Мифологема «гора-небо-тот свет»
об одном космологическом представлении белорусов
(от средневековых летописей до записей Е.Р. Романова)
На Оршанщине Е.Р. Романов зафиксировал интересный обычай: «Остриженные ногти нужно хранить. Старики и старухи носят их за пазухой. После смерти они все отрастут у них, и при их помощи им легко будет на том свете взобраться на какую-то стеклянную гору. А кто разбросал свои ногти где попало, тот не взлезет на гору и упадет в пекло» [7, с. 311]. Небольшое сообщение, тем не менее, оказывается очень ценным и информативным, так как оно свидетельствует об очень архаичном космологическом и мифологическом представлении, которое было живо у народа не менее пяти веков. И, по всей вероятности, оно еще более древнее, о чем еще будет речь.
Вместе с этим следует отметить, что Е. Романов записал в конце XIX в. в д. Новая Ельня Чериковского уезда еще одно подобное представление, которое встречается в сказке «Стеклянные горы»: «...І прыляцеў к Шкляным гарам. Драўся, драўся, драўся, драўся на горы, ніяк не ўзлезе на горы... ідзі на базар, купі зялеза і ідзі к кавалю і падкуй зялезныя кокці на рукі й на ногі... Ну, цяпер жа ён пайшоў на базар, да купіў зялеза, да панёс к кавалю, пакуваў кокці на рукі і на ногі і пайшоў на гару. І ўзышоў» [«...И прилетел к стеклянным горам. Карабкался-карабкался на горы, никак не взберется на горы... иди на базар, купи железо и иди к кузнецу и подкуй железные когти на руках и на ногах... Ну, теперь же он пошел на базар, и купил железо, да понес к кузнецу, подковал когти на руки и на ноги и пошел на гору. И взошел»] [6, с. 109]. На этих Стеклянных горах находится необычный мир, где в стеклянном городе живет Кощей Бессмертный (который может являться олицетворением хтонической силы и смерти), что позволяет рассматривать Стеклянные горы в качестве «потустороннего мира».
Важно то, что типологически подобное представление этнографы фиксируют и в наши дни: «Я сама відзела той сьвет. Сплю і віджу такую гару. Высокую-высокую. І дым такі высокі з яе. І загароджана ўся кругом. А мне ж хочацца ўзнаць, што там... Дралася я дралася на эту гару, дралася, дралася, а тут вароты. І за вараціну так узілася і гляджу. А падыходзіць мужчына і кажаць: А што табе, баба, тут нада? А я: А што тут? А ён: Эта той сьвет. А я кажу: Як эта той сьвет?! Той сьвет! А там стаіць бальшы кацёл. Ну такі кацёл бальшушчы, што я такога ў жызьні ня відзіла. І булькаіць. А падняў – смала тамака. А смала чорная-чорная!...» [«Я сама видела тот мир. Сплю и вижу такую гору. Высокую-высокую. И дым такой высокий из нее. И загорожена вся кругом. А мне же хочется узнать, что там... Карабкалась я, карабкалась на эту гору, карабкалась-карабкалась, а тут ворота. И за ворота так взялась и смотрю. А подходит мужчина и говорит: А что тебе, баба, здесь надо? А я: А что тут? А он: Это тот свет. А я говорю: Как это тот свет?! Тот свет! А там стоит большой котел. Ну такой котел большущий, что я такого в жизни не видела. И булькает. А поднял – смола там. А смола черная-черная!...»] (записано в 2007 г. в д. Иванск Чашникского района) [цит. по 3, с. 244]. Если из записи Е. Романова следует, что «тот свет» представлялся в виде горы, на вершине которой находится именно Вырай, так как под горой локализуется ад, то в современном сообщении "тот свет" на горе имеет признаки ада (котел со смолой). Подобную разницу можно объяснить постепенной деградацией сюжета через потерю первоначального смысла. Также запись Романова ярко свидетельствует о горе как воплощении троичной вертикальной модели вселенной: под горой – ад, средний уровень – мир людей, наверху – небо (Вырай).
Обычай, о котором говорил Е. Романов, имеет прямой аналог в средневековых источниках. Обращает на себя внимание фрагмент Хроники Литовской и Жемойтской (XVI в.), в котором описывается объяснение обычая класть в могилу когти рысей и медведей: «...напотым ховали в землю, кладучи при них рысии и медвежии ногти для того, ижь мает быти судный день, и так мовили, же приидет бог судити людей и сядет на горе высокой, судячи справедливых и грешных, на котрую гору трудно будет влезсти без ногтей рисих або медвежиих на той суд до бога» [4, с. 31].
Приведенные отрывки свидетельствуют о существовании устойчивой мифо-космо-логической модели, согласно которой небо представлялось горой, где находится «тот свет» (Вырай) – местонахождение душ умерших, а также Бога. Современная запись свидетельствует о наличии на «том свете» ворот и круглой ограды, что соответствует характеристикам усадьбы. Огороженный, круглый в плане двор олицетворяет собой Центр Мира, который может маркироваться в фольклорных текстах горой. Также в индоевропейской (и не только) мифологии гора чаще выступает как трансформированный образ Мирового древа и, соответственно, маркирует Центр Вселенной [3, с. 242, 267]. В этой связи следует отметить, что в белорусских волочебных и колядных песнях также часто встречается образ горы, на которой находится идеальная усадьба, где иногда располагается престол Бога. Образ святой горы на севере, вокруг которой ходят светила и созвездия, а на вершине находятся дворцы богов, популярен в мифологии индоевропейцев. Наиболее выразительно он проявляется в индоиранской традиции в представлениях о Меру и Хара Березайти.
Примечательно, что описания индоиранских сакральных гор схожи по своим характеристикам с белорусскими, что объясняется общим индоевропейским архетипом горы. Кажется неслучайным тот факт, что на территории Великого княжества Литовского была популярна книга византийского купца, а позже монаха, Козьмы Индикоплова «Христианская топография» (VI в.). Как свидетельствует инвентарь Супрасльского монастыря за 1557 г., книги Индикоплова не только хранились в тамошней библиотеке, но и переписывались в монастыре [9, с. 37]. В книге описывались космологические представления, в которых также присутствовала большая гора, вокруг которой ходят небесные светила. Ночь объясняется пребыванием солнца за горой, а ночная темнота – это тень от горы [8, с. 344-346]. Популярность этой идеи может быть объяснена тем, что она соответствовала местным мифо-космологическим представлениям.
Важной характеристикой небесной горы является ее вид – стеклянная. Сравнения неба со стеклом известны в белорусском фольклоре: «Неба – гэта вялізны купал, зроблены з рэчыва, падобнага на шкло»; «з чаго зроблена неба ніхто не ведае... Яно прасвечвае, бы шкло, але цвёрдае і моцнае» [«Небо – это огромный купол, сделанный из вещества, похожего на стекло»; «Из чего сделано небо никто не знает ... Оно просвечивает, как стекло, но твердое и крепкое»] [1, с. 35]. В литовских мифологических представлениях усадьба Диеваса находится на небе за каменной, серебряной, золотой или янтарной горой [5, с. 84]. Среди индоевропейцев были распространены мифологические представления о каменном небе, что отразилось в индоевропейских языках, в которых значение слова «небо» выражается через значение «каменный свод» [3, с. 78; 5, с. 85]. Это обстоятельство позволяет также говорить о представлении неба в качестве каменной горы. Косвенным подтверждением того, что и белорусы также представляли небо каменным, являются рассказы, в которых святой Илья (христианский аналог Перуна) едет по небу, и от грохота его колес бывают гром и молния [2, с. 46]. Материал, из которого сделано небо-гора, объясняет, почему в захоронение клали когти животных, а также обрезанные ногти: без них невозможно было подняться на вершину. Поздние представления о стеклянной горе, возможно, свидетельствуют о том, что ранее она могла представляться ледяной.
Мифологема «гора-небо-тот свет» в жизни общества проявлялась не только в упомянутом выше обычае, но и в традиции размещать языческие святилища (а позже и христианские храмы) и кладбища на холмах, а также в обычае курганных захоронений. Особенно интересными являются балтские каменные курганы, которые ярко иллюстрируют представления о каменном небесном своде. Также стоит обратить внимание на топографию средневековых курганных могильников (и позднейших деревенских кладбищ). Подавляющее большинство захоронений в Беларуси размещается не только на холмах, но и рядом с рекой (или река / источник стекает с той же самой горы), что соответствует индоевропейским представлениям о сакральных горах, с которых стекают реки. На деревенских каменных надгробиях Беларуси можно встретить изображение символа шеста с полукругом наверху, который имеет языческое происхождение и символизирует Мировой Столб, связанный с Полярной звездой, который держал небесную гору в балтской мифологии, а также отмечал движение души умершего в верхний небесный мир [5, с. 87].
Таким образом, представления о «небе-горе-том свете» является чуть ли не самым архаичным космологическим дохристианским образом, который известен на территории Беларуси от древности до современности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Зямля стаіць пасярод свету... Беларускія народныя прыкметы і павер’і / Уклад., прадм., пераклад, бібл. У. Васілевіча. – Кніга 1. – Мінск: Беларусь, 2010. – 574 с.
2. Легенды і паданні / Склад. М.Я. Грынблат і А.І. Гурскі; рэд. тома А.С. Фядосік. – Мінск: Навука і тэхніка, 1983. – 544 с.
3. Лобач, У.А. Міф. Прастора. Чалавек: традыцыйны культурны ландшафт беларусаў у семіятычнай перспектыве / У.А. Лобач. – Мінск: Тэхналогія, 2013. – 510 с.
4. Полное собрание русских летописей. Т. 32. Хроники: Литовская и Жмойтская, и Быховца. Летописи: Баркулабовская, Аверки и Панцырного / Сост., авт. предисл. и ред. т. Н.Н. Улащик. – М.: Наука, 1975. – 233 с.
5. Прохараў, А. Каменны шлях на нябёсы. Міфа-рытуальная семантыка пахавальнага знака з паўночнай Беларусі / А. Прохараў // Druvis: альманах Цэнтру этнакасмалогіі «Крыўя». – 2011. – № 3. – С. 81-87.
6. Романов, Е.Р. Белорусский сборник. Вып. 6: Сказки / Е.Р. Романов. – Могилев: Типография Губернского правления, 1901. – 527 с.
7. Романов, Е.Р. Белорусский сборник. Вып. 8: Быт белоруса / Е.Р. Романов. – Вильна: Типография А.Г. Сыркина, 1912. – 600 с.
8. Святский, Д.О. Астрономия Древней Руси / Д.О. Святский / Автор предисловия, комментариев и дополнений – М.Л. Городецкий. – М.: НП ИД «Русская панорама», 2007. – 663 с.
9. Улащик, Н.Н. Введение в изучение белорусско-литовского летописания / Н.Н. Улащик / Отв. ред. В.И. Бутанов; АН СССР. Ин-т истории СССР. – М.: Наука, 1985. – 261 с.
Перевод с белорусского – Анна Шамрук
Опубликовано в: Романовские чтения – 10. Сб. статей Междунар. науч. конф. (27-28 ноября 2014 г., г. Могилев). Могилев: МГУ им. А.А. Кулешова, 2015. С. 34-35.
1
