В поисках чернокнижника-некроманта

Начало поиска

Впервые эта необычная история, которая несколько отличалась от типичных сюжетов быличек о чернокнижниках, была изложена редактором «Аналитической газеты “Секретные исследования”» Вадимом Деружинским в своих ранних публикациях по теме вампирологии, которая стала «главным коньком» в исследованиях и творчестве этого автора. Впервые о ней было упомянуто вскользь в одном из номеров газеты за 1998 год [1], а в более развернутом виде она была изложена в следующем году в одном из опубликованных отрывков готовящейся книги [2], которая была издана лишь в 2008 году [3].

Вкратце суть истории такова. В одной из деревень Западной Белоруссии, которая до 1939 года находилась в составе Польши, проживал некий молодой человек по имени Стефан – образованный, работавший агрономом, но довольно честолюбивый и стремившийся овладеть высшим знанием и властью над людьми. Стефан копил деньги на покупку книги Чёрной Магии, что ему и удалось осуществить в 1942 году в условиях немецкой оккупации. Несмотря на предостережения людей, он сидел над книгой днями и ночами и, в конце концов, решился призвать к себе «призраков лежащих в могилах вампиров», зная, что «в округе прошла эпидемия вампиризма». Явившийся мертвец, который был похоронен несколько лет назад, убил обеих его дочерей. И тут чернокнижник понял, насколько опасны его занятия, и он сжёг свою книгу, но было поздно. Вслед за дочерями на тот свет отправилась его жена, а неделей позже похоронили и самого Стефана.

Стоит заметить, что данный сюжет очень сильно выбивается из фона общего массива быличек о чернокнижниках, зафиксированных на территории Беларуси [4, с. 271]. Здесь вместо чертей, которых чернокнижник должен заставить себе служить путём прочтения чёрной книги с соблюдением ряда правил, фигурируют мертвецы. Необычна и концовка – трагическая гибель всей семьи чернокнижника от мертвецов-вампиров – наряду с известными сюжетными линиями быличек, когда чернокнижнику не удается подчинить себе чертей. Основная загвоздка здесь заключалась в том, что мы имели дело с вольным пересказом истории, а не с тщательной фиксацией текста из уст рассказчика – носителя традиции. К тому же здесь вполне очевиден факт искажения канвы повествования в соответствии с развиваемой автором «Вампирологии» концепцией. В своей же книге В. Деружинский пишет, что здесь само слово «вампир» не употреблялось, а в некоторых деревнях такие мертвецы могли называться упырями [3, с. 129]. Следовательно, упоминания о «лежащих в могилах вампирах» и о прошедшей в округе «эпидемии вампиризма» являются сугубо авторскими вставками, своеобразной интерпретацией факта наличия немалого количества народных рассказов о «ходячих покойниках».

Вопрос встал о необходимости записи «народного» варианта этой истории, что дало бы ответ на вопрос, имеет ли эта история отношение к теме «ходячих покойников». Также была вероятность при этом наткнуться на этнографические факты использования ритуальных мер против нежеланных визитов гостей с «того света» в этой местности. В ходе личной переписки с В. Деружинским [5] удалось уточнить, что история о чернокнижнике Стефане была действительно им услышана от одной из жительниц дер. Путчино Дзержинского района – «бабы Стаси» (как потом было выяснено во время экспедиционных выездов – Корницкой Анастасии), ныне уже покойной. Но произошло это довольно давно, когда у него еще и мыслей не было о том, что придется стать редактором газеты о непознанном и автором соответствующих материалов. Поэтому необходимости в тщательной фиксации рассказов-быличек не имелось (впрочем, не имелось и переносного магнитофона, чтобы их записывать), а впоследствии пришлось полагаться лишь на собственную память.

Анастасией К. была рассказана еще одна история-быличка, пересказ которой также был опубликован в «Вампирологии»: «Будучи ребёнком шести лет, она со своими сверстниками играла на пороге соседского дома. Дело происходило днём, летом. Дети увидели, как к дому подошёл мужчина – несколько странного вида, «какой-то серый». Однако все присутствовавшие сразу узнали в нём умершего хозяина дома – его хоронили всей деревней почти год назад. Среди детей, игравших на пороге дома, были двое детей покойного; они стали кричать в хату, где находилась вдова призрака, их мама: «Тятя пришёл! Тятя пришёл!» Тем временем призрак схватил свою дочку – девочку четырёх лет – и понёс её прочь от дома. Детей охватил ужас, и они стали кричать. Тут из хаты выскочила мать – и тоже закричала от страха, узнав в пришедшем своего покойного мужа. Тот остановился у калитки, повернулся, как-то странно шевелясь всем телом и сжимая девочку руками, – и исчез, растаял в воздухе на глазах у изумлённых людей... Девочка упала на траву, дрожа и рыдая от страха. К вечеру ей стало плохо, а на следующий день она умерла... [2; 3, с. 130-131].

По словам В. Деружинского [5], он так и не понял, о себе в этой истории рассказывала баба Стася, либо же о другой девочке-очевидце. Но при этом рассказ вела так, как будто все это видела своими глазами.

Опрос в дер. Путчино Дзержинского района

Шанс попытаться записать «народный» вариант былички о чернокнижнике Стефане представился в августе 2015 года, когда в 15-16-х числах в Дзержинском районе был проведён ежегодный полевой слёт «Беларусь-Космопоиск», тематика которого была приурочена к запущенному в этом году проекту «Белорусские вампиры». В ходе данного мероприятия был осуществлён выезд в соседнюю дер. Путчино и проведён опрос выявленных не без помощи корреспондентов газеты «Беларусь Сегодня» старожилов: Красовской Е.А. (1944 г. рожд.) – дочери той самой Анастасии К., Молчан Тамары Антоновны (1940 г. рожд.) – бывшей старосты деревни, а также 93-хлетней Рокош Юзефы Петровны в ближайшей деревне Лосицковщина.

Опрос Красовской Е.А. (фото "СБ")

 

Как ни странно, никто здесь ни о каком чернокнижнике никогда не слышал. Но опрашиваемые осторожно отмечали, что, может быть, из старшего поколения кто-то мог знать о таком, но сейчас здесь уже никто ничего подобного не вспомнит. Правда, в ходе беседы бывшая староста деревни смогла припомнить кое-что: «Гаварылі, што нейкі быў чарнакніжнік. І ён быў тут у нас...». Но в дальнейшем при уточнении деталей чернокнижник оказался не совсем чернокнижником, а просто неким забавным «пророком-футуристом»:

«Такі быў нейкі слушок, што нейкі быў чарнакніжнік, ён прадсказваў, што будзе рэвалюцыя, што палосы знімуцца – зямля ж была палосамі, што будзе гэта обшчая, што будзе камуна, што ўсе будуць спаць пад адным адзеялам, што трактарам будуць адзеяла нацягваць [смеётся]. Але ж ніхто не ведаў, што гэта за трактар. Ну будзе такая тэхніка, што будзе адзеяла нацягваць. Ну такі, знаеце, малва такая была. [Это до революции как бы было?] Да, да... у тыя ўрэмена. Ну патом ужо нашым радзіцелям перадалося, дык казалі: “О! А мы ці дажывём да камуны? Пад адным адзеялам спаць будзем?” [смеётся]» [7].

Запросы на имя Стефан также не принесли положительного результата. Оказалось, что во всей округе был известен только один человек с таким именем, но он никак не подходил на роль чернокнижника по всем параметрам. Жил он в Лосицковщине вместе со своей сестрой, так и не женился, был «одноособником», в колхоз не вступал. В памяти местных жителей отложилось, что глаза у него были разного цвета – один голубой, второй серый. Умер он в конце 1960-х, похоронен вместе со своей сестрой на местном кладбище. Ничего плохого за ним замечено не было, даже наоборот, вспоминают, как он оказывал помощь людям по хозяйству.

Для очистки совести оставалось только осмотреть кладбище. Как оказалось, можно говорить о наличии здесь целых двух кладбищ. Первое из них, самое старое, восходящее ко времени основания деревни в XVI веке и привязанное к ее первоначальному месту размещения, имело неблагозвучное название «Хулевы могилки» и практически не сохранилось до наших дней. А второе – действующее, и действующее, судя по наличию ушедших в землю древних каменных надгробий с отломанными крестами, довольно длительный срок. На одном из них удалось разобрать дату – 1889 год. На этом кладбище обнаружилось и несколько захоронений, относящихся ко времени Великой Отечественной войны. Так что, если история с чернокнижником действительно могла произойти в Путчино, то похоронить его с семьёй должны были именно здесь. Но ничего похожего не нашлось.

Тем не менее, в Путчино удалось записать несколько быличек, которые могут представлять интерес для фольклористов, этнолингвистов и этнографов:

[Пугает возле дома] «Знаеце што, я вам скажу... Вот тут гэта во, дзе жыльё. Вот тут во. Ён, стары дзед іхны, ён жа прадаваў людзей. У вайну. Ну, прадаваў, еслі хто што там... Ён дажа, знаеце як, выдумляў. І высылалі іх, і ўсё. І вот кагда яны паўміралі, яны маладыя паўміралі дзеці яго... А ён памёр – восемдзесят восем год яму было. Ну дык вот мне расказвала гэтая, каторая купіла эту хату... Кажа: “Сяджу. Чую пад акном: у-і-і-і-ў, у-і-і-і-ў. Думаю, што такое робіцца? Што такое робіцца? Я, кажу, у акно гляджу – не то мяне пугаць хто прыйшоў, кажа. Накрыта галава чорным – як спугалася, мне аж...” Я кажу: “Лена! Я бы там ужо не спала тады!” “А тады, – кажа, – сплю, чую – якраз хто-та ходзіць па паталку. Кажа: шлёп-шлёп-шлёп. Усё! Я, кажа, з галавой накрылася... адна была яна. Ні жывая, ні мёртвая. Думаю, што тут будзе? Раніцай выйшла, паглядзела – нідзе нічога няма”. Аднажды я, ужо ў нас яшчэ карова была, усё, я хадзіла... Яны паўміралі. Ужо прайшло можэ год, можэ два. І карова наша не пайшла дадому. Ана дома, праўда, не была. А ён быў брыгадзірам, бацька. І на рабоце недзе быў, далёка паехалі. А я карову гэту згубіла. З цялушкай. Не ведаю, дзе яна дзелася. Хадзіла шукала, аж сцямнела. Іду, глянула на іх дом... Нікога ж няма. Слухайце, сматру: як раз як гэта во цяперака гэты бацюшка ці што ў чорным толькі... ШАРАХ!!! Гэтака во... Каля сама дома іхняга. І як далася... Карову не пайшла шукаць, карова сама прыйшла раніцай, недоена асталася. Ну вот такое відзела. А хто яго знае, што тут было, знаеце... [Как человека видели?] Как чалавек усё раўно. Но ён у чорным і чорным закрыты. Вот я такое відзела, знаеце, у іх. (...) Дык вот тады страшна було. Я і днём баялася. Я днём з бацькам пайшла... Кажу: “Бацька, пайдзём паглядзім, што там”. Но дзела ў том, што ён людзей здаваў, панімаеце, прадаваў. І вот, можэ, там хадзіла якая нячыста сила. Што ж вы думаеце? Некалі людзі верылі ў гэта. Ну цяпер мы ж ужэ ў гэта не верым. І то баюся». Зап. от Красовской Е.А. [6]

[Покойник беспокоит вдову] «Тут у нас было... Выдрунчыха тута-ка жыла, тут у срэдзіне. Дык, муж у яе ўмер. І гаварыла, точно, што прыходзіў ён. Гаварыць, я сплю адна, а ён ляпае... Пасудай у кухне ляпае ўсё... Я, гаварыць, ляжу, ляжу, ляжу, не аказываюся. А патом, гаворыць, думаю, што гэта будзе: кажды дзень ходзіць – рады няма. І стукае, грукае, дзьвярмы ляпае... Это дух, наверно, такі. Дык яна гаворыць тады: “Дакуль ты будзешь хадзіць! Да такую тваю маць!” – кажэ. – “Каб тваей нагі не было!” Ды й узяла тапак, як пашпарыла ў дзверы, гаварыць. І патом ёй сказалі, гаварыць, вазьмі крэйду... Мел, наверно... ілі нейкая царкоўная ёсць? І нарысуй крэсцікі. На дзьвярах. Яна нарысавала з аднэй стараны, з другой, і больш ні стало хадзіць. Дык гэта нядаўна было! Год пятнадцать, не больш. (...) Вы думаеце, там муж прыходзіў? Чорт! Канешне! Ну як ён вылезе адтуль? Ён жа адтуль не вылезе! Ілі, эта самае, сіла нябесная якая. Эта толькі ў этай... постаці. Всякія ж... Ой, раньшэ-то расказывалі... божэ, мілы ты мой... усяго было некалі. А цяпер ужо няма такога, канешне. Цяпер памёр – памёр. Ніхто нічога ніколі не гаворыць. Ну а пра гэту жэншчыну... Ну яна сама расказвала, што, гаворыць, ходзіць і ўсё». Зап. от Красовской Е.А. [6]

[Покойник навещает вдову – в дер. Золотари] «В Золотарах, в дзерэўне. Мы не в дзерэўне жылі, жылі на хуторах... когда-то былі. І расказвала тоже, што ўмер муж у яе, і ён надта ж любіў еі. Ну, а ў яе двое дзяцей асталося. Малых такіх, падросткаў. Дык ён, гаворыць, як вечар, дванаццаць часоў – настаяшча стукаў у дзверы і ідзе. І ляпае, і лазіць, да яе лезе. І, гаворыць, так яе мучыў ноччу, што, гаварыць, страх. Ілі там, ізвініце за.., чорт, ілі хто там – ніхто не знаў. Это мама мая рассказывала мне. А патом, гаворыць, ёй сказалі... хто-та сказаў: “А ты ляж сама пасрэдзіне, а па баках палажы дзяцей”. І кагда ён прыйшоў... раз прыйшоў, другі раз прыйшоў... І тады сказаў ёй... У дзвярах гаварыць: “Умніца! Надумалася як зрабіць. Больш я да цябе не пайду”. Дадумалася. Дзеці па краях палажыла, а сама лягла пасярэдзіне. А так, гаварыць, замучаў яе. Дзеці адзельна ляжалі – дзяцей не трогаў. А яе кагда мучыць, і усё. Вот такое было. Эта мая мама рассказывала. Эта ісцінная праўда была». Зап. от Красовской Е.А. [6]

[Побеспокоили старую могилу] «Адзін у нас такі быў случай, гэты случай быў нядаўна. Ну мы патом разабраліся, у чом дзела. Умерла ў нас жэншчына. Вот я магу паказаць, дзе яе харанілі. Сабралася людзей, родственікаў, вясковыя папрыходзілі – шчэ людзей болей жыло. І раптам падняўся такі вецер. У дзярэўях. Ніхто нічога не паняў. А чаго гэта гэты вецер? І апусцілі гэту Свету, сталі засыпаць – і такая грабавая цішыня. Аказываецца... У нас жа бальніца была ў Татаршчыне... Там жа ляжалі людзі... І вот чалавек памёр, ён не меў ні сям’і, нічога. Яго пахавалі. Ну крэсцік стаяў дзеравянны, ён скінуўся, людзі забыліся пра гэта. І вот на яго касцях хавалі гэту жэншчыну. Патом сказалі, каторыя капалі гроб, што мы, гавораць, косці выкапалі». Зап. от Молчан Т.А. [7]

[Прыкладзіны] «Раней [надгробия] ставілі толькі втарога наябра. Пры старых людзях. А цяпер жа не глядзяць. Май, іюнь, іюль... калі папада. Ну, у нас Радаўніца – самы аснаўны пасля Пасхі... ну, дзяды – втарога наябра. На дзяды ставілі некалі памятнікі, а цяпер не... цяпер не глядзяць. [А было так, что] выкарчоўвалі, выкідалі раней. Я помню, мама расказвала. Адзін мужык, гаворыць, пяць раз выдзіраў памятнік – не даваў ставіць. Так, некалі гаварылі, будзе засуха, еслі прыставіт. (...) [А как это объясняли – засуху?] Што прыкладаецца пагода на засуху. Памятнікам усе закрываюцца воды. Ну, а Бох ё знае, ну, людзі, знаеце, стараверы... так верылі. А як яно было на самам дзеле...». Зап. от Молчан Т.А. [7]

Интересно, что от Евгении Антоновны, дочери Анастасии К., удалось записать больше интересных историй по интересующей нас теме «ходячих мертвецов», относящихся как к дер. Путчино, так и к дер. Золотари. При этом Евгения Антоновна «местной» не считается, так как со своей мамой она переехала в Путчино после войны – в 1948 году, когда ей было четыре года всего. А переехали они сюда из дер. Золотари, которая, в отличие от Путчино, до 1939 года находилась на территории Польши. Вот тут и возникло предположение, что корни истории о чернокнижнике, чей персонаж не известен в устной традиции Путчино и Лосицковщины, можно отыскать именно там, в родной деревне рассказчиц.

Опрос в дер. Золотари Дзержинского района

Дер. Золотари была посещена 31 октября 2015 года в ходе маршрутной экспедиции по Дзержинскому и Вилейскому районам. Здесь, в небольшой деревушке, которая насчитывала до десяти дворов, удалось найти только одного старожила – Халапук Каролину Францевну (1934 г. рожд.), которая здесь родилась и, так и не выйдя замуж, собирается здесь дожить свой век. Оказалось, что она приходится троюродной сестрой Красовской Е.А. из Путчино и очень хорошо помнит бабу Стасю, которую охарактеризовала как женщину, которая очень многое знала и наверняка могла многое рассказать: «Ох, яна ўсё знала! Усё-усё, што на свеце было, яна знала і помніла». Но и сама Каролина Францевна, несмотря на свое состояние здоровья, немало нам поведала. В частности, всплыли здесь и искомые былички про чернокнижников:

В гостях у Халапук К.Ф.

 

[О чернокнижнике Иване] «Ён не ў Золатарях, ён гэта... з Шляшыншчыны. Ну няма, ён памёр ужо даўно. Дык ён, знаеце што? Ну эта расказывалі. Ён меў чорную кнігу. Гэты чарнакніжнік. Чытоў-чытоў, дачытоўся да таго – да чорта. Ну і што? Не сумеў ён яго, зрабіць так, каб чорт яму падчыніўся. А ён пайшоў чорту. Ну і што чорт яго? Сеў на ім кодна – ракам – і папёр у дрэва засадзіць, у шчыліну. Альшына, казалі, ды такая во... ну і там ужэ ж е прамездак гэты – ён туды. Ну а ідзе мужчына, то ён – у Польшчу яго вывезлі, ды ён быў на Сібіры, – дык кажа: “Чаго ты, кажа, стогнеш?” Ён пачуў па голосе тамака. Ён кажа: “Ой, браток, ратуй!”. Кажа: “На мне едуць!” Дык вот ён як падышоў, чорт і ўцёк ад гэтага чалавека. Бо гэты чалавек не чытаў кнігі. Ну вот тады ён давай паліць гэтую кнігу. Эты ўжо чалавек. Укіне ў печ – гарыць, выйме – цэлая. Два разы кідаў паліць, і ні згарэла. Дзе ён дзеў яе, ніхто не знае». Зап. от Халапук К.Ф. [8]

[О чернокнижнике Франце] «А ў нас быў шо ў Залатарах адзін на хутары там... жыў у лесе... ляску. Ён чытоў-чытоў і дачытоўся, што чорт яму служыў. Служыў чорт яму. То кашы плёў... усё рабіў. А яны паехалі на госці – ён і з жонкай, а дзеці асталіся дома, і саседку папрасілі. Ужо саседкі няма – памерла. Ну, кажа, мы селі на пячы, сядзім... Бо на хутары ж не было ж свету. Запалілі – газнічка такая маленькая ўжо. (...) Ну, кажа, сядзім мы, і даюць у дзверы, і даюць у дзверы. Дык бу дзеці казаць: “Цёця, вазьмі маку, вынесі і сыпні ім”. Маку! Во! Сыпні ці відуку, ці маку, чаго папала – і яны будуць да раніцы збіраць яго. У кучу гэты мак. [Это черти стучали?] Эта чэрці! Чэрці! Не людзі – чэрці! Во дык яна ў страху пабыла, казала, хай цяпер калі не просяць, ужо век не пайду ў гэну хату. Во, ён яго мучыў сразачку, мучыў. А тады ўсётакі ён ўзёў вычытаў і ўзёў яго. Німа. Быў памёр. Жонка і рукі звяз... заклала яму, ну і бараду падвязала. Сама выйшла да людзей ўжо сказаць, бо яна на хутары, а вёска во дзе была. Прыходзіць – ён гаворыць. [Разговаривает?] Да. Праснуўся. Два разы ўмераў – чэрці не давалі яму памерці. Тады яна жанчыну з вёскі прывяла. С Волмэчкі, яна памерла, ўжо даўно няма. Яна пачытала што-та на ім. Над ім. Вот як пачытала яна над ім, дык як памёр, дык і памёр, і памёр». Зап. от Халапук К.Ф. [8]

Причем обе эти истории связаны с реальными людьми, жившими в этой местности, которые ныне похоронены на кладбище в Волме. Могилу одного из них нам удалось даже отыскать.

Таким образом, традиции чернокнижия все же обнаружились. Но история о чернокнижнике-некроманте Стефане рассказчице из Золотарей известна не была, как не были известны и сюжеты с «ходячими покойниками», включая рассказ Красовской Е.А., что относился к дер. Золотари (см. выше). Зато от Каролины Францевны мы записали множество других легенд и быличек, связанных с данной местностью, которые наверняка будут интересны фольклористам и краеведам. Мы постараемся их опубликовать и ввести в научный оборот.

В ходе опросов сложилось впечатление, что различного рода «сокровенные» истории отнюдь не были достоянием всей сельской общественности, а рассказывались в ограниченном кругу людей, связанных между собой родственными или просто доверительными отношениями. Не случайно, видимо, что все истории о «ходячих покойниках» и «чернокнижниках» были записаны в Путчино и Золотарях от людей, связанных родственными отношениями. К сожалению, бабы Стаси (Корницкой Анастасии) уже нет в живых, и многие нерассказанные истории просто «канули в Лету».

Ссылки:

1. Почта. Ответ Буднину А. из г. Гродно // Секретные исследования. Мн., 1998. № 7. С. 2.
2. Деружинский В. Вампирология [Отрывки из книги]: Взгляд из ХХ века // Секретные исследования. Мн., 1999. № 4. С. 12-13.
3. Деружинский В. Книга вампиров. М.: Эксмо, 2008. 544 с. С. 130-131.
4. Народная демонология Полесья: Публикации текстов в записях 80-90-х гг. ХХ в. Т. 1: Люди со сверхъестественными свойствами / Сост. Л.Н. Виноградова, Е.Е. Левкиевская. М.: Языки славянских культур, 2010. 648 c.
5. Материалы переписки автора с В. Деружинским. См. в личном архиве автора.
6. Материалы опроса Красовской Евгении Антоновны (1944 г. рожд.), д. Путчино Дзержинского р-на. Запись от Леонович Ю. (2015 г.) Запись от Бутова И. (2015 г.) См. диктофонные записи в личном архиве автора.
7. Материалы опроса Молчан Тамары Антоновны (1940 г. рожд.), д. Путчино Дзержинского р-на. Запись от Леонович Ю. (2015 г.) Запись от Гайдучика В. (2015 г.) См. диктофонные записи в личном архиве автора.
8. Материалы опроса Халапук Каролины Францевны (1934 г. рожд.), д. Золотари Дзержинского р-на. Запись от Гайдучика В. (2015 г.) См. диктофонные записи в личном архиве автора.

P.S. Переводы на русский язык приведенных в статье белорусских текстов, записанных от информаторов, размещены на соответствующей ветке форума, предназначенной для обсуждения данного материала.