Вэрця чорна. А вот та, каторая старшая была… А старшая была белаватая такая» [ШМК]. «І знаеце што? Старша дачка ў яго была, яна і тэраз жыве, і ўсё: як толькі вечар, так нешта трэсь-трэсь-трэсь у коміне, і ўсе, і нароблена на прыпеку. Паставіць што варыць – ізноў тое самае. […] Чорт сраў, за ізьвененням вот… Ну і ўсё, і прыйдзя яна ўся, уся аброблена, такім як чалавечым, навозам. Во збіраюцца людзі, усё: трэсь-трэсь-трэсь, усё на прыпек навалена ўсё» [В(М)]. Примечателен еще один аспект, связанный со старшей дочерью, якобы она была спеваком: «Ну старшая яна спявала па пакойнікам. А гэта я добра помню. Красіва пела» [ШМК]. Один из информантов также назвал ее ведьмой.
Однако, другие наши информанты говорят, что это именно брюнетка стала мишенью для невидимки. Ничего не поделаешь, приходилось отмывать испачканную фекалиями дочку: «Былі дзвёх. Адна белая, другая чорна была дачка. Вот… Ну і вот, гэтай чорнай не любіў. […] Ну, што получалось… ну потым мые. Кажа, матка тая там дачку мые» [УКВ].
Относительно мер пресечения непристойных действий нечистой силы было получено не слишком много сведений. Известно только, что «потым як і ксяндза прывозілі, і свяшэннікаў… высвенчывалі. Да-да, вот рабілі раду. Вот і ўсё. […] Прапала. Як началі, свяшчэннікі тамака прыязджалі, усе там маліліся… всё там… вот. Прапала…» [УКВ]. «Ксянзы жыгналіся і папы жыгналіся. Там многа народу жыгналася» [ТП]. «І да ксяндзоў, і ўсюды высвенчывалі [В(М)]». «Адмовілі гэта, адрабілі гэта, адваражылі гэта, ужо потым перастаў» [РВЯ]. Есть и другие версии исчезновения черта: «Ну, кажуць так, што чытаў кніжку і все і чорт спрашывает у яго, чаго хочаш, а ён кажа: «Гаўна!». І ўсё і на гэтым кончылася. А потом гаварылі, кто-то яму посоветовал адчытаць назад. Ён адчытаў і прапала ўсё. [Задом наперед книжку отчитать?] Ну да. Ад канца і да начала» [Ч]. «…Тут нашоўся дзядзька. Няма, ён памер. [Из деревни] Кулеша. Стары. […] Гэты дзядька ён сказаў, отдай мне гэту кнігу. Я отчытаю. Яе надо было адчытываць назад, наоборот. Забраў ён эту кнігу і прапаў ён. […] Ніхто не знае куды ён яе дзеў. Ён адчытаў і гэты чорт прапаў» [ТП].
Попытки избавиться от книги также ни к чему не привели: «У печ кінуў, кажа выскачыць з печкі» [ТП]. «Меў ту кнігу, як гэта, казалі, чарнакніга нейкая… вот. Ён у печы паліў, то казалі, яе выкінула з печы! Я не знаю ці згарэла, ці не згарэла» [УКВ]. «Ён потым сам рассказываў. «Еду ў Ліду, калісьці конь у мяне быў. Бяру эту кнігу з сабою. Завожу ў Дзітву. Рака Дзітва. Палкаю запер яе туда, ну у ваду глыбако, каб яна не вылезла. Прыязджаю – кніга ляжыць на стале» [ТП].
Имелись даже рациональные объяснения случившегося: «Такі быў блёкат называлі раней, такі як семячкі. І дзеці панаядаліся гэтых семячкаў. І яны дурэлі, лазілі па сценах і елі самі із-пад сябе проста кал, понімаеце. А потым людзі як пусцілі, што чорт хадзіў, понімаеце, вот, што я чула такой разговор. А потом гэты ўжо цяпер яго і няма, вывялі яго. Яно было, такія все равно як мак, на падобіі такі быў. Вот такія галовачкі, яны серенькія былі. І гэтыя дзеці малыя яны думаюць, што гэта мак есць. І гэта яны так вот былі панаедаўшыся і потым пусцілі ўжо разгавор, чорт, чорт і чорт быў2» [ВВА].
Хотя подобные случаи в Беларуси пока не выявлены, в литературе встречаются ссылки на то, что сходные «метательные снаряды» ранее уже использовались нечистой силой. Такое, например, произошло в немецком городе Дортмунде в 1713 году, в связи с чем врачом Бертольдом Флорианом Герстманом и был, возможно, впервые использован термин «полтергейст». Так, в дневниках Герстмана остались следующие записи: «Между 9:00 и 10:00 часами стены средней гостиной были загажены человеческими экскрементами, как будто покрыты слоем краски» [11]. 20 мая 1713 года «фекальные события» здесь достигли своего апогея. Не только стены и прочие предметы, но и люди также были обмазаны ими [10]. Как пишет российский исследователь И. В. Винокуров, ссылаясь на проведенный англичанами А. Голдом и А. Корнеллом статистический анализ 500 случаев полтергейста, разбрасывание экскрементов и отбросов до 1873 года наблюдалось тринадцать раз (5%), после – лишь пять (2%). Возможно, это было связано с тем, что c развитием цивилизации все большее количество домов стало оборудоваться водопроводом, мусоропроводом и канализацией, в результате чего отпала необходимость в содержании выгребных ям и пользовании ночными горшками [3].
Если же обращаться к семиотике кала и человеческих экскрементов, то можно отметить, что в некоторых магических ритуалах, например, при заключении договора с дьяволом или при желании сделаться ведьмой, считалось необходимым, наряду с другими оскверняющими действиями, справить большую нужду на хлеб или икону. А в восточном Полесье, чтобы прекратить появление в доме ходячего покойника, нужно звать покойника по имени, отправляя естественную надобность в течение трех раз [7]. Когда ходил покойник также советовали нести кал на могилу. В Докшицком р-не Витебской обл. чернокнижнику, который не мог никак умереть, подняли доски в потолке, а на следующий день «кала гэтай дзюркi, Божачка мiленькi, сколькi кала было» [6].
Чудо в Заболоти
Еще один случай, который произошел «при Польше», предположительно в период с 1928 по 1938 год, был зафиксирован нами в д. Заболоть Ивьевского р-на Гродненской обл. в июне 2016 года (И. С. Бутов, А. П. Зайцев, В. В. Акулов, Е. О. Позняк). Пока удалось найти лишь одного информанта, знакомого с этой историей [ИЕВ]. Вполне возможно, что в дальнейшем целенаправленный поиск сможет выявить не просто новых информантов, но и непосредственных свидетелей тех событий, которые могут быть все еще живы.
«Хадзiў па беднасцi дзядзька. I прасiў у iх ночэваць. Ну як… янi не жабравалi… хлеб за хлеб. Ну ён iх не пусцiў на нач, дык ён адказаў: «Вы ў мяне папомнiце!». I зайшоў да другога саседа ён пераначаваць. Тыя пусцiлi. А назаўтра ён падняўся – былi ў яго двое коней... Бальшыя, харошыя конi. I замыкáлi вот так... [А что это значит?] Закрывалi на замок у стайне. А назаўтра падняўся: стайня закрыта, а коней няма! Ён зрабiў крык на ўсю вёску. Шукаць пайшлi тых коней. А после таго, как тых коней знайшлi, ён, мусiць, той чалавек ж, мусiць, нешта закалдаваў. I той сасед прыйшоў [к тому человеку, который у него ночевал], i будзе казаць: «У нашага саседа прапалi конi». Ён цiшком сабрался, за тыя сваi мяшкi i пайшоў, больш не хадзiў па беднасцi. I после што? У хаце разрушывалiся… Нейкi такi там паказываўся… Чуда. Колi там сала парэзана на кускi i ў дымаход как печ палiлi. Усё ў дымаход! Сярпы там усё. Збан малака паставiць у дымаход. [Все влетало туда?] Влетало! Ён так рабiў. I дзiця ўкраў. У iх малое было дзiця i пад печ. Занёс туды пад печ. I толька зарагоча… [Это просто из ниоткуда рогот?] Iз нiоткуда, нiшто. А после тыя косы, что касiць, дык ён пасабiрае косы i астрыём вылажыць сцежку да хаты. Дык вось яны ўжо сталi баяцца. Клiкалi людзей – людзi прыходзiлi. Танцы (?) пускалi. Другi чалавек кажа: «Я пагляжу, цi ён шапку ад мяне забярэ». Сёў, кажа, сядзiць. Маментам шапка у яго з галавы паперла. I ў руках дзяржаў! [А что значит косами выкошено?] Сцежку выкладаў. Ну дарожку. [Так он срезал траву или как?] I ён эцiмi астрыям вылажыць сцежку аж да вулiцы прымерна. […] А быў хазяiн, эты малéнькi, дык два хазяiна… залезлi аж на крэйку (?), на крышу. I сядзiць там, i не злезiць. [Это как? Кто-то закинул туда?] Ну нехта занясе ў воздух нейкi».
«[И где это, расскажите в какой деревне?] У нашай! [А как фамилия его?] Быў Цебiнскi. [Цябински?] Це-це. [А полностью?] Iван ён завецца. Яго няма ўжо. Хата яго яшчэ стаiць. [А в каком году это было? Это при Польше, после войны было?] Да, при Польше. [Соседка, обращаясь к информанту: «Это ни при тебе?] Не-не-не. Мой брат этот на танцы ходзiл. Дваццать васьмога тоже ж ходзiл на танцы».
«I я помню, што iх называлi, дзецi як радзiлiся ўсё чарты-чарты. [После того, как это произошло у них, их называли так?] Да-да. Очень много порчi делаў. Заколеш кабана… дык яны ўжо баялiся ў хаце дзяржаць. Пасрадзi вёскi. Занясуць там, паставяць ў… як называецца у нас гэтый? Амбар, дзе там склеп дагодчыка (?) гэтага. Назаўтра паднiмаецца той годчык (?), склеп той закрыты… амбар… а мяса няма! С чужых вясóк прыходзiлi мужыкi ўсе, не верыў нiхто, что такое праiсходзiць».
Как водится в таких случаях, были предприняты попытки избавиться от нежданно-негаданно свалившегося на голову «чуда». «I потым закуплiвалi iмшы, дзе-та хадзiлi да чарнакнiжнiкаў, i там iм гэты напiсаў тожа – запiшiце iм, чтоб там скока-та ў касцеле. [Молились, да?] Каб малiлiсь. I ў адно урэмя, как б у адзiн там час. I после прапаў той чорт. [А сколько он был там, долго?] Года можа болей» [ИЕВ].
В этой истории интересно также и то, что ни хозяина, ни кого бы то ни было еще из его дома не считали чернокнижником либо просто знающимся с нечистой силой. Наоборот, кроме традиционной опоры на церковь, которая, если судить по продолжительности эпизода, поначалу не смогла ничем помочь, обитатели дома сами пытались найти чернокнижника, сведущего в этом вопросе.
Черт на пограничной заставе
Почти любая граница в народных представлениях уже сама по себе наделяется определенными мистическими свойствами. Надо полагать, что государственная граница также может осмысливаться в качестве подобного «нечистого локуса». В связи с этим довольно любопытными представляются слухи, ходившие в д. Мильча Вилейского р-на Минской обл., которая до 1939 года располагалась на границе БССР и Польши. Впервые сведения о том, что на пограничной заставе в этой деревне поселился черт и здесь сами собой летали вещи, были получены ныне покойным молодечненским краеведом П. Цыгалко, который, к большому сожалению, нигде не опубликовал эти сообщения. Он лишь упомянул об этом во время совместной экспедиции с вилейским краеведом А. П. Зайцевым более 20 лет тому назад. Кроме этого, в Национальном архиве Республики Беларусь мы обнаружили докладную записку одного из членов Уполномоченного Совета по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР о том, что в 1946 году в д. Мильча, якобы, обновилась икона. Летом 1946 года в Мильчу выехал Уполномоченный Совета Кадовба, но такой иконы в деревне он не нашел [8]. С целью проверки этих сведений и опроса местных жителей 3 июля 2016 года экспедиция «Уфокома» посетила д. Мильча и ее окрестности (И. С. Бутов, А. П. Зайцев, А. И. Павловский, И. В. Гришкевич).
К сожалению, в окрестных деревнях уже не осталось никого, кто мог бы подтвердить или опровергнуть сообщения о полтергейсте. Удалось лишь локализовать примерное местоположение заставы (рядом с кладбищем), а также записать довольно интересный случай о том, как «пугало» в окрестностях каплички рядом с д. Мильча: «Мне маці рассказывала, а ёй – яе маці. Ну нейкага там закапалі, пахаранілі... в тым месте. Каля капліцы, там такая... кусок мураванай {неразборчиво} і метры два вот так вот эта самае з кірпіча такое було. І ў тым месцы быў пахаваны чалавек. Ну і тады ён уставаў... Ну даўней у нас коні ганялі вот, і ўсё... і гэта самае што... і мая бабуля ўжо тожа малая шчэ была... І ганяўся за людзьмі, там каторыя былі ў начны. Вот... І па іх падбягаў, і пужаў галавой. [Своей?] Сваею. Насіў пад пахай і, гэта самае, і тады выкідаў. Вот... Тады пасля гэтага, сколькі часу там ён, эта самае, бегаў так... І пасля гэтага мужыкі над яго магілай там то лі кол убілі там асінавы і мураванку гэтую... столб мураваны з цэглы на магіле паставілі. Ну такое эта... легенда такая» [КНА].
Неподалеку от развалин старой каплички ныне возведена новая, православная. Рядом же нами был обнаружен неизвестный ранее валун с тремя лунками. Само по себе такое его соседство с каплицей уже довольно интересно, хотя следов почитания камня мы не зафиксировали. Об обновлении икон в деревне также уже никто не помнит, зато нашлось два информанта, которые рассказали нам, что в 1950-х годах при массовом стечении народа обновился придорожный крест в д. Долгиново Вилейского р-на [КЕА, РВА]. Про эти события и волны обновлений икон, прокатившиеся по Беларуси, мы расскажем в отдельной публикации на нашем сайте.
Список информантов
Верамович Вера Антоновна [ВВА], д. Кукли Вороновского р-на Гродненской обл., записал В. Алексинский в 2016 году.
Вилькель (Микелевич) [В(М)], 1934 г.р., д. Кукли Вороновского р-на (родилась в д. Подберезина) Гродненской обл., записал Ю. Внукович в 2010 году.
Голец Андрей Валерьевич [ГАВ], 1986 г.р., г. Лида Гродненской обл., записал В. Алексинский в 2016 году.
Ибуць Елена Владимировна [ИЕВ], 1938 г.р., д. Заболоть Ивьевского р-на Гродненской обл., записал И. Бутов в 2016 году.
Иванов Александр Владимирович [ИАВ], 1976 г.р., пос. Радунь Вороновского р-на Гродненской обл., записал В. Алексинский в 2016 году.
Казак Николай Алексеевич [КНА], 1950 г.р., д. Ручьё Вилейского р-на Минской обл., записали И. Бутов, А. Зайцев в 2016 году.
Курьянович Евгений Александрович [КЕА], 1940 г. р., д. Мильча Вилейского р-на Минской обл., записал И. Бутов в 2016 году.
Моисей Моника Яновна [ММЯ], 1931 г.р., д. Зиневичи Вороновского р-на Гродненской обл., записали И. Бутов, В. Алексинский в 2016 году.
Рисик Владимир Александрович [РВА], 1937 г.р., д. Мильча Вилейского р-на Минской обл., записал И. Бутов в 2016 году.
Русинович Вераника Яновна [РВЯ], 1933 г.р., д. Новосады Вороновского р-на Гродненской обл., записал Ю. Внукович в 2010 году.
Тарашкевич Казимира Казимировна [ТКК], 1928 г.р. д. Курчовцы Гродненской обл., записал Ю. Внукович в 2010 году.
Турчак Петр [ТП], 1942 г.р., д. Севрюки Вороновского р-на Гродненской обл., записал В. Алексинский в 2016 году.
Урбанович Казимир Владимирович [УКВ], 1936 г. р., д. Кукли Вороновского р-на Гродненской обл., записал В. Алексинский в 2016 году.
Чэсь [Ч], д. Кукли, записал В. Алексинский в 2016 году.
Шимко Михаил Константинович [ШМК], 1956 г.р., пос. Радунь Вороновского р-на Гродненской обл., записал В. Алексинский в 2016 году.
Литература
1. Авiлiн, Ц. В. Магічныя траўкі: фальклорна-этналінгвістычны нарыс / Ц. В. Авiлiн // Таинственная Беларусь II: материалы конференции (г. Минск, 16 янв. 2016 г.). – Минск: Регистр, 2016. – С. 167–177.
2. Бутов, И. Аномалии и загадки Вороновского района / И. Бутов, В. Алексинский // Уфоком [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-8936-anomalii-voronovskogo-raiona.html. Дата доступа: 17.06.2016.
3. Винокуров, И. В. Ужас. Иллюстрированное повествование о нечистой силе / И. В. Винокуров. – М.: Изд-во «Вокруг света», «Мистерия», 1995. – 448 с.
4. Валодзіна, Т. В. Белякоўскі чорт: вузкалакальнае лепельскае вераванне ў агульнаэтнічным кантэксце / Т. В. Валодзіна // Нарысы гісторыі Лепельшчыны. – Biцебск: Biцебская абласная друкарня, 2012. – С. 27–34.
5. Валодзіна, Т. В. Дэманічны персанаж у сістэме сацыякультурных адносін падзвінскай вёскі: Белякоўскі чорт / Т. В. Валодзіна // Беларускае Падзвінне: вопыт, методыка і вынікі палявых і міждысцыплінарных даследаванняў: зб. навук. прац міжнар. навук. канф. (Полацк, 21–23 красавіка 2011 г.). У 2 ч. Ч. 2 / пад аг. рэд. Д. У. Дука, У. А. Лобача. – Наваполацк: ПДУ, 2011. – С. 140–145.
6. Валодзіна, Т. В. Кал / Т. В. Валодзіна // Мiфалогiя беларусаў: энцыкл. слоўнiк. Мiнск: Беларусь, 2011. – С. 211.
7. Левкиевская, Е. Е. Кал / Е. Е. Левкиевская // Славянские древности. – Москва: «Международные отношения», 1999. – Т. 2: Д–К. – С. 437–438.
8. НАРБ. Ф. 951. Д. 4. Л.187, 197–199.
9. Полацкі этнаграфічны зборнік / уклад. У. А. Лобач. – Вып. 2: Народная проза беларусаў Падзвіння. У 2 ч. Ч. 1. – Наваполацк: ПДУ, 2011. – 292 с.
10. Томин, Н. Рождение полтергейста: малоизвестные события в Дортмунде / Н. Томин // Уфоком [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-7314-rojdenie-poltergeista.html. – Дата доступа: 16.05.2014.
11. Gerstmann, Florian B. Genaue und warhafftige Vorstellung des Gespenstes und Poltergeistes welches in der Käyserlichen und des Heil. Römischen Reichs Freyen Stadt Dortmundt, und zwar in dessen Vatters D. Barthold Florian Gerstmanns Hause 4. Wochen weniger 3. Tage viele wunderseltzame Auffzüge und Schaden verübet hat. – 1714. – S. 138–139.
Автор выражает благодарность Владимиру Кукольникову за иллюстративный материал, выполненный к этой статье, а также канд. ист. наук Юрию Внуковичу за предоставленные диктофонные записи опросов населения Вороновского р-на из фольклорных экспедиций 2010 года.
1
