К вопросу о классификации и признаках культовых камней

Изучение почитаемых камней уже имеет свою историю, но при этом до сих пор является достаточно проблемным делом. Зачастую сложности возникают не только с определениями – можно ли тот или иной камень считать культовым и почему, но также и в связи с систематизацией, выбором подхода, методик и в целом точки зрения на проблему. В данной небольшой статье вкратце рассматриваются некоторые проблемные моменты и озвучивается подход, основанный на рассмотрении ряда разноплановых критериев, связанных с культовыми камнями. Предлагаемая статистическая схема ориентирована на получение новых объективных данных, находящихся за пределами исторических, фольклорных и археологических свидетельств, т. е. может быть применима к объектам с полностью или частично утраченной историей (фольклором), а также к спорным объектам.

Несколько слов о терминологии, «культе» и точности формулировок

Довольно часто приходится слышать вопрос: как отличить культовый камень от обычного? По каким признакам можно это сделать, и какие камни бывают культовыми? Несмотря на кажущуюся простоту, в современной науке определение понятия культового камня и методов исследования подобных объектов до сих пор являются во многом дискуссионными [7, 8, 12]. Тем не менее на современном этапе вполне возможно определить те условные рамки, в которых, собственно, и существует категория объектов, именуемых культовыми камнями. В разных источниках можно встретить различные определения понятия культовый камень, например:

– «камень, который используется в культовых действиях как символ или как предмет культа»;

– «камень, ставший объектом ритуального поклонения».

Эти определения в принципе правильные, но не функциональные, поскольку упираются исключительно в наличие фольклорных данных о культе, при этом, например, камни-чашечники, с которыми не связано никаких традиций, автоматически выпадают из категории культовых. Необходимо отметить, что само понятие культового камня является неточным, поскольку, например, в Ленинградской области у большой части камней, относимых к культовым, нет никаких признаков ритуального использования и даже фольклор зачастую указывает на иные их аспекты. Следовательно «культ» является лишь частью более широкого феномена, и многие объекты, называемые культовыми, при объективном подходе таковыми не являются и отражают иные грани взаимодействия человека с камнем. Таким образом, более точным будет обозначение широкой категории таких камней, как «камни с особым к ним отношением со стороны человека». Но, несмотря на неточность понятия культовый камень ввиду его признанности автор ниже по тексту продолжит его использовать, поместив в кавычки. Следует признать, что в большинстве случаев условный «культовый камень» объективно существует исключительно в виртуальном пространстве людской памяти (или мифа, традиции и т. п.). При этом привязка к фольклору, как базовому критерию «культа» зачастую оставляет за скобками иные категории и признаки культового камня, которые вполне могут быть указанием и на причину особого отношения людей к тому или иному камню. Т. е. вопрос о причине возникновения культа зачастую не рассматривается. При этом истоки культа того или иного объекта – это интереснейшая область, которая, хоть часто и бывает «размазана» разнообразными религиозными наслоениями от шаманизма и народного православия до неоязычества, все же выводит исследователя в область прямого взаимодействия человека и сакрального места. Обращаясь к проблеме в этой системе координат, в рабочем порядке возможно определить камень с особым к нему отношением со стороны людей, как:

«…камень (чаще комплекс взаимосвязанных природных объектов, важную роль в котором играет камень) от природы либо в результате взаимодействия человека и природы, обладающий определенными свойствами или качествами, затребованными в той или иной мере людьми, либо наделенный ими некоторым сакральным смыслом (значением)».

Исследования собственно «культа» зачастую оказываются изучением вторичных схем, выродившихся в традицию («так надо, потому что деды (бабки) так делали для того, чтобы...») и символизм, последние черты которого обычно угасают в топонимике. В этнографии подобные исследования обычно приводятся в плане той или иной изучаемой традиции (обычно народного православия [14], иногда язычества [1]) или научной установки (популярной в данный момент в науке теории или точки зрения). На взгляд автора, выделение именно религиозной принадлежности феномена культа того или иного камня есть тупиковый путь, поскольку любая религиозная традиция относительно природных почитаемых мест является вторичной, мировоззренческим фильтром и лишь внешней «шапкой» явления, не охватывая его целиком во всем многообразии проявлений. Этот подход является одной из причин особой сложности изучения и систематизации данных о культовых камнях и их качествах. Но ведь, с другой стороны, именно эти качества того или иного камня зачастую являются причиной возникновения особого отношения человека к тому или иному камню.

Существующий на данный момент подход предполагает несколько признаков, по которым тот или иной камень может быть отнесен к разряду «культовых». Самый простой способ определения – это упоминание «культа» объекта в исторической или этнографической литературе. Подобный подход можно разделить на две условные категории – внешних признаков и фольклора.

1. К первой категории относятся камни, имеющие внешние особенности: камни со следовидными углублениями природного или рукотворного происхождения, чашечными углублениями, выбитыми крестами и иными знаками. Реже встречаются специальным образом установленные (менгиры, сейды) или обработанные камни (с отверстиями и т. п.). Определяющим признаком данной категории является наличие признаков человеческого участия. Объекты, имеющие изображения или установочные признаки, аналогичные указанным, без дополнительных данных с большой вероятностью могут быть отнесены к «культовым», даже при отсутствии упоминаний собственно о «культе».

2. Ко второй категории можно отнести валуны, с которыми связаны легенды, традиции (включая религиозные). В некоторых случаях такие камни имеют имена собственные.

Идеальной ситуацией для исследования представляется такое стечение обстоятельств, когда объект соединяет в себе оба этих явных признака, но подобное встречается далеко не всегда. При этом широта и многообразие распространения феномена особого отношения к камням явно требуют искать новые критерии и подходы, которые бы позволили более информативно и объективно оценивать выявляемые объекты.

Условность классификации

При накоплении любой информации рано или поздно возникает потребность её систематизировать, то есть выделить те общие черты и отличия, по которым можно проанализировать общий объем информации. В исследовании «культовых» камней вопрос классификации до сих пор может быть назван во многом открытым [6]. Универсальных классификаций просто не существует, и классификация, позволяющая систематизировать собранные данные в одной местности, в смежной уже может оказаться нефункциональной. В качестве примера можно привести два смежных региона на северо-западе России – Карельский перешеек и Ижорскую возвышенность, территории, имеющие существенные различия в плане статистики по культовым камням. На данное различие повлияли два основных фактора – природные условия и культурная среда. Если брать более отдаленные регионы, например, сравнивая северо-запад России с Кольским полуостровом или Западной Европой, то различия станут еще более существенными. При этом на всех указанных территориях фиксируется «культ» и особое отношение к камням, а также встречаются схожие типы памятников. Нефункциональность классификации и неточность определений признаков «культовых» камней порой приводят к тому, что и в археологических сборниках можно время от времени встретить статьи о якобы «культовых» камнях, на самом деле являющихся камнями со следами хозяйственной деятельности недавнего времени [16].

Практически каждый исследователь, так или иначе касающийся темы «культовых» камней, создает свою их классификацию [17, 13]. Обычно все известные камни разделяются по внешним признакам и сведениям из преданий. Такие классификации, где пересекаются внешние признаки и фольклор, часто позволяют отнести одни и те же объекты к совершенно разным категориям [2].

В качестве условного примера рассмотрим один из возможных вариантов такой классификации:

– камни с чашевидными углублениями;

– камни со следками;

– камни, специальным образом установленные;

– камни, связанные в преданиях с религиозными персонажами;

– камни, связанные в преданиях с чертом;

– камни, имеющие имена собственные;

– камни, известные как целительные;

– камни с крестами и т.д.

Главным недостатком этой и всех подобных классификаций является её нефункциональность. Во-первых, при подобном подходе камни зачастую делятся по совершенно разным и произвольным признакам, как-то: наличие внешних отметок, легенд, топонимики, свойств. Подобный подход напоминает попытку найти нечто общее между квадратным и горячим и вывести это в систему. Во-вторых, в реальности многие «культовые» камни при подобном подходе могут быть отнесены сразу к нескольким категориям, например, известный целебными свойствами камень может иметь углубление в виде следа, имя собственное и мифологическую привязку к Богородице. Очевидно, что подобный подход не ставит целью составление полноценной картины феномена «культовых» камней, происходит просто их упорядоченное «складирование». Подобный подход к классификации не подразумевает попыток дальнейшего получения дополнительной информации о камнях, кроме общей статистики по количеству и распространению. Автором данной статьи в 2001–2012 годах также была проведена подобная работа по Ленинградской области, однако её условность и неинформативность, уже на ранних этапах осуществления подтолкнули на поиск иных решений, которые бы позволили более объективно оценить феномен «культовых» камней [10]. В ходе этой работы были выбраны основные направления:

1. Выявление новых объектов по ранее известным признакам (фольклор, рукотворные привнесения, топонимика);

2. Определение подходов и методов для получения информации о камнях за пределами историко-этнографических данных (в первую очередь это относится к объектам с утраченной фольклорной составляющей);

3. Приведение собранной информации в мобильную схему, изменяющуюся в соответствии с новой информацией, но не ограничивающую новые сведения в рамках созданной ранее теоретической схемы.

Одним из базовых критериев феномена «культовых» камней является развитость сопутствующей им информационной среды, выраженной не только в легендах, традициях и топонимах, но и в иных формах – особенностях камня, его окружения, свойствах, аналогах и т. п. Основной задачей обозначенного метода стал поиск критериев для объективного подхода к введению в исследовательский оборот именно этой нераскрытой информации, которая зачастую остается за скобками.

О выбранном подходе

В ходе проведенной автором работы на основании собранных данных был выработан подход, рассматривающий культовый камень не как статичный объект, а как систему с определенной динамикой, сочетающую в себе самые разнообразные природные и антропогенные факторы и признаки, которые нельзя рассматривать отдельно, вне связи друг с другом и в отрыве от окружающей среды. Основной упор был сделан не на разделении камней по категориям, как в вышерассмотренных примерах, а на выделение признаков камня и поиск взаимосвязей между этими признаками. Соответственно статистика в этом случае разворачивается в совершенно иной плоскости и показывает другую картину, в которой приобретают значимость те моменты, которые при стандартной классификации не учитываются.

Приступая к исследованию культовых камней, для получения более подробной информации об объекте, необходимо учесть не только простейшие внешние признаки (изображения на камнях, сопутствующий им фольклор), но и моменты, обычно не принимаемые в расчет исследователями. За период с 2001 по 2008 годы автором было собраны данные о более чем ста объектах на территории Ленинградской области. Детальное их рассмотрение позволило выявить ряд новых аспектов в феномене культовых камней. Ниже рассмотрены выявленные некоторые условно базовые аспекты и признаки, сбор статистики по которым позволяет выявить новые закономерности. Также данный подход позволяет более обоснованно делать вывод о возможном культовом значении того или иного камня. Можно сказать, что подобный подход, в некотором роде позволяет взглянуть на камень глазами наших далеких предков, увидеть те закономерности и признаки, которые в современном мире кажутся не актуальными и зачастую не замечаются исследователями.

За основу предлагаемой классификации были взяты не типы «культовых» камней, а их свойства, при этом является ли исследуемый камень чашечником или следовиком, принципиального значения не имеет. Таким образом, феномен каждого рассматриваемого камня не ограничивается определением его в группы и подгруппы, а раскрывается во всем многообразии признаков, которые, в свою очередь позволяли бы проводить перекрестное сравнение и делать обобщающие выводы.

Описание 30–50 объектов по нижеприведенной схеме позволяет выявить общие закономерности для «культовых» камней в какой-либо местности – их привязку к природным и антропогенным элементам ландшафта, некоторые характерные особенности формы, связанные с той или иной группой «культовых» камней, соответствие мифологии с теми или иными внешними признаками и т. д. Рассмотрим эти признаки подробнее.

1. Мифологическая составляющая (традиция почитания, легенда, топоним)

Первым главным и наиболее очевидным признаком особого отношения к какому-либо камню является наличие связанных с ним легенд, традиций, суеверий, а также соответствующая топонимика. Информация в виде легенд и топонимики играет важную роль в феномене «культовых» камней, поскольку является продуктом духовно-интеллектуальной деятельности людей многих поколений, в той или иной степени осмысливавших объект. Несмотря на то, что далеко не все «культовые» камни сохранили до нашего времени свои древние названия и связанные с ними легенды, данный пункт важнейший, позволяющий заглянуть под завесу определения «культового» камня и попытаться понять, что думали и как воспринимали данный камень наши предки. Названия урочищ, в которых располагаются те или иные камни, также могут рассказать об их возможном значении. Но в данном случае желательно работать с топонимикой не позднее начала ХХ века, с учетом культурной, религиозной и национальной специфики топонимики выбранного региона.

2. Особенности формы

Валуны необычной формы всегда привлекали внимание человека. Несомненно, нельзя утверждать, что «культовые» камни должны иметь какую-то особую форму. Однако особенности формы в привязке к функции могут рассказать о многом. Можно рассмотреть несколько выявленных автором в 2008 году типов взаимосвязи особенностей формы с функциональностью некоторых «культовых» камней:

1. Плосковершинные камни, расположенные при кладбищах или при дороге, ведущей от кладбища к деревне, не только выполняли функции прощания с покойником, но и являлись своеобразными пограничными маркерами между пространством живых – деревней, и мертвых – кладбищем. Значение этих объектов было скорее символическим, вне этих традиций и таких элементов антропогенного ландшафта как поселения и кладбища, такие камни ничем не выделялись из природного окружения [11].

Плосковершинные камни.

 

2. Камни ковшеобразной формы, сочетающей противоположные элементы – углубления наполненные водой и выступы. Эти разнонаправленные элементы формы вполне можно назвать своеобразными «полюсами» его структуры. Именно с подобными камнями часто связываются поверья о целебной силе воды из углублений в них. Подобные объекты известны в Псковской (Камень Пятница у д. Должицы), Новгородской [18], Ленинградской (Камень Пятница у д. Конезерье, Медведь-камень и др.) и Ярославской областях (Тихонов камень) [4].

3. Седловидные камни, валуны имеющие «перелом», углубление в форме седловины на верхней плоскости или просто углубление, удобное для сидения. В преданиях о таких камнях часто упоминают как о «седалищах черта», с некоторыми из них, как например с камнем Сатулакиви в Карелии, связываются легенды о кладах, возле другого такого камня, так и называемого Седловатым, «пугает», еще один из таких камней, Sadelsten на острове Котлин, был даже отмечен на средневековой шведской карте 1644 года – по нему, как приметному ориентиру, маркировали границу еще в XVII веке.

4. Довольно часто человеком выделялись и подчеркивались в фольклоре ассоциативные сочетания неровностей поверхности камня. Например, элементы камня, напоминающие какие-либо предметы, части тел животных или человека (например, валун Рюрикова шапка в Гатчинском районе Ленинградской области). В случае Бесова камня (Волосовский район Ленинградской области), на вертикальной стенке которого имеется углубление, напоминающее арку, легенда указывает на нее, как на вход в окаменевшую церковь, которой согласно преданию является сам камень [9].

Ассоциативные элементы.

 

5. Валуны пирамидальной либо выраженной заостренной к верху формы (Белый камень на озере Самро, Святой камень в Лужском районе). Сам по себе этот признак ни о чем не говорит, но в сочетании с другими также может подчеркивать особенность камня, визуально либо дополняя ландшафт (Ильин камень на холме), либо противопоставляясь ему (Белые и Святой камни на озерах Ленинградской области).

6. Расколотые камни всегда привлекали внимание человека. Вероятно, это связано с тем, что раскол камня, практически «вечного» по своей природе объекта, ассоциировался с вмешательством каких-либо сверхъестественных сил и явлений. Раскалывание камней часто приписывались молнии и небесным божествам, а также наказанию за грехи (нарушение клятвы и пр.) либо каким-либо знаковым событиям. Следует отметить, что особое отношение к расколотым валунам широко распространено по всему миру, включая Северную и Восточную Европу.

3. Постановка и ориентация

Эта категория плавно вытекает из предыдущей и рассматривается как в природном (чаще), так и в рукотворном (реже) вариантах. Постановка может подчеркивать и дополнять форму камня, и, несомненно, должна учитываться при описании объекта. Необычно стоящие валуны, например наклоненные (Данилов камень, Кингисеппский район Ленинградской области), вертикально поставленные камни (менгиры, стаб-камни), сейды, валуны, поставленные на несколько опорных камней и пр., во всех этих объектах постановка играет важную роль, подчеркивая значение камня. Интересно отметить, что среди «культовых» валунов довольно часто встречается связанная с ландшафтом природная постановка – камень с горизонтальной верхней поверхностью располагается на склоне своеобразной ступенькой, где поверхность камня визуально противопоставляется самому склону. В качестве примеров можно привести несколько чашечников у д. Ольховка и д. Беседа, а также Чертов камень «Пирукиви» и валун Ристикиви в Ленинградской области, следовик на горе Маура в Вологодской области, урочище Чертов стул в Петрозаводске (Карелия) и т. д.

Также следует обратить внимание на ориентацию исследуемого камня, в первую очередь это касается не только ориентации по сторонам света, точкам восхода (заката) и т. д., но ориентации элементов структуры камня (линейные характеристики, направленность природных элементов, таких как кварцевые жилы и рукотворных привнесений – чашек, следков, желобов и пр.) относительно окружающих элементов ландшафта (холм, склон, ручей, берег, пещера и пр.).

4. Следы человеческого участия

В эту категорию попадают рукотворные чаши, знаки, надписи, «следки», а также выкладки из небольших камней на валунах и следы ритуальных костров. В данном случае важны не размер и глубина, например, чаш, а сам факт обращения человека к камню именно таким образом.

Следы человеческого участия.

 

5. Географическое положение

География в современном понимании, как можно предположить, существенно отличалась от восприятия пространства древними людьми. При изучении «культовых» камней необходимо учитывать их географический аспект, под которым можно подразумевать расположение на или вблизи важных для региона географических объектов. К таким объектам можно отнести: остров, полуостров, перешеек, равнину, плато, долину реки и т. д. (следовательно, необходимо учесть значение объекта на них), берег крупного водоема (как границу стихий), край поля, болота, леса (пограничная функция между разноплановыми географическими объектами), водоразделы.

Следует также отметить возможную привязку и к антропогенным объектам, таким как дороги, перекрестки. Сочетание географических объектов создает своеобразный природно-культурный каркас местности [5], позволяющий определить место и роль «культовых» камней в его структуре. Выявление ключевых точек природно-культурного каркаса местности является одним из важнейших подходов к пониманию возникновения культа того или иного камня и его специфики. Совокупность географических признаков позволяет успешно выявлять сакральные площадки, упоминания о которых не сохранились, и реконструировать некоторые их особенности.

6. Место в ландшафте, наличие комплекса взаимосвязанных с камнем объектов

Данную категорию признаков можно назвать своеобразной фокусировкой предыдущей. «Культовые» камни принципиально неверно рассматривать в отрыве от окружающего ландшафта. Внимательный осмотр местности вокруг камня позволяет выявить много моментов. Зачастую места расположения «культовых» камней имеют отличия от «обычного» для данной местности ландшафта. В первую очередь это может быть обусловлено наличием вблизи камня родника, выделяющегося дерева или деревьев, пещеры, холма, обнажения и прочих подобных ландшафтных элементов.

Характерными признаками и своеобразными маркерами священных мест являются необычно крупные и мощные деревья некоторых видов (ель, сосна, береза, можжевельник и др.), растущих определенным образом. Зачастую вокруг «культового» камня существует не какой-то потусторонний либо мистический, а вполне осязаемый, определенный «сакральный» ландшафтный фон, который подчеркивает и дополняет особенность камня. В качестве примеров взаимосвязи камня с окружающим ландшафтом можно привести ныне утраченный камень-следовик у д. Ильеши, рядом с которым был источник и росла старая береза, камень-следовик у д. Пиллово, располагающийся под склоном террасы небольшой речки, у родника, бьющего из этого склона. Выявление, описание и оценка ближайшего окружения «культового» камня являются важнейшим моментом в исследовании. При этом, исследуя ландшафтное окружение камня, для более информативного подхода, его следует разделить на природное и антропогенное.

7. Цвет, особенности породы камня

Внешние признаки породы камня также являются важными показателями. Так, подавляющее большинство «культовых» камней, распространенных на северо-западе России, являются эрратическими валунами кристаллических пород (граниты и т. п.). Возможно, привнесенные ледником «нездешние» валуны уже одним фактом своего отличия от коренных пород обладали некой сакральной составляющей в восприятии древних людей. Вероятность подобного подхода подчеркивает и тот факт, что и среди более северных лапландских сейдов также можно встретить камни из породы, отличной от окружающей (хотя бы по одному только цвету). Довольно приметным фактором также является наличие в камнях выделяющихся включений, например кристаллов кварца и кварцевых жил. Древние, не имея представления о современной геологии, особенности породы камня часто подчеркивали цветом – известны Белые, Синие, Черные, Серые камни. К особенностям породы следует отнести и следы выветривания, и небольшие повреждения. В целом можно сказать, что визуальное впечатление от камня у человека формируется в первую очередь особенностями составляющей его породы и цветом, а также общей характерностью или нехарактерностью их для данной местности. Сравнение цвета и особенностей породы «культового» камня с аналогичными характеристиками окружающих камней могут подчеркнуть его отличие от них.

8. Размер на местности (визуальная выделяемость в ландшафте)

Данный признак нельзя отнести к базовым, но он позволяет проследить тенденцию в той или иной местности. Восприятие мира древними людьми было человекоразмерным, человек в прямом смысле был «мерой всех вещей» – значение и место многих природных объектов в мире сопоставлялось именно с ростом человека. Превышающие рост человека валуны несомненно привлекали внимание, но далеко не всегда возникало к ним особое отношение. Так, например, Данилов камень, крупнейший валун на южном побережье Финского залива, по совокупности ряда признаков вполне может быть отнесен к камням с особым к ним отношением человека. При этом другие, не менее крупные валуны на Ижорской возвышенности являются просто приметными камнями, без особого отношения или даже косвенного указания на него. Несмотря на то, что размер камня для его сакральной функции не всегда имеет значение, в некоторых случаях он может подчеркивать значение объекта на местности. Правда, следует заметить, что в большинстве случаев такие крупные камни лишь являлись маркерами (пограничными, местами сбора и пр.) либо с ними связывался фольклор бытовой направленности. Среди таких распространенных сюжетов можно назвать легенду о том, как хитрый крестьянин ночью продавал такой камень, выдавая его в темноте за стог сена. Таким образом, можно подытожить, что сам по себе размер не может однозначно указывать на сакральную функцию камня, но в совокупности с другими признаками он может подчеркивать и дополнять особое значение валуна.

9. Необычные свойства, доступные восприятию человеком либо выявленные инструментальными методами

В фольклоре нередко можно встретить упоминания о камнях, наделенных необычными свойствами, например о «теплых», «звучащих» или обладающих целебными либо иными свойствами валунах. Камни с такими необычными свойствами, доступными человеческому восприятию, с самой большой долей вероятности могли являться «культовыми», знаковыми или мифообразующими. Самым характерным примером можно назвать звенящие камни, известные в Карелии [7] и на Сойкинском полуострове в Ленинградской области [9]. Валуны, звучащие при ударе по ним, несомненно, этими необычными акустическими свойствами обращали на себя пристальное внимание человека. Они наделялись особым значением, вокруг них начинали формироваться легенды и суеверия. Камни, вода из углублений в которых независимо от формы углубления (следок, чаша и т. п.), обладает целебными свойствами также становились объектами с особым отношением со стороны человека. Валуны, возле которых «чудится» или «пугает», т. е. могут возникать видения (свечения, появления призраков и т. п.), слуховые галлюцинации и другие необычные ощущения, также относились к объектам с особым к ним отношением (Данилов камень, Седловатый камень, Бесов камень и другие подобные объекты в Ленинградской области). Правда, к «культовым» эти объекты можно отнести только с очень большой степенью условности.

К этой же категории можно отнести и камни, обладающие аномалиями, фиксируемыми приборами, например радиационными (обычно пониженный фон) и магнитными отклонениями (как следствие удара молнии или особенность породы камня). О подобных исследованиях в рамках программы Dragon project можно прочитать в работе Пола Деверо [3]. Некоторые «культовые» камни на ощупь являются «теплыми», вокруг таких камней и даже на них часто вырастают деревья. Несмотря на большое количество старинных преданий и современных быличек о таких камнях, природа подобных феноменов на данный момент является слабоизученной. Эта категория признаков, пожалуй, может быть названа важнейшей в феномене «культовых» камней, именно через нее можно непосредственно соприкоснуться с теми причинами, из-за которых мог возникнуть культ того или иного камня, т. е. именно эти признаки могут указывать на причину возникновения особого отношения людей к подобным природным объектам.

10. Геологический фактор места

Геологический фактор места вполне можно отнести к незримым составляющим ландшафта (определение введенное петербургским исследователем Владимиром Зерновым в 2006 году). В качестве примеров привязки сакральных мест к геологическим особенностям можно упомянуть Дельфийский оракул в Греции (разлом), скопление сейдов на горе Воттоваара в Карелии (эпицентр древнего землетрясения), священную гору Кивакка там же (разлом), камень Уккокиви на горе Кирхгоф в Ленинградской области (происхождение самой горы геологами до конца не выяснено [15]) и т. д.

Геологический фактор места. Карта подготовлена на основе карты из книги «Геологические загадки Ленинградской области» (Э. Ю. Саммет, Л.Д. Насонова, 2010).

 

В ходе проведенной автором данной статьи в 2008 году работы по обзору геологического строения мест расположения культовых камней в Ленинградской области была выявлена привязка 70 % из них к зонам тектонических нарушений. Сопоставление проводилось по геологической карте «Распределение городов и населенных пунктов Ленинградской области на карте разломов масштаба 1:500000 (сост. Е. К. Мельников, 2006 год)». Несомненно, на основании полученной автором цифры геологический фактор нельзя назвать базовым «сакралообразующим», но в сочетании с другими характеристиками он позволяет установить, что для «культовых» камней, обладающих какими именно другими признаками, привязка к геологии характерна и для каких не принципиальна. Несмотря на то, что геологический фактор нельзя назвать хорошо изученным аспектом феномена «культовых» камней, в определенных случаях соотнесение с геологией места позволяет уточнить связь «культовых» камней с окружающим ландшафтом. Например, на линии разлома, проходящего по территории Волосовского района Ленинградской области, располагаются Козья гора (участок дороги с повышенной аварийностью) – Марфин камень (с ним связана легенда о некоей Марфе, молившейся у него) – участок сожженного молниями леса – старое русло реки Хревицы и т. д.

11. Аналоги

Выявление аналогов в смежных и дальних регионах и сравнение с ними являются важнейшими аспектами в исследовании «культовых» камней. Подобное сравнение может оказаться существенным подспорьем для понимания камней с утраченными фольклором и традициями. Кроме того, сравнение с аналогами также позволит увидеть более полную картину как общего распространения, так и местных отличий тех или иных типов памятников.

12. Проекция местности

В отдельных случаях «культовый» камень, будучи ключевым и приметным объектом в какой-либо местности, может сочетать в себе своеобразные проекции элементов окружающего его ландшафта. Данный признак можно отнести не столько к статике формы камня, сколько к динамике его взаимодействия с окружающими природными объектами.

Основываясь на некоторых фольклорных свидетельствах, например на распространенной традиции вызывать дождь определенными действиями у некоторых «культовых» камней, можно допустить, что между этими камнями и окружающей их местностью, по мнению древних, существовала определенная связь. В качестве примеров проекции местности можно привести культ многих камней с углублениями, наполненными водой, расположенными вблизи источников, где вода в камне может восприниматься как проекция воды водоема (ручья). Характерным примером можно назвать валун Уккокиви на горе Кирхгоф (Ленинградская область, Ломоносовский р-н), три части этого расколотого камня практически дублируют три вершины Дудергофской возвышенности – Ореховую, Воронью и Кирхгоф [9]. Такой же принцип можно усмотреть в Ильином камне – островершинном валуне на вершине холма в Гатчинском районе Ленинградской области. В Волосовском районе той же области есть Марфин камень, имеющий природную деформацию, сонаправленную проходящему через эту местность тектоническому разлому и т. д. В проекции местности сложно не заметить принцип симпатической магии – взаимосвязи между подобными объектами и влиянии на объект через его копию. Подобные идеи были широко распространены у множества народов древности и нет ничего странного в том, что похожий принцип мог быть проявлен и в структуре сакральных мест, в т. ч. культовых камней. Это наблюдение приводит к мысли о том, что в древности подобный признак также мог быть одним из критериев выбора культового места как ключевой точки местности, взаимосвязанной с ней. В других случаях подобная взаимосвязь могла создаваться умышленно, например, подобное наблюдение рассмотрено в книге Пола Деверо [3].

Возможный взгляд на структуру сакрального места.

 

Краткий вывод

С учетом рассмотренных моментов можно отметить, что при предлагаемом подходе к изучению «культовых» камней, учитывающем максимально возможное количество связанных с ними факторов, сами камни представляются в новом свете и могут «рассказать» гораздо больше, чем при стандартном подходе (оценке исключительно фольклора, традиций и рукотворных привнесений). Сочетание нескольких из рассмотренных категорий позволяет, даже при отсутствии фольклорного контекста, с большой степенью объективности оценить возможность особого отношения людей к тому или иному объекту и выяснить дополнительные подробности. Подобный подход позволяет не только выявлять потенциально «культовые» объекты, что называется не выходя из-за стола, только по описанию, но и свидетельствует о тех моментах окружающего мира, которые в представлении древних могли иметь сакральное значение, приблизиться к истокам возникновения «культа».

Приложение. Пример описания и классификации свойств и признаков валуна Уккокиви, расположенного на г. Кирхгоф (Ленинградская область, Ломоносовский р-н)

Литература

1. Александров, А. А. О следах язычества на Псковщине / А. А. Александров // Краткие Сообщения Института археологии. – 1983. – № 175. – С. 12–18.

2. Виноградов, В.В. Представления о камнях-валунах в традиционной культуре русских / В.В. Виноградов, Д.В. Громов // Этнографическое обозрение. – 2006. – № 6. – С. 125–143.

3. Деверо, П. Древние святилища и великие мистерии прошлого. Пер. с англ. Е. Бондарчук, С. Николенко / П. Деверо. – М.: Астрель, 2008. – С. 262–293, 66–70.

4. Ерохин, В.И. Новые данные о культовых камнях Ярославского Поволжья по материалам полевых экспедиций 2009–2011 гг. / В.И. Ерохин, Ю.В. Курдюков, С.Б. Чернецова // История и культура Ростовской земли, 2011. – Ростов, 2012. – С. 351–362.

5. Кулешова, М. Е. Наследие и природно-культурный каркас территорий / М.Е. Кулешова // Известия Самарского научного центра РАН. – 2007. – № 1. – С. 7–14.

6. Курбатов, А.В. Проблематика изучения природных историко-культурных объектов Восточной Европы на современном этапе / А.В. Курбатов // Тверской археологический сборник, № 5. – Тверь, 2002. – С. 558–568.

7. Логинов, К. К. Ландшафт и легенды о назначении и принадлежности природных и рукотворных каменных объектов в Обонежье / К. К. Логинов // Труды Карельского научного центра РАН. – 2012. – № 4. – С. 38–49.

8. Макаров, Н. А. К изучению культовых камней / Н.А. Макаров, А.В. Чернецов // Советская Археология. – 1988. – № 3. – С. 79–90.

9. Мизин, В. Г. Забытые священные и мифологические места Ингерманландии / В. Г. Мизин. – СПб.: ЦСКН, 2013. С. 77–92, 105–112, 176.

10. Мизин, В.Г. Культовые камни и сакральные места / В. Г. Мизин. – СПб.: ЦСКН, 2014. – С. 228–229.

11. Мизин В.Г. Поминальные камни как один из элементов сакральных ландшафтов Ленинградской области / В.Г. Мизин // География: проблемы науки и образования: материалы ежегодной международной научно-практической конференции LXV Герценовские чтения, 19–21 апреля 2012 года. – СПб.: Астерион, 2012. – С.460–463.

12. Панченко, А.А. Исследования в области народного православия. Деревенские святыни северо-запада России / А. А. Панченко. – СПб.: Алетейя, 1998. – С. 17–37.

13. Платов, А. Мегалиты Русской равнины / А. Платов. – М.: Вече, 2009. – С. 158–163.

14. Платонов, Е.В. Почитаемые камни в православной традиции на северо-западе России / Е. В. Платонов // Этнографическое обозрение. –2011. – № 3. – С. 130–144.

15 Саммет, Э.Ю. Геологические загадки Ленинградской области / Э. Ю. Саммет, Л. Д. Насонова. – СПб.: ИПК Вести, 2010. – С. 25–26.

16. Харьковский, И. Комплекс валунных выкладок и камней-чашечников на берегу реки Мужала / И. Харьковский // Ладога в контексте истории и археологии северной Евразии: сборник статей памяти Д. А. Мачинского. – СПб.: Нестор–История, 2014. – С. 368–380.

17. Чернецова, С.Б. К вопросу о типологической классификации культовых камней Верхней Волги (Ивановское, Костромское и Ярославское Поволжье) / С. Б. Чернецова // Альманах современной науки и образования: в 2 ч. Ч. I. – Тамбов: Грамота, 2007. – № 7. – C. 180–183.

18. Шорин М.В. Культовые камни Приильменья (по материалам Новгородской области) / М. В. Шорин // Археологические Вести. – 1998. – № 5. – С. 216–227.

Фото автора.

Об авторе: Вячеслав Григорьевич Мизин (Санкт-Петербург), независимый исследователь, действительный член Русского географического общества

Доклад был прочитан 16 января 2016 года на конференции «Таинственная Беларусь» (Минск).