Спасительница и спаситель. О чуде в Рожковке
Нередко в нашу жизнь вторгаются чудеса. Иной раз мы просто слышим о них от знакомых, в другой раз даже сами становимся их свидетелями, но есть и третья категория чудес – те, которые спасают нам жизнь. Случай, произошедший в д. Рожковка (Каменецкий район, Брестская область) часто упоминается в контексте и вовсе уж необычайных историй, ведь здесь, появившееся в небе знамение (Богородица с младенцем на руках), спасло жизни 276 проживающих в деревне человек. Но, как это обычно бывает, за много лет реальное событие превратилось в легенду, которая обросла своими правдами и неправдами.
Многоликая правда
Если рассматривать рожковское чудо не в рамках территориальных закономерностей, присущих некоторым аномальным явлением, то оно может показаться просто еще одной поразительной фронтовой быличкой. Если же лишь поверхностно взглянуть на Каменцкий район с позиций сакральной географии, то можно заметить, что явления Богородицы происходили здесь и ранее, в том числе и в последние годы. Об одном из них, произошедшем в д. Бушмичи мы уже писали на нашем сайте, о другом сообщила Людмила Чернявская, жительница микрорайона Ковалево г. Бреста. Что характерно, произошло оно рядом с так называемым камнем-следовиком [2, 10]:
«Мы приложились к камню, и я уже собралась уходить. Вдруг вижу – между тучами Божья Матерь... Как на иконе Покрова Божьей Матери, с поднятыми вверх руками, в которых она держала покров. Я закричала: «Посмотрите, посмотрите!». Ко мне подбежали моя подруга Надежда и дочь Ольга и тоже начали смотреть. Божья Матерь предстала нам небольшой и именно над этим камнем – не думаю, что ее можно было увидеть из деревни, хотя она и была на небе».
Нечто подобное сообщил в письме в Уфоком и каменецкий краевед-регионалист Георгий Мусевич. Он пишет: «Наша семья жила тогда в Дмитровичах, возле дороги Каменец-Беловка. Хорошо помню, как в конце августа 1941 года я сидел в церковном доме, в котором сейчас живет бывший председатель Чиквин. Неожиданно моя бабушка, матушка настоятеля Свято-Преображенской церкви отца протоиерея, кавалера ордена Св. Владимира 4-ой степени, Петра Елинецкого Мария Поликарповна (из дома Левицкая) позвала меня на улицу. Уже стемнело. Я выскочил из дома и увидел много людей, которые стояли и смотрели в направлении Беловежской пущи. Небо было звездным и сначала на обрии (на горизонте) виднелись всполохи крупного пожара, затем на небе возникли три больших огненных Креста. У людей появилось тревожное чувство. Они стали тихо молиться и креститься. Кое-кто из них говорил, что это знамение Божие – предвестник больших и тяжелых страданий народа. На следующий день мы узнали, что немцы сожгли село Белая и храм иконы Казанской Божией матери в нем, а людей во главе с настоятелем церкви о. Антонием Белевцом вывезли в Жабинковский район».
Именно это трагическое событие послужило толчком к тому, что к местному немецкому командованию обратились жители деревни Рожковка с просьбой о строительстве храма непосредственно в их населенном пункте. Другая стратегическая задача была у солтыса деревни (так теперь немцы называли старосту на польский манер) Дорофея Протасевича и его заместителя Антона Протасевича: так как кое-кто из местных помогал партизанам, то вновь организованное мероприятие могло немного отвлечь внимание карателей [5]. Немецкие власти согласились, после чего жители деревни за две коровы и два центнера шерсти купили в Топилах, что в Беловежской пуще, лесничевку, лес и принялись за строительство. Все это произошло еще до основных чудесных событий, в начале 1942 года, а не после, как утверждают авторы некоторых публикаций. Подтверждается это воспоминаниями очевидцев, в частности Ивана Скалковича и др.
Сейчас уже довольно сложно установить, кто первым рассказал о чуде в Рожковке. Как пишет Георгий Мусевич, еще в начале 90-х годов о Рожковке и возможной трагедии в ней появились публикации в местной Каменецкой газете «Ленiнец» (сейчас – «Навiны Камянеччыны») М. Мамуса, учителя Каменюкской школы; в газете «Звезда» А. Ковальчука, сотрудника Брестского областного телевидения; «Веснiке Беларускага Экзархата» Б. Ганаго и др. В своей статье «Это наша Спасительница» Борис Ганаго исказил название села: вместо Рожковка написал Рожновка и неправильно указал фамилии почти всех его жителей. Эстафету подхватили журналисты региональных и областных изданий, а также краеведы, писатели. История чудесного спасения Рожковки (под авторством М. Мамуса) была описана и в книге «Память» Каменецкого района [5]. В этом издании приводятся свидетельства Ивана Калистратовича Скалковича и Марии Дмитриевны Протасевич, непосредственных участников тех событий.
Вот что поведал Иван Скалкович:
«В Рожковку часто приходили группами партизаны. Их кормили, давали одежду, обувь. Естественно, что осведомители об этом докладывали своим хозяевам, которые даже направили шпиона под видом техника-строителя. Вот так у гитлеровцев сложилось впечатление о доброжелательности рожковцев к народным мстителям. […]. Но никто из нас не знал, что Рожковка уже была приговорена к уничтожению вместе с ее жителями. Утром 28 сентября 1942 года из Беловежи в деревню приехал на 20 автомашинах и четырех танкетках карательный батальон. С ними прибыли жандармы из Дмитрович и назначенные ими мужчины из других деревень с белыми повязками на рукавах. Всех жителей фашисты выгнали из домов. Двадцати одному односельчанину, в том числе и мне, приказали взять лопаты и выйти на улицу, а затем повели за деревню. Неподалеку от нее приказали копать огромную яму шириной 4, длиной 24 метра и глубиной 2,5 метра. Вместе с нами яму копали все Протасевичи: Константин, Илья, Мирон, Дмитрий, Владимир Драчук, Павел Кныш, Иван Скалкович».
Обстоятельства того дня прояснила и Мария Протасевич:
«Нас было много – в деревне же сто дворов, в каждой хате от двух до пяти и более человек. Мы стали шептать молитвы, креститься, представляя себя уже покойниками. Надежды, что кто-то спасется от смерти, ни у кого не было. Приблизительно через четыре часа поблизости на поле приземлился небольшой самолет. После полудня офицер, который прилетел из Беловежи, зачитал на польском языке приказ, из которого следовало, что все мы будем расстреляны за связь с бандитами (так каратели называли партизан), за помощь им. Вскоре после этого самолет поднялся и улетел. Мы были в отчаянии. Кто-то продолжал молиться, прося у Бога спасения. Каратели время от времени посматривали на часы. Некоторые сельчане стали спрашивать у них, когда будут расстреляны. В ответ каратели отвечали: через два часа, через час, через полчаса, через десять минут… Каратели уже подготовились к расправе над нами. Они ждали только прилета самолета. Наконец со стороны Пущи послышался его гул. Самолет приземлился на прежнем месте. Из него вышел майор и стал махать листом бумаги. Навстречу ему направились младшие офицеры, и с ними он пошел в направлении выкопанной ямы, потом к толпе местных жителей. Охранники приказали всем встать, а тем, кто самостоятельно не мог подняться и идти, приказали помочь. […] Тот же самый офицер уже в присутствии прилетевшего из Беловежи майора передал смысл приказа: «На этот раз вас расстреливать не будем, но видите, что яма вырыта, и если вы не перестанете поддерживать связь с партизанами, будете все лежать в ней. Детей вернем. Продолжайте строить церковь». Так распорядился майор, который только что прилетел на самолете». […] Мужчины до зимы построили церковь. Об этом староста сообщил немцу-майору в Беловежу. На ее открытие тот специально приехал на машине, присутствовал на богослужении и пообещал прислать икону «Божьей матери с ребенком», что вскоре и сделал. Сейчас эта икона на деревянной доске с надписью «28 сентября 1942 года» находится в отреставрированной церкви».
Мелания Саевич дополняет рассказ тем, что люди после того, как узнали, что помилованы, бросились целовать ноги офицеру, на что тот ответил: «Не надо. Знаю, вы строите церковь. Достройте ее, пригласите меня на освящение. Свой адрес оставляю солтысу» [9].
Храм освятили как Свято-Казанский. В торжественном событии, помимо таинственного избавителя, принимали участие отец Фома (Клюка) из Дмитрович, отец Клавдий (Пушкарский) из Беловежи и первый настоятель Рожковской церкви отец Николай (Концевич), сын отца Даниила из Тростяницы. С тех пор на самом почетном месте, рядом с иконой Казанской Божией Матери, там находится икона, которую местные жители сейчас называют Божьей Матерью Рожковской [3]. В 1943 году Алексей Фисюк установил на месте ямы крест. В настоящее время к кресту прикреплена табличка с надписью: «Сей крест сооружен в память избавления от смерти всех жителей села Рожковка 28 сентября 1942 года». А саму эту дату – 28 сентября – в деревне считают праздничной и устраивают в этот день богослужения и крестный ход.
Два имени спасителя
Конечно, определить звания высокопоставленных военных для жителя деревни непросто, поэтому трудно поверить, что в прилетевших сразу распознали именно офицера или майора. Впоследствии одни говорили, что их спас добрый немец, другие – советский разведчик. Житель деревни Каменца Никита Ярошенко незадолго перед смертью (в феврале 1994 года) утверждал, что тот человек (который их помиловал – И. Б.) был сыном петлюровского офицера, который эмигрировал в революционные годы в Германию. Его сын стал офицером на немецкой службе. Звали его Николай, фамилия неизвестна [9]. Ирина Павлючук, ведущий библиограф краеведческого отдела Брестской областной библиотеки, которая давно собирает материалы о Рожковке со ссылкой на свою тетю Нину Збудскую, утверждает, что это был майор, звали его Николай Нейман и он якобы потомок русских эмигрантов. В середине 1990–х годов он вроде бы даже приезжал в Рожковку. Потом связи оборвались [3].
Более углубленное и обстоятельное изучение вопроса провел Вячеслав Семаков и немецкий издатель Валерий Риппергер, работавший над этой темой в архивах Германии. В статье, впервые опубликованной в белорусской газете «Заря» в 2009 году, приводится другое имя, также как и иное воинское звание летчика [7]. Согласно изысканиям авторов, это был действительно майор, но звали его Эмиль Альберт Генрих Пауль Хербст. Его появление в Беловежской пуще также удалось проследить. Один из организаторов нацистского террора Герман Геринг для охраны пущи – охотничьего хозяйства рейха – выделил батальон люфтваффе (авиации) под командованием Хербста, чтобы навести здесь «долгожданный порядок». Кроме усиленного батальона охраны, в распоряжении Хербста было подразделение для борьбы с партизанами и браконьерами. По немецким сведениям, в это время в пуще и ее окрестностях действовало около 4-5 тысяч партизан. Майор Хербст создал в лесничествах и селениях опорные пункты и мобильные отряды пехоты для розыска партизан и борьбы с ними. Хербст был довольно мягок с местным населением и во время своей службы (сентябрь 1942 – март 1943 года), его приближенные иногда отпускали даже евреев и коммунистов, что впоследствии даже ставилось ему в вину немецким командованием.
Что касается Рожковки, то по данным немецкой службы безопасности, она представляла собой «явное бандитское гнездо» и подлежала уничтожению. Хербст отказался руководить карательной экспедицией. Тогда ему поручили вывоз детей в соседние деревни. Он установил, что помощь партизанам оказывали только четыре человека, и отменил карательную акцию, чем спас 276 человек, уже стоявших на краю вырытой могилы. В дальнейшем майору Хербсту удалось воспрепятствовать и некоторым другим карательным операциям в Белостокском округе [6, 7].
А может стали известны имена двух разных героев этой истории – офицера и майора, прилетевших на самолете?
Знамение
В книге «Память» ничего не сказано о появившемся в небе над Рожковкой знамении. Догадаться об этих событиях можно только косвенно, из слов Марии Протасевич: «…нам кажется, что это она воздействовала на того майора, и он сжалился над Рожковкой. Иначе чем чудом, мы этот случай не называем [5]». Списывать отсутствие другой информации по этому знамению на времена воинствующего атеизма не совсем верно, год издания вышеупомянутой книги – 1997. Если бы кто-то упомянул о сопутствующих несостоявшемуся расстрелу необычных событиях в небе, вряд ли редакторы книги посчитали бы их излишне фантастическими. В томах этой книги по другим белорусским регионам можно найти, например, истории об обретении чудотворных образов на стволах деревьев и т. д. Наиболее полное и обстоятельное расследование появления в небе Богородицы, подкрепленное словами проинтервьюированных им жителей Рожковки опубликовал Михаил Шелехов в журнале «Беларуская думка». Остановимся подробнее на нескольких представленных там воспоминаниях, а также нескольких дополнительных свидетельствах, почерпнутых нами из белорусской периодики [9].
Анна Зиновьевна Зайчик в тот роковой день попала в конюшню, куда согнали молодежь:
«…А наших к яме погнали. Брат мой и его товарищи Ленька и Санька ту ямку копали, там сегодня крэжык стоит. Но какая сила Господня великая! Повели, а все шли до ямки с иконою и молились. Как кто умел. Кончат «Отче наш» и снова начинают. А уже немцы с пулеметами стояли. А тех, что побежали, воротили назад, побили так, что кровь свистала. Дошли до ямки и на колена попадали и давай молиться. А немцы дивятся. Теперечка знаете, что? Божая Мати явилась. Одна женщина видела – выглядывала, когда мужики поутекали в корчи, чтоб не побили. Вышла выглядеть своего мужика и дивится. А там млыны стояли. И над млыном явилася женщина в синей одеже. И немец на ероплане ее увидел – и сфотографировал. И полетел в Берлин, до Гитлера. И Гитлер тот сказал: Освободить Рожковку!».
Нина Григорьевна Фисюк – на момент написания статьи единственная в деревне, кто была у ямы:
«Через год, в тот же день после Воздвижения Креста, приехал майор, привез икону Богородицы с младенцем, на дереве вырезана. И немцы с ним, они в ряды встали, а люди икону несли. И говорит: «Больной солдат лежал, мы попросили, и он вырезал в честь того, что майор летел и увидел ее на небе». А майор одно сказал: «Мне показалась Божья Мать-спасительница. Она спасла». И отсрочил яму на год. И правда, партизаны нас не тронули. Не пошли в деревню – ни разу. Говорят, что Солодюк видела Матерь Божью. Был мужик, Скалкович Иван, все время рассказывал, тоже нету его уже года три. Иван Драчук говорил, что видел».
Мария Демидовна Дашкевич, которой на момент трагедии было 14 лет, вспоминает:
«Прилетел самолет, и майор говорит: «Решали-решали и решили. Из-за одного-двух не стоит всему народу погибать. Поэтому я полечу туда. Если я не допущу – останетесь живы». Собрался и полетел. И не допустил опоздать на пять минут! Сел и сказал: «Решили. Молитесь Богу – вас Мать Божья оставила в живых». Тут его чуть не сбили с ног…».
Нина Александровна Протасевич [4]:
«Офицер рассказывал, что в тот день летел по маршруту «Беловеж–Берлин» через Рожковку. В воздухе увидел женщину с младенцем на руках, Божию Матерь. Сначала он решил, что это мираж, что он сходит с ума, хотел пролететь мимо, но женщина заговорила с ним, приказала спасти невинных людей, которые гибнут в деревне Рожковка. Офицер в изумлении решил убедиться, что все так, как говорит она, и повернул на деревню. А увидев, что мы стоим возле ямы, понял, что женщина ему не почудилась, что сама Богородица передала в его руки наши судьбы».
Невестка Марии Дмитриевны Протасевич Александра Федоровна, также упоминала, что когда стояли на краю ямы и молились «внезапно все, кто глядел на небо, увидели образ Божьей Матери с младенцем на руках, такую, какую ее изображают на иконах». Об этом чуде Мария Дмитриевна рассказывала детям много раз [11].
Когда 22 января 1943 года священники и старосты пригласили майора Хербста на открытие церкви в Рожковке, го его сопровождало несколько офицеров без оружия. После крестного хода все пошли к выкопанной братской могиле, чтобы напомнить, что в случае неповиновения яма еще понадобится [6]. По воспоминаниям Ивана Драчука, которому тогда было 25 лет, офицер сказал: «Когда мой самолет летел над местом, где должна была состояться экзекуция, в небе появилась Матерь Божья и показала мне рукой вниз…» [9].
После войны
Во избежание могущих появиться у кого-то мыслей о канонизации Хербста, стоит упомянуть о том, что он был вовсе не безгрешен. В ходе Людвигсбургского процесса в 1967 году прокуратору Гамбурга обвинила майора Эмиля Хербста в многократных убийствах. Ему в вину ставилась смертная казнь 100-150 белорусов 24 декабря 1942 года на окраине Беловежи. Их расстрелял батальон охраны, которым командовал Хербст. Он лично «убедился» на месте в осуществлении казни. Тем не менее, на допросе Хербст утверждал, что не знал о таком большом количестве расстрелянных людей. Главное судебное производство против Эмиля Хербста не было открыто, а дознание прекращено в связи с отсутствием доказательств в совершении преступления. Эмиль Альберт Генрих Пауль Хербст, родившийся 5 мая 1894 года в Куксхафене, умер 21 декабря 1974 года [6, 7].
В 2008 году иконописцы Александро-Невской лавры создали на основе старой иконы канонический образ, который назвали «Рожковская спасительница». Основную работу выполняла художник-реставратор, кандидат искусствоведения Светлана Большакова. Доску для иконы готовил ее супруг Евгений Большаков, известный реставратор и изограф. На обратной стороне новонаписанной иконы можно прочесть надпись «Сей образ выполнен усердием иконописцев Александро-Невской лавры на пожертвования прихожан храма во имя святого Трифона Печенгского в городе Киркенес, а также православных христиан Санкт-Петербурга в январе-июне 2008 года» [1]. Недалеко от расстрельной ямы был установлен и новый буковый крест, который также привезли из Санкт-Петербурга [11].
В интернете и различных изданиях можно найти десятки интерпретаций событий в Рожковке, сопровождающихся порой недостоверными подробностями, часто без ссылки на первоисточник. Мы же старались опираться только на свидетельства очевидцев, хотя не исключаем, что и они могли за много лет немного подзабыть произошедшее. Ведь, как справедливо пишет Михаил Шелехов, «в народном сознании большие события со временем приобретают черты мифа, фольклора» [9]. Ясное дело, что немецкий офицер не летал ни к Гитлеру, ни в Берлин за помилованием, не фотографировал появившуюся Богородицу, маловероятно также и то, что подаренный им образ был «вырезан из дерева немецким солдатом-художником, лечившимся в то время в госпитале в Беловеже», хотя бы потому что и своих мастеров на Каменеччине хватало [8]. Мифы могут обрастать своими мифами и из этой матрешки потом очень сложно извлечь первоначальную историю.
Литература
1. Бунеева Л. Рожковская спасительница // Вечерний Брест. 15 августа 2008.
2. Гайдучик В. Белорусская «Грабарка»: святое место Каменецкого района // Уфоком. [Электронный ресурс]. Код доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-4653-beloruskaja-grabarka.html. 17 января 2011.
3. Козлович В. Знак против беды // Советская Белоруссия. № 212. 10 ноября 2007.
4. Мартысюк М. О том, как Божья Матерь спасла деревню Рожковку // Знамя юности. № 13807. 03 января 2004.
5. Памяць. Камянецкі раён. Минск: Ураджай, 1997. С. 210–212.
6. Семаков В. Были и легенды беловежской пущи. Брест: Альтернатива, 2014. С. 179–184.
7. Семаков В. Кто спас Рожковку... // Заря. 17.09.2009.
8. Семенюк О. Спаси, убивают невиновных! // Духовный вестник. [Электронный ресурс]. Код доступа: http://www.duhvestnik.by/index.php/28-spasi-ubivayut-nevinovnykh. Дата доступа: 16.07.14.
9. Шелехов М. Чудо в Рожковке // Беларуская думка. 2004. № 5. С. 123-136.
10. Янович Н. Чудеса да и только, или Кто оставляет следы на камнях? // Народная Газета. № 8-9. 12 января 2007.
11. Яскевич С. Ратавальны абраз // Интернет-сайт «21.BY». [Электронный ресурс]. Код доступа: http://bp21.org.by/ru/art/a080822.html. 22.08.2008.
1
