Средневековая Санта-Барбара
В этой истории все смешалось: два разных короля и две королевы с одинаковыми именами, чернокнижник пан Твардовский, маг Абрамерлин и даже Фауст оказался причастен к этим событиям. Поистине шекспировские страсти должны были разворачиваться в тихом провинциальном городе Несвиже, но где они происходили на самом деле? Вновь возвращаемся к теме знаменитой Черной дамы Несвижского замка, о которой мы неоднократно писали и раскручиваем новый клубок загадок.
«Уфоком» уже детально разбирал историю Черной дамы Несвижского замка, выявив в «официальной версии» слишком много противоречий и нестыковок [5, 6]. Собственно, уже совершенно очевидно, что Барбара Радзивилл не имеет к несвижскому призраку никакого отношения. Но нам все же хотелось бы вбить в крышку гроба этой истории еще один гвоздь, еще и по той причине, что описываемые ниже события относятся к «бродячим сюжетам» и могли породить еще немало подобных легенд в Польше, Украине, Германии и сопредельных с ними странах. А эти факты уже будут интересны не только исследователям аномальных явлений, но также литературоведам и историкам.
Рассматривать мы будем только один эпизод этой фантасмагорической пьесы, а именно: «заселение» замка вызванной с того света душой безвременно почившей королевы. Насколько нам удалось установить, первые публикации о сцене с вызовом духа Барбары Радзивилл или, как она тогда была названа «Барбара Радзвилидчанка», в контексте Несвижского замка появились в сборнике «Легенды і паданні», первое издание которого вышло в 1983 году [17]. Что немаловажно, в сборнике «Легенды і паданні» приводятся и конкретные данные на информанта: ее записал Антон Иванович Гурский в 1982 году в г. Несвиже от Георгия Ксенофонтовича Листопада (1922 г.р.). Сама же эта история с бедным королем Сигизмундом Августом представлена в литературной обработке следующим образом:
«…Однако Барбара осталась бездетной, и наследника у них не было, а через год после коронации она умерла. Говорили, что ее отравили. Смерть Барбары короля очень опечалила, и он перестал интересоваться государственными делами. Жениться же он больше не хотел, так как сильно любил свою Барбару.
Придворные и духовники пригласили из Англии чернокнижника, чтобы он вызвал дух Барбары, который приказал бы королю жениться.
И вот однажды в зал, де сидели король и его свита, вошла дама, одетая во все черное. Король бросился к ней:
– Басенька, моя Басенька! – И схватил ее за руки.
Но тут сразу-то загрохотало, и все исчезло.
После этого говорили, дух Барбары в виде Черной дамы поселился в Несвижском замке. Говорили люди и такое, что, когда взойдет луна, в полночь в замке появляется Черная дама. Она словно способствует влюбленным и заступается за бездетных женщин: на кого посмотрит, поэтому выпадает счастье1».
Хотя в середине 90-х годов XX века в белорусской периодике существовало множество вольных изложений описываемой выше истории, кочевавших по газетам за разным авторством или вовсе без авторства, самой известной массовому читателю публикацией о том, как «дух Барбары» заселился в Несвижский замок стала книга К. Я. Шишигиной-Потоцкой «Легенды Несвижа» (1997 год) [20]. Не будем в очередной раз пересказывать этот текст, а процитируем его:
«Король после смерти любимой так тосковал, что решил с помощью алхимиков вызвать ее душу. Как свидетельствуют историки, сделать это взялись алхимики Твардовский и Мнишек (исторические личности). В полутемном зале было все подготовлено, чтобы с помощью зеркал, на одном из которых была выгравирована Барбара во весь рост в белой одежде, любимой королем, разыграть сцену встречи короля и души Барбары. Короля посадили в кресло и хотели привязать руки к подколотникам, чтобы он нечаянно не прикоснулся к привидению. Сигизмунд дал слово, что будет сидеть спокойно и только на расстоянии спросит у любимой, как ему жить дальше. Но, когда появилось привидение, он от волнения забыл свою клятву, вскочил с кресла, кинулся к привидению со словами: «Басенька моя!» – и хотел ее обнять. Раздался взрыв, пошел трупный запах – теперь душа Барбары не могла найти дорогу в могилу, вечно ей скитаться по земле. Вот с того времени и ходит она среди людей, а после смерти короля поселилась в Несвижском замке».
Однако за год до того, как вышло первое издание книги «Легенды Несвижа», в кишиневской газете «Кошмары» № 3–4 (март-апрель) 19962 появилась статья «Черная дама: кто она?» за авторством А. Мартиновича, в которой присутствует фрагмент почти точь-в-точь процитированный затем К. Я. Шишигиной-Потоцкой [9]. В том же 1996 году в минском издательстве «Юнацтва» выходит сборник А. Мартиновича «Зерне да зерне» в котором публикуется небольшой рассказ «Легенда i праўда Нясвiжскага замка» где вновь почти слово в слово цитируется эта история [10]:
«…Нашлись и желающие провести спиритический сеанс – некто Твардовский и Мнишек. В большом сумрачном зале Сигизмунда посадили в кресло, предложили ему привязать руки, чтобы увидевши привидение, не дотронулся до него. Король пообещал, что и так будет сидеть спокойно. Но, когда в одном из зеркал увидел фигуру Барбары, не удержался, кинулся к призраку со словами: «Любимая Басенька!». Хотел было обнять привидение, но только Сигизмунд Август раскинул руки, как раздался мощный взрыв, и сразу зал наполнил трупный запах. Этим своим поступком король навсегда избавил душу Барбары от покоя и постоянного пристанища. Теперь она вечно блуждает по свету. Со временем и очутилось привидение в стенах Несвижского замка3».
Разнятся лишь несколько деталей, например, вместо «Басенька моя!», король якобы воскликнул «Любимая Басенька». Вообще королевское обращение Басенька, а также появление некого Мнишека характерно только для нескольких источников, в числе которых книга «Легенды и Паданнi» (1983), статьи и книга А. Мартиновича (1996) и «Легенды Несвижа» (1997) с его многочисленными переизданиями… Интересно, что часть этой истории, видимо, существовала в виде рукописи, написанной кем-то с инициалами А. М. в 1996 году, и именно она скорее всего частично легла в основу книги «Легенды Несвижа». Об обнаружении этой рукописи упоминает в своих воспоминаниях историк Андрей Куваев [13]. Нам показалось вероятным, что А. М. и А. Мартинович, автор рассказа «Легенда i праўда Нясвiжскага замка» – может являться одним и тем же человеком. При подготовке этого материала автору повезло разыскать А. А. Мартиновича, который, как выяснилось, оказался известным белорусским писателем. Он подтвердил, что был одним из первых, кто вывел на литературный небосклон обстоятельства истории с появлением неспокойной дамы в своей книге «Зерне да зерня» (1996 год) [10]. Возможно, часть публикаций середины 1990-годов были просто пиратскими пересказами этих эссе.
Все события стали в Беларуси прочно ассоциироваться с Несвижским замком, причем позже эта сцена в других книгах, посвященных истории Несвижа, обросла новыми подробностями. Туристам в замке даже продают магниты со сценой вызова «видения Барбары». На самом деле – это известная картина «Zjawa Barbary Radziwiłłowny» («Призрак Барбары Радзивилл») польского художника Войцеха Герсона (1831–1901), написанная в 1886 году. Дошло до того, что эту картину в интернете стали подправлять, дорисовывая на ней… Несвижский замок! В книге К.Я. Шишигиной-Потоцкой почему-то неверно указан и ее автор – некто Владислав Мотти, однако интересно не это. Откуда вообще был заимствован этот сюжет, как он связан с Несвижем и как туда попал пан Твадовский и некий Мнишек?
О личности пана Твардовского и его возможных прототипах сломано немало копий в специальной литературе, мы не будем разбирать их, так как нас интересует только один конкретный эпизод с вызовом некоего духа и нам по большему счету не важно, было ли это в действительности или не было. А вот кто и когда об этом написал первым и как эволюционировала эта история – это уже интересно. В Польше легенды о пане Твардовском стали складываться во второй половине XVI века. Узнаваемые прототипы этого героя можно найти в таких чернокнижниках, как староперсидский Зохак, византийский Феофил, кельтский Мерлин, испанский Киприан, но чаще других называется немецкий Фауст [23, 24, 30]. Этнографы, историки литературы и общественной мысли ищут прообразы Твардовского в польских и некоторых славянских средневековых преданиях.
История пана Твардовского началась в Кракове, где по преданию и сам Иоганн Фауст учился черной и белой магии в университете. В начале XVI в. в Краковском университете преподавалась даже нигромантия, то есть наука о вызывании духов [3]. Видимо, Твардовский действительно преуспел в этом занятии, так как лекарь короля Сигизмунда III, Иохим Поссел, в свой рукописи «Historia rerum polonicarum et pruthenicarum ab anno 1388 ad annum 1623» (датируется 1624 годом) пишет, что Твардовский жил при дворе польского короля Сигизмунда II Августа, который правил с 1548 по 1572 год. Якобы вскоре после смерти супруги короля Барбары Радзивилл (умерла в 1551 году) Твардовский вызывал ее дух по просьбе короля» [цит. по 32].
Хотя до сих пор идет спор о том, кто у кого заимствовал мотивы, известно, что одним из первых в России обрывки сюжета о пане Твардовском использовал русский сказочник В. А. Левшин около 1780 года в вольном изложении («Повесть об Алиоше Поповиче, богатыре, служившем князю Владимиру»). Упоминается также «новонайденный» рукописный сборник, датируемый сороковыми годами XVIII века и содержащий российскую повесть о купце, продавшем душу дьяволу, и сразу вслед за нею «Историю о пане Твердовском и его славных действиях» [3]. Классик украинской литературы П. П. Гулак-Артемовский (1790–1865) между 1825 и 1827 годами создал балладу «Твардовский», подражая другому произведению – А. Мицкевича «Pani Twardowska». В Беларуси также возникла ее творческая переработка – «Панi Твардоўская» (долго ходившая в виде рукописей и напечатанная только в 1915 году в газете «Наша Нива») [11, 15]. В конце XIX в. многократно переиздавалась лубочная книга М. Евдокимова о Твардовском. Как пишет М.П. Алексеев, в основе всех этих заимствований лежит польский литературный источник, и, следовательно, ни о какой фольклорной традиции – украинской или белорусской, к которой якобы мог восходить сюжет этой баллады – говорить не приходится [2]. Но в украинском и белорусском произведениях сцена с «воскрешением Барбары» вообще опущена. Поэтому нам в этом ряду интересны только те издания, где присутствует сюжет с тем самым вызовом духа или его переработки, например повесть И.И. Крашевского, впервые изданная в 1847 году [18]. Здесь эта сцена происходит в Кракове и выглядит следующим образом:
«По знаку короля дворецкий отворил другие двери, завешенные занавеской. Все трое вошли в них. Дворецкий освещал дорогу лампой. Пройдя две небольшие комнаты, они вышли в огромную залу о трех окошках, обитую черным сукном и с двумя, по обоим концам, дверьми; кругом залы, по стенам тянулись лавки, посередине стоял стол, покрытый до полу черным сукном; на стене висело распятие. В огромном камине тлели уголья и освещали всю залу слабым красноватым мерцанием. Бледный, изнуренный король молча опустился в кресло; Твардовский начал свои приготовления. Разложив на столе свои чернокнижные снаряды, он велел придворному завесить распятие. Король, казалось, не примечал или показывал вид, что не примечает этого.
Перед началом заклинаний Твардовский обратился к королю.
– Прошу у вашей королевской милости, сказал он, – волос покойной королевы.
Август снял с груди своей черную книжку с золотыми застежками и, вынув оттуда волосы, послал их со своим придворным Твардовскому.
– Повторяю вам, государь, наше условие. Вы должны сидеть тихо, не должны вымолвить ни одного слова при появлении тени, иначе и с вами, и со мной может случиться большое несчастие.
Король в знак согласия кивнул головой. Видно было, что страх и радость боролись в нем, и он не мог пересилить в себе ни одного из этих чувств, хотя и старался скрыть их. Брови его нахмурились еще более, тяжелое дыхание колебало грудь, лицо побледнело, руки судорожно сжались.
Минуту спустя Твардовский начал вызывать тень и жечь на лампе волосы королевы.
Густой дым заволок туманом всю комнату. Потом дым начал редеть; лампа вспыхнула ярче, противоположная дверь с треском и скрипом растворилась, и на пороге показался чей-то неясный образ. Он обозначался все яснее, яснее. Скоро можно было различить прелестные черты молодой женщины небольшого роста, стройной, голубоокой, белокурой, с томным выражением на лице, в белой легкой одежде, на которой виднелся блестящий, драгоценный убор. Она шла тихими, мерными шагами, едва касаясь ногами пола, остановилась и потом пошла опять. Прекрасные глаза ее были обращены в ту сторону, где сидел король, с выражением любви и тяжкой грусти.
В минуту, когда отворилась дверь, Август закрыл глаза; но когда после внезапного страха он открыл их, – перед ним, в нескольких шагах от него, стояла та, которую любил он более всего на свете. Он впился в милый призрак взорами, в которых просвечивались грусть и отчаяние; тяжелый вздох вырвался из груди его. Тень все приближалась. Когда глаза короля встретились с небесными очами усопшей, он не мог преодолеть своих чувств, забыл об опасности, вскочил с кресел и вскричал, протягивая к Варваре руки:
– Это ты! Ты! Варвара!
Затрепетала тогда тень Варвары и страшно изменилось лицо ее. В одну минуту вместо этого очаровательного неземного существа король увидел перед собой иссохший труп в истлевших лоскутьях, из-под которых торчали обрывки гнилого, источенного червями тела... Могильное зловоние наполнило комнату».
Несколько позже книги И.И. Крашевского, в 1861 году появилась работа Джохана Вогла (Johann Vogl) «Твардовский – польский Фауст», которая, по крайней мере, не позиционировала себя как художественное литературное произведение, а, скорее как исследовательская работа, вместе с тем она представляла собой все ту же компиляцию историй о Твардовском [30]. Неизвестно, опирались ли авторы на одни и те же источники, но у Д. Вогла появляется несколько интересных подробностей. Ранее этот документ не издавался на русском языке, но по нашей просьбе он был любезно переведен Константином Ткачевым. Как нам представляется, здесь описан один из наиболее архаичных вариантов призыва усопшей (интересно, что здесь появляется и некий помощник или ученик Твардовского, в отличие от повести И.И. Крашевского, где ему помогал королевский придворный)4:
«На следующее утро явился Твардовский перед королем, который принял его с большими почестями, и сразу же со всей убедительностью стал уговаривать его с помощью его волшебного зеркала еще раз явить ему перед очами его любимую.
После многочисленных безуспешных отговорок Твардовский наконец-то согласился, но все же он предостерег короля не поддаваться искушению видения и не произносить ни слова или покидать ему указанное место, так как в этом случае тот не ручается за его жизнь.
Король подчинился всему, что требовал Твардовский и определил для места [вызова духа] приемный зал на втором этаже дворца, в котором он свое счастливейшее время провел с Барбарой.
И там привел Твардовский с помощью своего ученика волшебное зеркало в готовность, и после того, как он отпустил его, то оповестил короля, что он теперь получит возможность увидеть умершую.
Король отправился вместе с чародеем в зал, скудно освещенный одной лампой, двери которого последний тщательно запер. После этого он определил королю место в кресле напротив зеркала, и вокруг того начертал волшебный круг, после чего перешел он к заклинаниям.
Вскорости начались в зеркале странным образом шевеления и движения, все больше скрывавшая зеркало темнота постепенно вытеснялась белым, похожим на лунный свет [свечением], и когда Твардовский закончил со своими заклинательными формулами и дотронулся до зеркала своей палочкой5, стояла вдруг королева в магическом сиянии зеркала, высока и благородна, во всей ее обворожительной красе. На алебастровом челе мехом отороченная кракуска6, из-под которой ниспадали русые локоны вокруг полной шеи, с карими выразительными глазами и все побеждающей улыбкой вокруг красиво выгнутого рта.
Но тут вскочил король Сигизмунд со своего сиденья и закричал, одолеваемый видением: «Это ты Барбара!» и, глядь, на этот оклик, шагнуло видение из рамы зеркала. В то же самое мгновение взмахнул Твардовский своей волшебной палочкой, оглушительный раскат грома сотряс покои, сопровождаемый пламенной молнией, как клочья тумана, уносимые штормовым ветром, исчезли покровы с образа королевы, которая, превратившись в голый скелет, рассыпалась с грохотом на груди короля. Лишившись чувств, упал король назад в свое кресло.
[…]
После такого жутко закончившегося вызова [духа], несмотря на строгий запрет короля, все-таки весть об этих событиях разнеслась во все стороны, и еще долгое время после этого показывали во дворце скелетообразные следы, которые должно быть оставило призрачное видение на стяжке пола».
![Иллюстрация из статьи «Twardowski – der polnische Faust» (Johann Nepomuk Vogl), вышедшей в 1861 году [30]. Здесь уже нет никакого налета гламура, привнесенного позднее художниками.](/upload/iblock/131/08082016-barbara06.jpg "Иллюстрация из статьи «Twardowski – der polnische Faust» (Johann Nepomuk Vogl), вышедшей в 1861 году [30]. Здесь уже нет никакого налета гламура, привнесенного позднее художниками.")
Со временем вариантов этой истории возникло множество, и в некоторых из них центральное место занимает лишь вскользь упомянутое в белорусском аналоге, но довольно тщательно описанное в немецком, волшебное зеркало. В современной польской литературе удалось найти отсылки именно к тому, что поначалу Твардовский также отказался воспользоваться своими познаниями в нигромантии. Однако, три года спустя, король решил попутешествовать и захватил с собой придворного чернокнижника. Ехали они из Кракова и в Кнышине7 решили заночевать. Здесь король Сигизмунд категорически потребовал о новой встрече со своей возлюбленной. Твардовскому пришлось подчиниться, но с одним условием: если король увидит покойную, то не должен приближаться, прикасаться или разговаривать с ней. Для колдовского ритуала было использовано специальное зеркало. Ровно в 12 часов, после произнесенного заклинания в нем появился дух Барбары. Однако король не смог усидеть на месте и подошел к зеркалу, чтобы поцеловать призрака. Как только он прикоснулся к нему, видение исчезло. Разгневанный король затем разбил это зеркало [26]. Согласно другим источникам это или похожее зеркало хранится в церкви Пресвятой девы Марии в г. Венгрув (Польша), но оно было целым, а разбил его один прихожанин, который увидел в нем отражение монстра, или же привратник, который узрел в нем отражение черта [16, 31]. В 1828 году историк Теодор Нарбут писал, что это зеркало уже было разбито на три части. В 1871 году Мартин Ольшинский сделал первую фотографию колдовского артефакта. Тем не менее то, что именно с помощью этого зеркала и вызывали Барбару – это чисто литературный вариант, сложившийся только в XIX веке [31].
![Слева: рисунок из книги «O Mistrzu Twardowskim i Żółtej Damie. Legendy Węgrowa i okolic» (Jan Mielniczek) [26]. Справа: «зеркало Пана Твардовского» (рисунок из журнала «Kłosy», 1871. T. 13, S. 328).](/upload/iblock/b8a/08082016-barbara07.jpg "Слева: рисунок из книги «O Mistrzu Twardowskim i Żółtej Damie. Legendy Węgrowa i okolic» (Jan Mielniczek) [26]. Справа: «зеркало Пана Твардовского» (рисунок из журнала «Kłosy», 1871. T. 13, S. 328).")
В 1956 году Пантелеймон Юрьев выступил с интересной гипотезой о том, что зеркало имеет свойство создавать проекционные изображения [сайт музея]. В 1968 году тему подхватил журнал «Знание – сила», предположив, что зеркало могло создавать голограммы. Основанием послужила как раз та встреча с «монстром» или «чертим» в зеркале. Механизм, который предложила автора статьи Л. Пекарь, заключался в том, что зеркало должно находиться под строго определенным углом по отношению к сильному источнику света, должен быть экран из дыма или пара и при этом между этим экраном не должно находиться посторонних предметов. Однако, как пишет Л. Пекарь, в будущем она отказалась от этой гипотезы. А приводимое ей утверждение о том, что «в недрах зеркала находился рисунок, изображающий фигуру молодой женщины […] и фигура забавного черта» не находит подтверждения в достоверных источниках и подается даже на официальном сайте музея, где размещается зеркало, как легенда [16, 31].
Скорее всего, и несвижская легенда – одна из литературных обработок предыдущих фрагментов романов, баллад и даже анекдотов о пане Твардовском. Можно было бы и дальше выискивать эти сцены в произведениях польских, украинских и русских классиков, сопоставляя детали и факты «спиритического сеанса», если бы не одно «но». Как мы помним, многие авторы склонны видеть в польском легендарном сюжете германские корни. Биография Фауста по-польски вышла в 1587 году, так что такое заимствование вполне могло произойти [2]. Вот, например, что писал критик В. Чешихин: «Сюжетом «Пана Твардовскаго» послужила старинная, польско-малороссийская легенда об этом славянском Фаусте, представляющая собою польскую версию знаменитой средне-германской легенды» [18]. Развивали эту идею и другие авторы [23, 24, 30].
У нас почти не знакомы со многими работами зарубежных исследователей в этой области. Так, Р. Амбелэйн (R. Ambelain) пишет, что «Сигизмунд Люксембург, хоть и слыл ревностным защитником чистоты католичества, возвращал к жизни с помощью мага свою фаворитку – графиню Барбару Цилли» [22 цит. по 12]. Как видим, это совсем не тот Сигизмунд, о котором шла речь выше и не та Барбара! Барбара Цилли (1395–1451) была супругой германско-римского императора Сигизмунда I Люксембурга (1387–1437). Характеристика же Барбары Цилли была более чем странная. Якобы она посвящала себя оккультным наукам и занималась алхимией, что не нравилось некоторым ее современникам. Позже появлялись легенды, что она была вампиром. Умирала же она в ужасных мучениях. Не помогало никакое лечение того времени8 (это очень напоминает обстоятельства смерти Барбары Радзивилл) [29]. То есть, получается, что два разных мага, чье существование разделено несколькими сотнями лет возвращают к жизни двух совершенно разных Барбар, мужьями которых были все те же Сигизмунды, только в одном случае I Люксембург, а в другом случае II Август. Прямо-таки средневековая Санта-Барбара!
Однако если взглянуть на годы жизни этой пары, то станет ясно, что… первым умер как раз Сигизмунд I, а не Барбара Цилли, так что вернуть ее к жизни он никак не мог – она пережила его на почти 15 лет. Так может это некий бродячий немецкий сюжет, заимствованный позже в польские легенды? Скорее всего, нет. С точки зрения автора этой публикации, миф зародился где-то в ретортах исследователей биографии графа Дракулы, которые вольно обращались с существующими историческими документами и литературными произведениями. Так, в своей биографической книге «The Dracula Centenary Book» Питер Хейнинг (Peter Haining), касаясь обстоятельств смерти Барбары Цилли, пишет: «В Граце, в горных районах Верхней Штирии, в настоящее время являющейся провинцией Австрии, жила Барбара Цилии, красивая женщина, которую любил Сигизмунд. Когда она была близка к смерти, она, по-видимому, пыталась спастись, использовав секретный ритуал, изобретенный магом Абрамелином, но в итоге была проклята навеки» [цит. по 25]. То есть идет речь лишь о попытке продлить жизнь, но не о воскрешении. Вероятно, позже некоторые авторы ошиблись, спутав двух Барбар и Сигизмундов, но за одним с легкостью могли это сделать и другие. С другой стороны, в мифологическом времени могут сосуществовать не то, что исторические личности, никогда не встречавшиеся между собой, но даже персонажи, разделенные целыми эпохами.
В этой истории всплывает упоминание о еще одной Барбаре, на этот раз Гижанке. Одно из преданий утверждает, что во время гадания Твардовский увидел какую-то женщину, напоминающую покойную жену короля Сигизмунда и предсказал, что король встретится с ней. Это была Барбара Гиженка, краковская мещанка, внешне очень похожую на Барбару Радзивилл. Король увлекся своей новой возлюбленной, согласно одной из версий, она пошла на связь с другим мужчиной, а после приписала отцовство королю. 8 сентября 1571 года у нее родилась девочка, которую назвали… Барбарой [21]. Современные конспирологи предположили, что ко всей мистерии с «сеансом черной магии» были причастны сыновья родоначальника рода Мнишков в Речи Посполитой Николая Мнишка (1481–1553) – Ежи (ок. 1548–1613) и Николай (1550–1613). Спиритический сеанс, в котором могли бы на правах подмастерья поучаствовать Ежи Мнишек или Николай Мнишек должен был состояться примерно в середине или конце 1560-х годов. Так как уже в 1573 году, во время элекционного сейма оба брата были обвинены в участии в тайных «практиках» (приводах королю любовниц, знахарок, магов), которые якобы были причастны к королевской смерти [27]. Вот, похоже, откуда взялся некий Мнишек в белорусской версии знаменитой истории.
![Та самая запись 1982 года из опросника А. И. Гурского. Публикуется впервые [1].](/upload/iblock/af5/08082016-barbara08.jpg "Та самая запись 1982 года из опросника А. И. Гурского. Публикуется впервые [1].")
Итак, никакого даже косвенного упоминания Несвижа в первоначальном варианте этой истории нет, чаще других указывается, что все события происходили в Кракове, реже – в Вильно или Кнышине. В Польше считают, что призрак Барбары бродит в замке Вавель в Кракове (Wawel Castle) и у них на это гораздо больше оснований и исторических свидетельств. С точки зрения «Уфокома» легенду о том, что «вызов» происходил в Беларуси, сам того не подозревая, запустил в жизнь А. И. Гурский, который во время Минской фольклорной экспедиции 1982 года опросил Георгия Ксенофонтовича Листопада (1923 г.р.). Интересно, что место жительства Г. К. Листопада из ранее не публиковавшихся фондов АІМЭФ9 соседствует с адресом музея-заповедника Несвижского замка, то есть информант, скорее всего, мог являться сотрудником или родственником одного из работников этого учреждения. Косвенным подтверждением этого служит тот факт, что смотрителем несвижских парков в советское время был некий Геннадий Листопад [14]. По всей видимости, рассказчик знал легенду о Твардовском и вольно или невольно адаптировал ее под белорусские реалии. В дальнейшем красивую быличку подхватили многие авторы, но именно вариант А. А. Мартиновича оказался наиболее живучим, попал на страницы книги «Легенды Несвижа» и оказал влияние на все известные сейчас пересказы этого сеанса черной магии. Рано или поздно его разоблачение должно было последовать и, увы, теперь стало понятно, что у белорусского Несвижа совсем нет прав на эту историю, разве что в мифологическом времени…
Примечания
1. Вот как этот фрагмент описан у А. Мартиновича: «Сигизмунд Август не находил себе места и после похорон жены. Тогда ему кто-то подсказал, что алхимики, при желании, могут вызвать душу умершей. Король ухватился за это, как за спасительную соломинку, так ему хотелось хоть на минуту увидеть жену. Нашлись те, кто согласился провести спиритический сеанс – некто Твардовский и Мнишек. В большом зале Сигизмунда посадили в кресло. Предложили ему привязать руки, чтобы, увидев привидение, он не дотронулся до него. Король отказался, пообещав, что и так будет сидеть спокойно. Однако, увидев в одном из зеркал фигуру Барбары, не удержался, бросился к ней со словами: «Любимая, Басенька!». Хотел было обнять привидение, но только протянул руки, чтобы сделать это, как прозвучал мощный взрыв, и сразу же зал наполнился трупным запахом. Этим король навсегда отнял у души Барбары спокойствие и постоянное местонахождение. Теперь ей оставалось только вечно блуждать по земле. Со временем она очутилась в стенах Несвижского замка» [9]. Наверняка это перепечатка, оригинал которой затерялся в пучине белорусских изданий «лихих девяностых».
2. Перевод с белорусского выполнен автором.
3. В этом тексте упоминается помощник Твардовкого (Zögling der Alma Mater – ученик/студент университета) – единственный человек, кроме него самого переступавший порог его дома. Он был такой худой и похожий на мертвеца (spindeldürr und leichenhaft), что можно было подумать, что своему существованию он обязан лишь забывчивости могильщика. Этого студента видели всегда только с огромным фолиантом под мышкой и со свитками пергамента в руках. Нигде не указана его имя или фамилия.
4. У И. И. Крашевского фигурирует волшебный жезл, другие варианты перевода – посох или волшебная палочка. На иллюстрации 1861 года «жезл» больше напоминает небольшую палочку.
5. Кракуска (польск. Krakuska) – трехцветная (красно-сине-белая) польская шапка.
6. Кнышин (польск. Knyszyn) – городско-сельская гмина (волость) в Польше, входит как административная единица в Монькский повят, Подляское воеводство.
7. Перевод Евгения Вдовиченко.
8. Благодарим Татьяну Володину за возможность ознакомиться с ними.
Литература
1. АІМЭФ. Мiнская фальклорная экспедыцыя 1982 г. Запісы А. И. Гурскага. Ф. 8. – Воп. 82. – Спр. 202. – Бл. 1. – Л. 19–25.
2. Алексеев, М. П. К сказаниям о пане Твардовском в русской литературе / М. П. Алексеев // Сравнительное литературоведение. – 1983. – №1. – С. 300–309.
3. Бегунов, Ю. К. Сказания о чернокнижнике Твардовском в Польше, на Украине и в России и новонайденная «История о пане Твердовском» / Ю. К. Бегунов // Советское славяноведение. – 1983. – № 1. – С. 78–90.
4. Булкина, И. К сюжету о Пане Твардовском (контексты «киевской» баллады Жуковского) / И. Булкина // Пушкинские чтения в Тарту 3: материалы международной научной конференции, посвященной 220-летию В. А. Жуковского и 200-летию Ф. И. Тютчева / Ред. Л. Киселева. – Тарту: Tartu Ulikooli Kirjastus, 2004. – С. 41–63.
5. Бутов, И. Вакансия на должность Несвижского привидения. Часть 2 / И. Бутов // Уфоком [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-5635-prividenie-chernoj-damy-new.html. – Дата доступа 14.05.12.
6. Гайдучик, В. Вакансия на должность Несвижского привидения. Часть 1 / В. Гайдучик // Уфоком [Электронный ресурс] // – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-5603-prividenie-chernoj-damy.html. – Дата доступа 29.04.12.
7. Загоскин, М. Н. Пан Твардовский: Романическая опера в четырех действиях с хорами и танцами // Соч. М.Н. Загоскина. – Т.VII. – СПб., 1889. – С. 229–273.
8. Легенда о докторе Фаусте. – М.: Наука, 1978. – С. 260–271.
9. Мартинович, А. Черная дама: кто она? // Кошмары. № 3–4 (март-апрель). 1996. C. 4–5.
10. Марціновіч, А. Легенда i праўда Нясвiжскага замка / А. Марціновіч // Зерне да зерня. Гісторыя ў асобах: эсэ, нарысы. – Мінск: Юнацтва, 1996. С. 97.
11. Мицкевич А. Пани Твардовская / Пер. А. Ревича // Избранная поэзия. – М.: Панорама, 2000. – С. 69–73.
12. Михайлова, Т. Граф Дракула. Опыт описания / Т. Михайлова, М. Одесский. – М., ОГИ, 2009. – С . 70.
13. Мысли июльского вечера и неожиданная рукопись // Сайт, посвященный истории рода князей Радзивиллов. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.radziwill.by/index.php?option=com_content&view=article&id=15:2010-05-23-15-51-41&catid=8:1-&Itemid=7. – Дата доступа 9.05.12.
14. Несвижские замковые парки // Сайт, посвященный истории рода князей Радзивиллов. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.radziwill.by/index.php?option=com_content&view=article&id=140:2011-06-01-12-11-41&catid=8:1-&Itemid=7. – Дата доступа 9.05.12.
15. Охрименко, П. П. Творческие переработки баллады «Пани Твардовская» Адама Мицкевича в украинской и белорусской литературах первой половины XIX в. / П. П. Охрименко. – Уч. зап. Гомельского пед. ин-та. – Минск, 1956. – Вып. 3. – С. 89–97.
16. Пекарь, Л. Реальность реала, или Еще раз о зеркале пана Твардовского / Л. Пекарь // Знание – сила. – 1968. – №6. – С. 42–43.
17. Пра чорную даму // Легенды і паданні / склад. М. Я. Грынблат і А. І. Гурскі; рэд. тома А. С. Фядосік. – Мiнск: Навука і тэхніка, 1983. – С. 254–255.
18. Твардовский. Повесть, взятая из польских народных преданий Иосифа Игнатия Крашевского // Репертуар и пантеон театров. – СПб.: Типография Штаба отдельного корпуса внутренней стражи, 1847. – Т. I. – С. 59–102. – Т. II. – С. 1–74.
19. Чешихин, В. Исторія русской оперы (съ 1674 по 1903 г.). Второе, исправленное и значительно дополненное изданіе. – С-Пб: И. Юргенсон. – Т. 1. – С. 71.
20. Шишигина-Потоцкая, К.Я. Легенды Несвижа. – Минск: Вегапринт, 1997. – С. 22.
21. Шишигина-Потоцкая, К.Я. Несвиж и Радзивиллы. – Минск: Беларусь, 2007. – С. 196–198.
22. Ambelain, R. Le vampirism. De la légende au reel / R. Ambelain. – Paris: Robert Laffont, 1977. – P. 29.
23. Goldstern, J. Twardowski, der polnische Faust / J. Goldstern // Zeitschrift für österreichische Volkskunde. – Wien, 1912. – H. 1–2. – S. 36–46.
24. Leppelmann, W. Twardowski, der polnische Faust. Inaugural-Dissertation / W. Leppelmann. – Münster in Westfalen, 1910. 76 s.
25. McNally, R. T. In Search of the Lesbian Vampire: Barbara von Cilli, Le Fanu’s 'Carmilla' and the Dragon Order // Journal of Dracula Studies. – 2001. – №3.
26. Mielniczek, J. O Mistrzu Twardowskim i Żółtej Damie. Legendy Węgrowa i okolic. – Węgrów, 2012.
27. Polski Słownik Biograficzny. – Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk, 1976. – T. 21. – Cz. 3. – S. 484–486.
28. Rożek, M. Silva Rerum. Nietypowy przewodnik po Krakowie / M. Rożek. – Kraków: WAM, 2005. – 266 s.
29. Büttner U. Barbara von Cilli – Kaiserin, Femme Fatale und Vampir / U. Büttner, Schwär E. // Ulrich Büttner, Egon Schwär // Konstanzer Konzilgeschichte (N). – Konstanz: Verlag Stadler, 2014. – S. 63–68.
30. Vogl T. Twardowski – der polnische Faust / T. Vogl. – Wien, 1861. S. 19–24.
31. Widacka, H. Zwierciadło Twardowskiego w Węgrowie / H. Widacka // Muzeum Pałacu Króla Jana III w Wilanowie. – Mode of access: http://www.wilanow-palac.art.pl/zwierciadlo_twardowskiego_w_wegrowie.html. – Date of access: 02.02.2016.
32. Wójcicki, K. W. Klechdy starozytne podania i powiesci ludu polskiego i Rusi. – Warszawa: Państwowy Instytut Wydawniczy, 1972. – 361 s.
Автор выражает благодарность Виктору Гайдучику, Татьяне Володиной, Константину Ткачеву, Евгению Вдовиченко и другим за помощь в подготовке этого материала. Мы будем признательны всем, кто сможет уточнить или дополнить приводимые здесь сведения.
1
