Языческие идолы на территории Беларуси
Понятие и классификация
Слово «идол» происходит от греческого εἴδωλον и имеет несколько значений, одно из которых обозначает объект религиозного почитания в виде скульптурного изображения божества [1]. Именно в этом смысле слово «идол» будет использоваться в данной статье. Эта работа является попыткой обобщения известных на сегодняшний день находок языческих идолов и сведений о них в письменных и этнографических источниках на территории Беларуси. Такой подход немного ограничен, так как население, оставившее после себя идолы, далеко не всегда занимало территории, которые совпадают с границами современной Беларуси. Вместе с тем в статье упоминаются сведения об идолах в приграничных с Беларусью регионах.
Классификацию культовых языческих скульптур можно выполнить на основании различных критериев, например, материала, из которого они были сделаны. Согласно такому подходу идолы можно разделить на деревянные, каменные, металлические, костяные и т. д. Также идолы можно подразделить на антропоморфные и зооморфные, на мужские и женские и т. д. Коллектив белорусских исследователей предложил следующую классификацию идолов, найденных на территории Беларуси:
- отдельные каменные головы (около 10), которые вставлялись в деревянные или каменные постаменты. Это идолы из Слонима, деревни Остромечево Брестского района, Шклова, «Царь Давид» на Червеньщине;
- фигуры, среди которых имеются четкие человекообразные (д. Богино Браславского р-на) и в различной степени стилизованные формы (д. Залузье Жабинковского р-на, Лепель, Чаплин около Бреста, деревни Юхновичи Слонимского р-на, Хожево Молодечненского р-на, Елизаровичи Речицкого р-на, Долгиново Вилейского р-на, Бутьки Пружанского р-на и другие) [2].
Правда, насчет первого вида возникают определенные вопросы: найденные каменные головы не обязательно могли устанавливаться на постаменты; не стоит исключать версию, что это просто части разбитых идолов. Также некорректным является пример идола «Царь Давид», который не сохранился, а из описаний следует, что это был каменный столб с вытесанным лицом.
Языческие культовые скульптуры обозначались не только словом идол. Существовал ряд других наименований: идолы, стоды, боги, истуканы, болваны, кумиры, каменные бабы и т. д. [3]. Слово стод по-видимому, происходит от староскандинавского stoð «столб, колонна» [4]. Этот термин имеет близкое слово и в литовском языке – stabas, которое обозначает идола – объект языческого поклонения [5].
Этим словам подобно и старославянское слово столб (бел. стоўб), которым также могли обозначать идолов в форме столба. Не так давно стоўб возле печи был известным культовым местом в белорусской хате, возле которого отправляли различные обряды [6]; характерно, что этот столб также назывался балванам [7]. В 1622 г. монах Жировицкого монастыря Феодосий в своем трактате объяснял смысл слова идол: «Семдесят прекладачов преложыли рытыну идолом, то ест балванъ... а балванъ естъ фалшывое подобенство то ест значачы то, чого правдиве немашъ, яко гды погане выставляли слупы Венере, або Менерве, оные знаки балваном были ижъ значыли бога або богиня таковые яковыхъ не было, немашъ, ани быть могут, а такъ они правдиве значыли» [8]. Этот отрывок интересен тем, что в нем упоминаются сразу несколько обозначений языческой культовой скульптуры: идол, болван, слуп (столб). Последнее, хотя и не очень информативно, дает сведения о внешнем виде идолов. Также обращает на себя внимание, что монах объяснил смысл греческого термина идол с помощью слова «болван». Хотя происхождение этого понятия до конца не выяснено, но можно предположить, что оно местное или закрепилось в языке очень давно, так как не требовало для читателей дополнительного объяснения [9].
Для церковных авторов почитание идолов являлось главным признаком дохристианских культов. От слова идол в старобелорусском языке образовался ряд соответствующих понятий: идолопоклонение, идолатрия, идолопоклонство (идолопоклоньство), идолохваление ‘почитание идолов’, идолобесие (идолобисие), идолослужение ‘языческий культ поклонения идолам’, идоложрецъ , идолослужитель (идолослужытель), ‘тот, кто служит идолам, языческий жрец‘, идолопоклонникъ , идолохвалитель ‘идолопоклонник‘, идольский (идолский) ‘языческий‘, а также балвохвальство (болвохвалство , балвофалство) ‘идаласлужэнне‘, балвохвалца (болвохвалца) ‘идолопоклонников‘. Греческое происхождение слова «идол» на самом деле свидетельствует о позднейшем церковном происхождении образованной от него терминологии. Языческими по происхождению следует считать слова стод, стоўб (слуп), баба и, возможно, болван (бел. балван) [10, 11].
Свидетельства об идолах в письменных и этнографических источниках
В белорусско-литовских летописях и хрониках представлены сведения о почитании в балтийском регионе идолов, а также природных ландшафтов – холмов, рек, озер, деревьев. Например, в «Летописи Красинского» утверждается: «...И подданыи его, милуючи его, a подле римского обычая вчинили болвана на паметь его и назвали Спера. И потом оные люди, мешькаючи около него, и почали офери чинити и за бога мети, a потом, коли тот болван сказился, и они тое озеро и тое местцо хвалили, и мели за бога» [12]. Идол «Спера» был назван в честь сына легендарного князя Палемона, который считается родоначальником династии литовских князей. «Хроника Литовская и Жемойтская» сообщает, что этот идол почитался народом до времен крещения Ягайлы «...и поставили там же балван Спери на славу князя своего, которого балвана за бога аж до часов Ягеллиовых хвалили» [13]. Письменные источники также свидетельствуют и о существовании женских идолов: «B тые лета князя великому литовскому и жомоитскому Куковоитю умре y великои старости мати его Поята. И князь великыи Куковоити, милуючи матку свою, a вчинил болвана на образ ее, чинячи еи память, и поставил того болвана именем матки своее Пояты вышеи озера Жослеи, которую ж охвалили и мели за бога тую Пояту. A потом, коли тот болван згнил и на том местци липы выросли, и тыи липы хвалили и за бога их мели на имя тое Пояты» [14].
О почитании идола на холме и священной рощи говорится в следующих летописных строках: «...которыи же сын, милуючи отца своего, великого князя Куковоитя, вчинил болвана на памятку отца своего и поставил его на однои горе над рекою Святою недалеко Дявилтова, которого ж болвана хвалили. Потом тот болван згнил, a там гаи вырос, и люди тыи хвалили тот гаи, a прозвали его именем пана своего Куковоитя» [15].
Вряд ли эти идолы существовали на самом деле, но письменные источники свидетельствуют о давних и длительных традициях почитания образов божеств вместе с природными объектами; почитание последних и до сих пор широко распространено на территории Беларуси. Описания идолов и мест, где они почитались, подтверждаются более поздними археологическими и этнографическими исследованиями.
Основатель Вильно князь Гедимин приказал установить в новой столице каменный идол Перуна: «Поставил еще Кгедимин болвана перунова з каменя кременистого великого, c которого огонь попы огонь поганские кресали, в руках держачи, и огонь ему вечный з дубины в день и в ночи палили на том местцу, где теперь костел святаго Станислава в замку от Ягелля, внука Гедиминового, збудованый» [16].
Шведский автор ХVI в. Олаф Магнус писал: «Некоторые паны рассказывают, что на границе литовского и московского государств у широкого тракта стоит идол, статуя старухи, которая на языке литвинов называется «Золотая Баба» (Zlotababa), что значит в переводе золотая старуха. Этой бабе каждый путешественник должен поднести маленький недорогой подарок, если он хочет без нежелательных приключений достичь цели своего путешествия...» [17]. Белорусский исследователь А. Котлярчук, проанализировав сведения Магнуса, полагает, что этот идол мог находиться на территории Браславского повета [18].
В 1691 г. в Гродно рассматривалось судебное дело о чародее Максиме Знаке. Во время процесса упоминалось: «Po podpisaniu zeznał, że ieszcze Bankieczcza w Wiercieliczkach, która z Rosołem na Rospne lata (jakąś «łysą » górę, być może istniejącą dotychczas pod Wiercieliszkami?), tam iest słup y to dołożył , że kiedy Rosoła wezmą – w ypowie on wszystkich» [19]. Вероятно, здесь могла идти речь о языческом идоле на сакральным холме.
В 1684 г. в руинах какого-то старинного здания возле Витебска был найден, как считают, идол Перуна значительных размеров, стоящий на подносе. Поднос и идол были изготовлены из чистого золота. К.С. Стецевич описал этот случай: «От находки многие поживились, и что даже Папе в Рим послана была часть золота» [20].
Это была не последняя находка идолов из драгоценных металлов. В XIX в. крестьяне Борисовского уезда при вырубке леса возле реки Пони, срубивши старый дуб, нашли двух идолов: один был из серебра, а второй из бронзы. За серебряный идол предложили 400 рублей, что свидетельствует о значительных размерах идола. Однако оба идола оказались в собственности владельца леса Чеховича. Известно, что в 1860- х годах они еще хранились у него, однако владелец, несмотря на обещания, так и не показал их графу К.П. Тышкевичу [21]. Можно предположить, что идолы могли устанавливаться в почитаемые деревья. Об этом свидетельствует как данная находка, так и текст заговора: «На сінім моры стаіць яблыня. У той яблыні дуплінае гняздо, у тым гняздзе 77 ідалаў. Бярыце, 77 ідалаў, багры гаручыя, пруты сталёвыя, біце сталёвымі прутамі, каліце гарачымі буграмі…» [22].
Народное предание о Мядельском замке также сохранило сведения об идоле из драгоценных металлов: «Основание замка приписывается королеве Боне... Она была волшебницей. Эту чудодейственную силу давал ей золотой Бог с бриллиантовыми глазами, который будто бы сохранился со времен язычества на замке... Перед своим бегством она бросила чудесного золотого идола в колодец» [23].
В этнографических белорусских границах у д. Чижи (бывший Бельский уезд) существовал холм, который назывался «Срибная горка». Возвышенность получила такое название из-за того, что на ней некогда стояли позолоченные и посеребренные боги (идолы). Крестьяне упоминали имя одного из них – Леляк [24].
В списке добровольных пожертвований Виленскому музею в период с 1 января по 11 июня 1856 г. отмечены находки языческих идолов и их фрагментов: серебряный идол Перкунаса и другие идолы, найденные в Швекшнях у графа Плятера, каменная нога от идола, выкопанная на кладбище при костеле св. Иакова в Вильне и глиняный идол, который был вырыт у Новогрудка. Следует отметить, что каменная нога необязательно могла принадлежать идолу. Вполне вероятно, что это мог быть фрагмент поздней религиозной или надгробной скульптуры. Среди перечисленных находок непосредственно с территории современной Беларуси происходит глиняная скульптура из окрестностей Новогрудка [25]. Она была найдена в 1850 г. и представляла собой женщину в сидячем положении [26]. Передана в Вильнюсский музей неким Адольфом Кобылинским. К сожалению, об этой находке больше нет никаких сведений, поэтому трудно определить точно, являлось ли изображение языческим идолом. Определенные вопросы вызывает и находка в 1850-х годах каменной шлифованной статуэтки из кургана возле поместья Экимань Полоцкого уезда. Статуэтка размером 104 мм представляла собой изображение человека восточного типа в длинной одежде в полулежащем состоянии: левая рука подносила чашу к губам, а правая была согнутой, на голове отсутствовали волосы, лицо одутловатое. А. Киркор, который передал находку в Виленский музей, уверенно причислил ее к идолам [27]. По описаниям можно сделать вывод о неместном происхождении статуэтки.
В июле 1874 г. при посадке дерева в Невельском уезде был найден идол с двумя лицами, высотой около 23 см. Впервые его описал А. Киркор. Правда, он не сообщал, из какого материала он был сделан. Подлинник идола на некоторое время исчез. Известно, что в 1874 г. он был у Городокского исправника Бурмейстера. Фотография идола хранилась в музее Ягеллонского университета [28]. Однако в мае 1888 г. А. Сементовский увидел этого идола в коллекции М.Ф. Кустинского. Выяснилось, что идол был сделан из гипса и окрашен желтым лаком [29]. Невельский идол оказался подделкой.
Сохранились сведения, что в 1855 г. крестьяне из д. Полав бывшего Дисненского уезда, которые считались сильными чародеями, скрывали от духовенства какого-то идола, вокруг которого в определенные дни устраивались пляски, при этом неистово повторяя: «Гаўры, гаўры – гам!» [30]. Согласно преданиям Гаўры – имя собаки первопредка белорусов Белополя и его отца князя Бая, который после смерти любимых собак приказал почитать их и назначил для этого поминальные дни [31].
Несколько каменных и бронзовых идолов хранились в музее Полоцкого кадетского корпуса [32]. Бронзовый идол в виде женщины, которая стоит на пьедестале, найден в Комаровке в Минске [33]. Небольшие идолы из металла в XIX в. были известны на Пинщине и д. Богданово на Ошмянщине. Идол из Богданово представлял женщину в боевом облачении, а идол с Пинщины – мужчину-воина и был предназначен для ношения на шее или на груди. Мифологи XIX в. безосновательно считали их изображениями литовских божеств: богини целомудрия Прауримы и бога войны Каваса [34].
В 1887 г. в лесу близ д. Переспа Ульяновской волости на Сенненщине был откопан идол в виде четырехгранного столба с высеченной головой наверху, которого потом установили на местном кладбище [35]. Каменный идол в виде столба с высеченным на верху лицом был известен в Игуменским уезде (ныне Червенский р-н). В народе идол назывался «Царь Давид» [36]. Примерно в километре от него близ д. Гудавичи на возвышенности «Святая горка» находилось языческое святилище. Между тем, экспедиция Центра этнокосмологии «Kryŭja» в эти места показала, что местное население ничего не помнит об этом идоле, но у него хорошо сохранилась память о культовом «Давыдовом камне». Остается нерешенной проблема: это один и тот же объект или разные [37]?
Рядом с д. Цапли на Пружанщине ранее находился холм, который назывался «могильник». Холм был округлый, диаметром около 85 м, а высотой около 1,5 м. На вершине его стоял вертикальный камень со следами обработки в виде человеческого корпуса [38]. По преданию, на городище близ д. Войстом стоял идол и около него приносились жертвы: «Koło Wojstomia znajduje się gora formy prawidłowej (ucięty stożek) , na ktorej, podług podania miejscowego, był kiedyś , za czasow Litwy pogańskiej bożek, ktoremu składano ofiary i wskntek tego ziemia tam i teraz czarna» [39].
Известный исследователь XIX в. Зориан Доленга-Ходаковский в письме к Каролю Черноцкому от 9 октября 1822 г. писал, что на горе у д. Мыслобожа есть камень, похожий на идола [40].
На острове озера Богино на Браславщине стояла каменная антропоморфная фигура из серого гранита высотой с половину человеческого роста со сложенными на груди руками и отбитой головой. В народе фигуру называли «Стод» [41]. В. Ластовский приводит легенду, согласно которой на этом острове имелся высокий курган, посреди которого находилась, в старой веры божница с единственным оконцем, через которое солнечный луч внутрь проникал только ровно в полдень [42]. При обследовании острова Богино археологом Э.М. Зайковским было обнаружено городище железного века, заселенное в прошлом балтами [43]. Следует заметить, что и сейчас местное население хранит память об идолах на острове. В 1983 г. во время археологического обследования берегов озера от одной престарелой женщины исследователям удалось услышать, что еще на ее памяти на острове стояли «литовские боги» [44].
Определенным пережитком идолопочитания является традиция установления больших деревянных столбов с резными изображениями христианских святых. Например, такие столбы с изображением Богородицы, Христа и Иоанна Предтечи можно было увидеть при въезде в Несвиж [45]. В д. Большое Стахово Борисовского р-на на кладбище со средневековыми курганами раньше была часовня, перед входом которой стояли деревянные «балваны» (бел.): «Небальшая такая капліца была… І такія я баялася, малая была, ды баялася, там былі такія дзерэвянныя называліся балваны – людзі такія самые настаяшчые, сделаны з дзерава… Не ў капліцы, а сразу как пры ўхода. Пры ўхода стаялі. Ну я очэнь баялася, такія абыкнавеныя з дзерава сделаны былі… Ізабражон быў мужчына і жанчына…» [46].
На Полесье до сих пор сохранилась традиция почитания деревянных антропоморфных крестов, которые называют «хвігуры». Различают мужские и женские изображения. Мужской образ носит название Герман, он был увешан полотенцами и изготавливался с целью вызова дождя [47]. Женские «хвігуры» представляли собой деревянные кресты, обвешанные полотном и полотенцами так, что в них можно было узнать очертания женщины и выделить детали женского костюма. Также обращает на себя внимание и культ «каменной девочки» – почитаемых каменных крестов, которые украшают полотном, фартуками, бусами [48]. Все это исследователи считают остатками традиции почитания языческих идолов.
Народные предания сохранили сведения о поклонении идолам. Имеются упоминания о молении обычным колодам, а также вырезанному из колоды богу: «Один раз наш сосед Тимох взял большое полено и вырезал бога. Потом огородил одно место, чтобы туда не ходил скот и поставил своего бога. Сам ходил молиться к этому богу каждое утро...» [49]. С описанными в преданиях поклонениями колоде хорошо соотносится информация о почитании в 1920- х годах на Мир-Горе в Бобруйском р-не некоего «Божьего пенька», который находился в церкви и к которому ходили молиться 1 октября [50]. Почитание пней культовых деревьев также хорошо известно на территории Беларуси.
Находки языческих идолов в XX в.
Большинство языческих идолов не сохранилось до наших дней, особенно это касается деревянных стодов. Однако их следы находят археологи во время раскопок. Так, следы от деревянного столба-идола были обнаружены в центре площадки Ходосовичского святилища. Это было углубление диаметром 1 м и глубиной 0,15 м. [51]. Деревянные столбы-идолы находились на предполагаемом Туровском капище [52]. Яма для идола также была выявлена во время раскопок Верховлянского святилища в Берестовицком р–не [53]. На городище милоградской археологической культуры Горошково в одной из культовых построек в центре была выявлена небольшая кольцевая канавка, которая могла являться основой для жертвенника либо стоявшего здесь идола [54].
К наиболее древним находкам культовых скульптур исследователи причисляют небольшие изображения, найденные на поселении Осовец-2 в Бешенковичском районе, которые относятся к позднему неолиту (раннему бронзового веку) [55]. Эти фигурки оставило население северобелорусской археологической культуры. Одна статуэтка была вырезана из твердого лиственного дерева и имела темно-серый цвет, что вызвано, возможно, натиранием соответствующим красителем. Статуэтка представляет собой голову мужчины с четкими и резко очерченными чертами лица. Нижняя часть находки обломана. Похоже, что головка переходила в стержень-жезл. Длина сохранившейся на сегодня части составляет 9,5 см. Ныне фигурка хранится в Национальном музее истории и культуры Беларуси в Минске. Вторая фигурка представляет собой отломанную головку статуэтки из рога длиной 4,2 см. Это опять же образ мужчины с острой бородой, прямым носом, высоким лбом и глубокими выбуравленными глазницами.
Губы тонкие, сформированные поперечной нарезкой. На шее у самой основы головы пробурено отверстие, этот образ также к чему-то подвешивался. Сравнение статуэток показывает их индивидуальность. Выполняя определенное ритуальное назначение, они в то же время передают, несомненно, европеоидные черты жителей окрестностей бывшего Кривинского озера [56].
На территории Беларуси сохранились сведения о каменных идолах с тремя лицами. Один из них был обнаружен в лесу на берегу реки Лесной возле д. Млыны Каменецкого р-на. В польских архивах сохранилось его схематическое изображение и описание. Размеры идола: 1,65 × 0,5 × 0,35 м. [57]. Согласно рисунку идол антропоморфный, имеет хорошо видимые очертания тела и головы, но шея отсутствует. Руки опущены вдоль тела, ладони сложены на поясе. Внизу идол имеет расширение, вероятно, чтобы придать скульптуре устойчивость. Следует отметить, что примерно в районе находки идола на небольшом песчаном холме находился крупный курганный могильник. Отмечают, что рядом с курганами было много камней, на одном из которых было также схематичное изображение человека [58]. Возможно, что идол также находился на территории курганного могильника. Остатки второго каменного идола с тремя лицами были найдены возле имения Богуславцы в Пружанском районе. Рисунок идола поступило в музей 3 октября 1901 г. Сохранилась часть головы с тремя парами глаз. Размеры находки: длина – 8 см, ширина – 6 см, высота – 7,5 см, окружность – 23,5 см. Нашел фрагмент идола Богуслав Крашевский [59]. Между тем, следует заметить, что рисунки с изображениями этих идолов не могут подтвердить их трехголовость. Картинки сделаны некачественно и только с одной стороны.
В 1925 г. около Волковысского городища на глубине 1,5 м найден идол из окаменевшего песчаника размерами 95 × 60 × 29 см [60]. Идол имеет аккуратно высеченную круглую голову, заметный нос и глаза. Шея едва очерчена, туловище расширено, прямоугольной формы наподобие постамента, но внизу видны небольшие ножки. На старых фотографиях видно, что на груди прослеживаются линии, возможно, на нем был высечен какой-то крестоподобный знак. Позже идол попал в Гродненский государственный музей истории религии (бывший музей атеизма). В 1927 г. был обнаружен крестообразный каменный идол близ д. Стайки Оршанского р-на размерами 70,4 × 39,6 см и весом 98,4 кг [61]. Каменных идолов находили также и в курганах Оршанского района: близ д. Плеханов, д. Журавичи, откуда идол был перевезен в сад совхоза Смоляны [62]. Также в Оршанском районе каменный истукан был обнаружен в XIX в. близ д. Турьево, а потом был перевезен в сад поместья Смоляны [63]. Как отмечает Д. Василевский, большой красоты в них не наблюдается [64].
В 1934 г. при прокладке новой улицы на окраине Слонима на глубине 0,5 м был найден идол, сделанный из валуна красно-серого цвета в виде мужского торса без рук. Фигура рельефная со всех сторон. Лицо довольно плоское с заостренной бородкой, но без усов и широким носом с горбинкой, хорошо обозначена шея, четко подчеркнуты глаза и рот. Низ скульптуры клинообразный, видимо, потому, что ее вставляли в специальный пьедестал. Высота идола – 46 см, ширина – 22 см, толщина – 15 см. Хранится идол в Слонимском краеведческом музее [65]. Слонимский идол имеет аналоги с языческими скульптурами балтов, например, с идолом из Елички (Польша) [66].
В 1955 г. в селе Остромечево Брестского района местный житель А. Матвеюк близ здания правления колхоза «Память Ильича» на глубине примерно 60 см нашел каменную голову идола [67]. Голова по форме напоминала гриб: четко очерченная шапка или лоб, выступающий прямой широкий нос, глубоко посаженные глаза. Место находки головы идола называлось «Дубовы Грудок» (дубовый бугорок), что косвенно свидетельствует о наличии там в прошлом почитаемого урочища в виде холма с дубовой рощей, где, возможно, раньше и стоял идол [68]. Такое размещение целиком соответствует приведенным нами летописным сведениям.
Летом 1963 г. был найден самый знаменитый и загадочный идол на территории Беларуси – так называемый Шкловский идол. Его нашли мальчишки из деревни Старый Шклов в песчаном овраге на правом берегу реки Серебрянки в урочище «Зязюлин ров» (кукушкин ров). Идол был выкопан взрослыми и перевезен в Минск археологом Л.Д. Поболем. При транспортировке идола в кузове грузовика скульптура получила повреждения: сильно потерлась, было немного стесано лицо [69]. Когда местные жители откопали идола, то дали ему название «Ёлуп» («Олух» – рус.) [70]. Идол представлял собой подгрудный образ мужчины. Нижняя часть обработана в виде пьедестала. Фигура обтесана, имеет вид столба. Идол высечен из песчаника, высота 1,2 м, вес около 250 кг [71]. В научный оборот был введен Г.В. Штыховым [72]. Сейчас хранится в Национальном историческом музее в Минске. Идол имеет очерченное лицо: выразительно прослеживаются глаза, причем похожие на закрытые, рот и усы. Между тем Шкловский идол имеет определенные фаллические очертания. Данная находка вызвала немало споров среди историков, археологов, искусствоведов.
Обзор основных теорий был хорошо представлен в докладе Р. Забашты [73]. Обзор основных теорий был хорошо представлен в докладе Р. Забашты. Проблемы с атрибуцией идола, соответственно и разные взгляды ученых, были вызваны случайностью находки изваяния (вне археологического комплекса), а также отсутствием непосредственно у идола подходящих для атрибуции признаков. Главные вопросы: время создания и этнокультурная принадлежность населения, которое ему поклонялось. «Классическая» версия времени создания идола – Х в. – принадлежит Г. В. Штыхову. Она сейчас приводится в энциклопедических изданиях и учебниках. Однако существуют и другие версии: VI–X вв., VI–VII вв., VI–ХIII вв. [74]. Однако все они являются гипотетическими и не имеют надежного обоснования. Интересную версию можно обнаружить у Р. Забашты. На основании датировки археологических памятников в окрестностях находки – селища ХII–XVIII вв., курганного могильника того же времени, городища и селища возле него Х–XVI вв., а также датировки подобных языческих идолов из Тума (Польша XII в.) и Риги (Латвия) XII–XIII вв. был сделан вывод, что Шкловский идол относится к периоду XII–XIII вв. Также жаркие споры вызывает вопрос: балты или славяне оставили этот идол? На этот вопрос также пока трудно дать однозначный ответ. Р. Забашта склоняется в пользу славянского населения, но вместе с тем, отмечает сходство с балтскими идолами из Риги (Латвия), вероятными столбоподобными идолами из святилищ Тушемля, Городка, Прудков (Смоленщина) [75, 76]. Вопросы остаются открытыми. Также невозможно соотнести идол с определенным божеством. Здесь мы можем опираться только на косвенные данные относительно функций того божества. Закрытые глаза идола свидетельствуют о принадлежности божества к хтоническому царству, миру умерших предков. Фаллическая форма может свидетельствовать о функции плодовитости и плодородия.
В 1970-х годах в селе Вороничи Полоцкого р-на на мысе, в самой южной оконечности озера Воронец, был найден маленький каменный идол, который, к сожалению, был утерян. В энциклопедическом словаре «Мифология белорусов» был опубликован снимок случайно обнаруженного также на Полоччине небольшого каменного идола [77].
В энциклопедическом словаре «Мифология белорусов» был опубликован снимок случайно обнаруженного также на Полоччине небольшого каменного идола [78].
Профессор Э. Левков упоминает о находке каменного идола на берегу Паульского озера в урочище Рекшаты у д. Тётча Ушачского р-на: «Второй камень, если считать от северо-западного края, даже издали напоминал лежащего человека. Это был идол, высеченный из темного базальта. У него четко выделялось массивное туловище, одна рука и втянутая в плечи голова. Высота фигуры составляла 2 м 7 см, толщина и ширина – по 0,7 м. Вторая рука была отбита. Некогда идол стоял вертикально, а затем был повален. Тут же лежало несколько небольших камней, которые скорее всего расклинивали для устойчивости фундамент идола» [79]. Рядом сохранился каменный жертвенник с искусственным углублением и камень со следами воздействия огня, благодаря чему Э. Левков сделал вывод о существовании здесь святилища.
В Гродненском государственном музее истории религии хранится идол, который был найден на Лепельщине. Сильно стилизованное изображение выполнено из известкового камня. Голова неправильной формы, вверху расширена. Туловище непропорциональное, расплющенное по бокам. Размеры идола 47 × 22,5 × 17,5 см [80].
Каменный крестообразный идол из д. Бутьки Пружанского р-на примечателен тем, что на его груди высечено изображение столба с полусферой наверху. Этот символ широко распространен на территории Беларуси, в частности на севере и северо-востоке Минщины и на Витебщине. Он преимущественно обнаруживается на древних надгробиях, но встречается и на некоторых других памятниках. Этот знак языческий по происхождению и означает мировую ось и небесную сферу, обеспечивает связь между этим миром и загробным, содержит идею путешествия души в царство мертвых [81]. Примечательно, что идол был найден возле курганов на территории старого деревенского кладбища. Курганный могильник, возле которого был обнаружен идол, датируется XI в. Возможно, идол также относится к этому периоду. Идол высечен из светло-серого валуна, высотой 1,04 м, шириной 40–50 см, толщиной 30 см. Левая рука находится ниже правой, что придает фигуре асимметричность. Фигура незначительно расширяется внизу. Идол имеет круглую голову с очерченной линией лица и подбородком, прослеживаются следы глаз, носа, рта [82]. Возможно, что лицо попытались стесать. Сейчас идол находится в Пружанском краеведческом музее.
Фрагмент маленького каменного идола был обнаружен во время археологических раскопок на городище Прудники Миорского р-на. Идольчик был выполнен в виде ассиметричной головки человека. Левый глаз очерчен полностью, правый только обозначен, нос прямой, кончик его приплюснутый, рот едва заметный, подбородок выражен слабо [83]. Согласно данным стратиграфии, находка относится к VI-VII вв.; в это время на городище проживали балтские племена латгалов или селов [84].
Как уже упоминалось, на территории Беларуси находили языческие скульптуры из различных металлов, но они не сохранились до наших дней. Однако в 2010 г. (или 2011 г.) в окрестностях д. Стайки Воложинского р-на была найдена небольшая серебряная скульптура (2,4 см высотой) [85]. Выявлен присевший мужчина, руки которого согнуты на животе, правая рука выше левой, голова лысая, видны уши, лицо широкое, глаза большие, нос прямой и длинный. Статуэтка напоминает некоторые скандинавские находки. Кроме того, вместе с ней были найдены фрагменты дирхемов, наконечник копья и другие раннесредневековые вещи. Также относительно недалеко от места находки, в соседней д. Погорельщина, был обнаружен большой клад дирхемов, на некоторых монетах которого есть граффити в виде воинских флагов, княжеского двузубца и руноподобного знака [86]. Все это может свидетельствовать, что Стайковская находка может иметь отношение к дружинной среде и быть скандинавского происхождения.
Большой интерес вызывает и ряд каменных женских идолов, которые по форме напоминают кресты. Самым известным среди них является каменный идол, который находился между деревнями Долгиново и Жары Вилейского р-на. Впоследствии он был перевезен в Минский музей валунов, а сейчас выставлен в здании Института геологии Национальной академии наук. Идол крестообразной формы представляет собой стилизованный образ женщины. Он высечен из серого гнейсового валуна, слегка тронутого выветриванием. Высота его 173 см, размах 107 см. Для таких размеров он слишком тонкий, около 20–25 см. Верхний конец своей округлостью напоминает голову, поперечники похожи на расставленные руки. На их уровне в середине находятся два небольших выступа – груди. Они немного оббиты с таким расчетом, чтобы заменить их небольшими крестоподобными знаками. Немного ниже, на уровне живота, находится еще одна выпуклая фигура – ребенок. Его форма повторяет очертания всей скульптуры. По всем признакам это не крест, а идол женского божества. На «спине» идола высечены четыре четырехконечных креста с перекладинами на концах.
Латышский историк и этнограф Гунтис Эниньш составил специальную таблицу символов, согласно которой этот символ имеет в народе названия «крест крестов», «огненный крест», «крест Мары». В Латгалии Мару почитали как покровительницу браков, свадеб [87]. На этом основании Э. Левков предполагал, что этот идол был посвящен Маре – одному из древнейших божеств индоевропейцев – богини, которая опекала загробный мир, способствовала продолжению рода, женщине [88]. В белорусской фольклорной традиции Мара деградировала до персонажа низшей мифологии, была связана с хтоническим миром и смертью; ей была характерна похотливость, она могла родить ребенка от связи со смертным мужчиной [89]. Археологи Я.Г. Зверуга и М.М. Чернявский предполагают, что идол является изображением Лады – богини брака и благополучия, либо Мокош – богини плодородия [90]. Как и в случае со шкловским, нельзя точно соотнести этот идол с определенным божеством, определить время его создания и т. д. Представляется довольно смелым отождествление идола из-под Долгиново с Ладой или Мокошью, так как для этого нет достаточных доказательств. Тем более нет надежных свидетельств о существовании их культов на территории Беларуси. Мнение Э. Левкова выглядит более аргументированным, по крайней мере, подкрепленным живой фольклорной традицией. В любом случае, Долгиновский идол является свидетельством почитания богини-матери. Следы бывших женских культов, в том числе и почитание женских фигур - божеств, сохранились до наших дней [91].
Аналогии с Долгиновским идолом имеет антропоморфное каменное изображение со старых могил в Кобрине. Идол имеет четко очерченную шею, голову с ушами, лицо, руки отсутствуют, возможно, отбиты. На туловище снизу рельефное изображение ребенка-креста, напоминающего долгиновского [92].
Не так давно краеведом на заброшенном кладбище возле д. Буйновичи Лельчицкого района был обнаружен каменный идол подобного типа. Фигура также обработана в форме креста, но сохранилась нетронутой верхняя часть, имеющая округлую форму, на груди выбито рельефное изображение ребенка (как и на Долгиновском идоле), посреди головы которого, похоже, высечен маленький крестик.
Из Жабинковского района Брестской области происходит сразу два каменных женских идола. Оба хранятся в Брестском областном краеведческом музее. Идол из д. Грабовцы имеет крестообразную форму размерами 79 × 50 × 47 см, высечен из камня красно-пепельного цвета [93]. Хорошо очерчено лицо-овал, головной убор наподобие платка, под подбородком вырублена крестообразная фигура. Идол из д. Залузье крестообразный, размерами 87 × 30 × 53 см, высечен из валуна красно-серого цвета. Он имеет продолговатое лицо, выступающий нос, различимые глаза и рот. Почти от подбородка идут две линии, обозначающие руки. На груди прочерчен крест. Есть мнение, что углубленные диагональные линии очерчивают конец платка [95].
Как видно, все женские идолы, которые сохранились, имеют на туловище стилизованную крестообразную фигуру, которая в некоторых случаях имеет четкую форму ребенка. Подобное явление характерно и для каменного женского идола с берегов озера Островно в Себежском районе (теперь Россия). На животе женского идола вырублен крест в круге, на вершине которого также расположен крест.
Каменные бабы
На территории Беларуси стоды в народе также называли «бабами», например, каменный стод, который стоял на кургане близ д. Грицковичи Свислочского района, назывался «Грицевичская Баба» [96]. Очень часто такое название относилось к старым каменным крестам. В Толочинском р-не на берегу озера Глухого близ д. Голошево стоит каменный крест, который называют «Баба», «Екатеринин крест», «Крест-Баба». У креста молились, приносили в качестве подношений деньги и ткань [97].
Однако под «каменными бабами» ученые также понимают каменные антропоморфные изображения, которые оставили после себя кочевые народы Причерноморья и других южных регионов. Именно такие памятники сохранились и на территории Беларуси, но их появление связано не с перемещением кочевого населения, а с деятельностью помещиков в XIX –нач. ХХ вв., которые украшали каменными бабами парки при своих дворцах, ради чего скульптуры привозили из южных регионов Российской Империи.
Такие каменные бабы известны в Добровлянах на Сморгонщине, Гомеле (парк при дворце Паскевичей), в имении Крынки в Витебской области (в 1920-1921 гг. доставлена в Витебский областной краеведческий музей). Несколько каменных баб (из местечка Любоничи с Бобруйщины, Дедилово) хранились в 1920- х годах в Минске в белорусском государственном музее. Эти каменные бабы не могут рассматриваться в качестве примеров местных дохристианских религиозных культов, памятников искусства и культуры.
В научной литературе XIX – нач. ХХ вв. под «каменными бабами» также могли пониматься и местные идолы, но отсутствие подробных описаний не позволяет сделать окончательные выводы. По данным Ф. Покровского, близ д. Юхновичи на Слонимщине располагался холм, который народ называл татарскими, или поганскими могилками. Холм ранее был окружен рвом, верхняя площадка была абсолютно ровная, полностью покрытая камнями, среди которых были поваленные и стоящие каменные бабы. Однако подробного их описания автор не дает [99]. На Бобруйщине, недалеко от Днепра, по дороге из Речицы в Бобруйск стояла каменная баба, которая имела четырехгранную форму [100]. А. Киркор упоминает каменную бабу на поле в Минской губернии [101]. Естественно, что подобные описания не позволяют локализовать и атрибутировать идолов. Ряд других здешних каменный истуканов, о которых мы уже упоминали в приведенной выше научной литературе, также известен как «каменные бабы».
Проблемы изучения
Главной проблемой, которая возникает во время изучения языческих идолов на территории Беларуси, является невозможность точного атрибутирования памятников. Это вызвано, прежде всего, внекомплексным расположением находок и предыдущими перемещениями идолов. Существенные препятствия также создает недостаточное описание учеными ХIХ – нач. ХХ вв. внешнего вида идолов, их местонахождения, иногда игнорирование исследований фольклорной традиции, связанной с идолами. Все это не позволяет определить время создания и почитания, соотнести идолов с религиозной традицией определенного населения: определить, какому божеству они принадлежали и какое население им поклонялось. Как отмечает Р. Забашта, языческая скульптура Беларуси относится к прибалтийской историко-культурной среде IХ/X–XII/ХIII вв. [102]. Такая датировка вызывает определенные вопросы, но если ее принять, то получается, что ряд идолов был создан уже во времена христианизации. Этот факт является важным в понимании этого процесса на землях будущей Беларуси. Между тем, стоит отметить, что многие идолы почитались на протяжении нескольких столетий. Например, такое произошло с уже упомянутым идолом из д. Переспа на Сенненщине, который был в 1887 г. откопан в лесу, а потом был установлен на местном кладбище [103]. Это свидетельствует о том, что функции идолов менялись. В таком случае они почитались разным населением, происходило наслоение этнокультурных традиций разных времен, почитание языческих идолов приспосабливалось к христианским верованиям. Очень важным представляется то, что вторично найденные крестьянами языческие идолы возвращались в культовую жизнь сельчан. Так, например, установленные на кладбище идолы использовались в погребальных и поминальных обрядах. Это свидетельствует в пользу длительного существования традиции почитания идолов на территории Беларуси, которая отразилась не только в легендах и преданиях, но и сумела возродиться в определенных формах в XIX–XX вв., например, перенос идолов на кладбища и традиция почитания антропоморфных крестов.
Исследователи должны учитывать все эти обстоятельства. Указанные проблемы также препятствуют в составлении общей классификации идолов, прослеживании хронологических изменений в традиции их почитания и внешнем виде. Перспективной представляется работа по выделению региональных отличий идолов. На сегодняшний день мы можем пока только выделить группу женских идолов, которая очень четко выделяется среди других. Отсутствие схожих идолов свидетельствует об отсутствии на территории Беларуси единого изобразительного канона в отношении сакральной скульптуры, что говорит о возможности существования определенных региональных различий в культах.
На момент написания статьи точно известно о дошедших до нас 16 местных языческих идолах, которые пригодны для изучения. Сведения о еще 6 найденных идолах или их фрагментах сохранились только в описаниях или изображениях. Остальные многочисленные упоминания в письменных и этнографических источниках значительно менее информативны. Следует надеяться, что в будущем находки языческих идолов в результате тщательной работы исследователей позволят решить обозначенные проблемы.
Литература
1. Хориков И. П., Малев М. Г. Новогреческо-русский словарь. М., 1980. С. 282.
2. Ляўкоў Э., Карабанаў А., Дучыц Л., Зайкоўскі Э., Вінакураў В. Культавыя камяні Беларусі // З глыбі вякоў. Наш край. Вып. 2. Мінск, 2002. С. 65.
3. Дучыц Л. У., Зайкоўскі Э. М. Ідалы // Беларуская міфалогія: Энцыклапедычны слоўнік. Мінск, 2006. С. 204.
4. Зайкоўскі Э. Капішча // Беларуская міфалогія: Энцыклапедычны слоўнік. С. 226.
5. Либерис А. Литовско-русский словарь. 2-е изд. Вильнюс, 1988. С. 717.
6. Ляўкоў Э. А. Маўклівыя сведкі мінуўшчыны. Мінск, 1992. С. 140.
7. Этымалагічны слоўнік беларускай мовы. Т. 1: А-Б. Мінск, 1978. С. 291.
8. Мальдзіс А.І., Крамко І.І. Невядомы помнік палемічнай літаратуры ХVIІ ст. («О образех, о реликвях») // Беларуская лінгвістыка. Вып. 24. Мінск, 1983. С. 56.
9. Этымалагічны слоўнік беларускай мовы. Т. 1. С. 291.
10. Гістарычны слоўнік беларускай мовы. Вып. 14: Игде – Катуючий. Мінск, 1996. С. 13–14.
11. Этымалагічны слоўнік беларускай мовы. Т. 1. С. 291–292.
12. Летопись Красинского // Полное собрание русских летописей. Т. 35. М., 1980. С. 129.
13. Хроника Литовская и Жмойтская // Полное собрание русских летописей. Т. 32. М., 1975. С. 17.
14. Летопись Красинского. С. 131.
15. Там же. С. 131.
16. Хроника Литовская и Жмойтская. С. 41.
17. Цыт. паводле: Катлярчук А. Паганства ў Вялікім княстве Літоўскім у працах шведскіх і ангельскіх гісторыкаў ХVI–ХVIІ стст. // Druvis. Almanach Centru etnakasmalogiji «Kryŭja». 2008. No 2. С. 80.
18. Катлярчук А. Паганства ў Вялікім княстве Літоўскім у працах шведскіх і ангельскіх гісторыкаў ХVI–ХVIІ стст. С. 80–81.
19. Jodkowski J. O czarowniku Znaku na inkwizycji w Grodnie w 1691 r. Lwów, 1932. S. 7.
20. Сементовский А. М. Белорусские древности. Санкт-Петербург, 1890. С. 74.
21. Tyszkiewicz K. O kurhanach na Litwie i Rusi Zachodniej studium archeologiczne. Berlin, 1868. S. 136–137.
22. Замовы. Уклад. У. А. Васілевіч, Л. М. Салавей. Мінск, 2009. No 29. С. 30.
23. Беларускі фальклор у сучасных запісах: Традыц. жанры: Мінск. вобл. Мінск, 1995. С. 268. No 397.
24. Покровский Ф. В. Археологическая карта Гродненской губернии. Вильна, 1895. С. 62.
25. Записки Виленской археологической комиссии. Вильна, 1856. С. 53–56.
26. Дучыц Л. У., Зайкоўскі Э. М. Ідалы. С. 380.
27. Живописная Россия: Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т.3: Литовское и Белорусское Полесье. Санкт-Петербург–Москва, 1882. С. 243–244.
28. Там же. С. 244.
29. Сементовский А. М. Белорусские древности. Санкт-Петербург, 1890. С. 74.
30. Живописная Россия: Отечество наше... С. 42.
31. Легенды і паданні. Мінск, 1983. С. 78–79, 236.
32. Викентьев В. Полоцкий кадетский корпус. Полоцк, 1910. С. 27.
33. Указатель выставки пры третьем Археологическом съезде: коллекция бронзовых идолов. Киев, 1874. С.67.
34.Там же. С.67.
35. Аникиевич К. Т. Сенненский уезд Могилевской губернии. Могилёв, 1907. С. 13.
36. Татур Г. Х. Очерк археологических памятников на пространстве Минской губернии и её археологическое значение. Минск, 1892. С. 34.
37. Скварчэўскі Зм. У пошуках «Цара Давыда» // http://kryuja.org/dziejnasc/ekspiedycyji/skvarczeuski_u_poszukach_cara_davyda.html
38. Покровский Ф. В. Археологическая карта Гродненской губернии. Вильна, 1895. С. 83.
39. Rouba N. Przewodnik po Litwie i Białejrusi. Wilno, 1908. S. 205.
40.Даленга-Хадакоўскі З. Выбранае. Мінск, 2007. С. 289.
41. Мялешка М. Камень у вераньнях і паданьнях беларуса. Менск, 1929. С. 32. Запісана з апавядання М. Рудака, жыхара г. Дзісна.
42.Ластоўскі В. Ю. Выбраныя творы. Мінск, 1997. С. 52.
43. Зайкоўскі Э. Першабытныя помнікі Паўночнай Беларусі. Мінск, 1990. С. 38; Бубенько Т.С., Зайковский Э. М., Поздняков В.С. Исследования Белорусской экспедиции // Археологические открытия 1986. Москва, 1988. С. 356.
44. Дучыц Л., Ракіцкі В. Ідалы – багі, істуканы, куміры, ёлупы... // http://www. svaboda.org/content/transcript/776543.html
45. Шпилевский П. М. Путешествие по Полесью и белорусскому краю. Минск, 2004. С. 65.
46. Зап. Скварчэўскі Дз. ад Мядзель Г. А. 1914 г. н. у в. Вялікае Стахава Барысаўскага р-на ў 2008 г.
47. Прохараў А. Герман // Беларуская міфалогія: Энцыклапедычны слоўнік. С. 119.
48. Лобачевская О. А. Женские антропоморфные кресты на Беларуси: современные наблюдения и гипотезы // Палявая фалькларыстыка і этналогія: даследаванне лакальных культур Беларусі. Мінск, 2008. С. 94–100, 103–106.
49. Легенды і паданні. Мінск, 1983. No 131. С. 112. Также см. с. 111, 113. No 129, 130, 133.
50. Дучыц Л. Некаторыя дадзеныя пра культавыя дрэвы на Беларусі // Kryŭja: Crivica. Baltica. Indogermanica. 1994. No 1. С. 74.
51. Дучыц Л. У. Макушнікаў А.А. Ходасавіцкае свяцілішча // Энцыклапедыя археалогіі і нумізматыкі Беларусі. Мінск, 1993. С. 634.
52. Лысенко П. Ф. Языческое святилище древнего Турова // Славяне и их соседи: Археология, нумизматика, этнология. Минск, 1998. С. 51–57.
53. Зайкоўскі Э. Даследаванне свяцілішча каля в. Верхаўляны // Матэрыялы па археалогіі Беларусі No 5. Мінск, 2002. С. 33.
54. Мельниковская О. Н. Племена Южной Белоруссии в раннем железном веке. М., 1967. С. 150.
55.Дучыц Л. У., Зайкоўскі Э. М. Ідалы. С. 380.
56.Археалогія Беларусі. У 4 т. Т. 1. Каменны і бронзавы вякі / Пад. рэд. М. М. Чарняўскага. Мінск, 1997. С. 325–326.
57. Поболь Л. Д. Древности Белоруссии в музеях Польши. Минск, 1979. С. 80. Рис. 56:8.
58. Кухаренко Ю. В. Средневековые памятники Полесья. Москва, 1961. С. 18.
59. Поболь Л. Д. Древности Белоруссии в музеях Польши. Минск, 1979. С. 75. Рис. 48:2.
60. Jodkowski Jósef. Grodzisko Wołkowyskie. Grodno, 1925. S. 22.
61. Васілеўскі Д. Помнікі старасветчыны на Аршаншчыне // Наш край. 1927. No 2. С. 43.
62.Тамсама. С. 43.
63. Васілеўскі Д. З матэрыялаў да археалагічнай карты Аршанскай акругі // Наш край. 1926. No 6–7. С. 67.
64. Васілеўскі Д. Помнікі старасветчыны на Аршаншчыне // Наш край. 1927. No 2. С. 43.
65. Дучыц Л. Слонімскі ідал // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т.6. Мінск, 2001. С.339; Дучыц Л. У. Звесткі аб язычніцкіх ідалах на тэрыторыі Беларусі // Весці АН БССР. Серыя грамадскіх навук. 1990. No 6. С. 88; Стаброўскі І. Каменная галава, знойдзеная ў Слоніме // Беларусь. 1946. No 4. С. 61–62.
66. Забашта Р. Язичницька монументальна скульптура Бiлорусiï (Контекстуальнi паралелi й зближення) // Беларусь у сістэме трансеўрапейскіх сувязяў у І тыс. н. э. Мінск, 1996. С. 34.
67. Свято-Михайловская церковь / Остромечево и «остромычивци» // http://astramechava. hmarka. net/cerkov. html
68. Дучыц Л. У. Археалагічныя помнікі ў назвах, вераваннях і паданнях беларусаў. Мінск, 1993. С. 23
69. Корбут В. «Кумир» с берегов Серебрянки // http://www.sb. by/post/56382
70. Дучыц Л., Ракіцкі В. Ідалы – багі, істуканы, куміры, ёлупы... // http://www. svaboda.org/content/transcript/776543.html
71. Дучыц Л. У. Звесткі аб язычніцкіх ідалах на тэрыторыі Беларусі. С. 88.
72. Штыхов Г. В. Интересная находка // Искусство. 1964. No 4.
73. Забашта Р. До питання атрибуциi Шкловського iдола // Гісторыя Беларусі: жалезны і век і сярэднявечча. Мінск, 1977. С. 21–24.
74. Тамсама. С. 22–23.
75. Тамсама. С. 24.
76. Забашта Р. Язичницька монументальна скульптура Бiлорусiï (Контекстуальнi паралелi й зближення). С. 34.
77. Клімаў М. В. Сярэднявечны культавы помнік Заскаркі ў ваколіцы г. Полацка // Гістарычна-археалагічны зборнік. Мінск, 2002. No 17. С. 223.
78. Міфалогія беларусаў: Энцыклапедычны слоўнік. Мінск, 2011. С. 384.
79. Ляўкоў Э. А. Маўклівыя сведкі мінуўшчыны. Мінск, 1992. С. 127–128.
80. Дучыц Л. У. Звесткі аб язычніцкіх ідалах на тэрыторыі Беларусі. С. 89.
81. Прохараў А. Каменны шлях на нябёсы. Міфарытуальная семантыка пахавальнага знака з паўночнай Беларусі // Druvis. Almanach Centru etnakasmalogiji «Kryŭja». 2011. No 3. С. 87.
82. Каробушкіна Т. Н. Буцькі // Археалогія Беларусі. У 2 т. Т. 1. Мінск, 2009. С. 134.
83. Мітрафанаў А. Р., Шадыра В.І. Пруднікі // Энцыклапедыя літаратуры і мастацтва. Т. 4. Мінск, 1987. С. 388.
84. Шадыро В. И. Городище и селище Прудники // Lietuvos archeologija. T. 21. Vilnius, 2001. P. 269, 272.
85. Фотоснимок находки выставлен на форуме «Домонгол»: http://domongol.su/viewtopic.php?f=66&t=6284&p=52454&hilit=%D0%A1%D1%82%D0%B0%D0%B9%D0%BA%D0%B8#p52454
86. Добровольский И. Г., Дубов И.В., Кузьменко Ю. К. Граффити на восточных монетах. Ленинград, 1991. С. 48, 64.
87. Зайкоўскі Э. Мара // Беларуская міфалогія: Энцыклапедычны слоўнік. С. 304.
88. Ляўкоў Э. А. Маўклівыя сведкі мінуўшчыны. С. 96–99.
89. Зайкоўскі Э. Мара. С. 303.
90. Чарняўскі М. М., Звяруга Я. Г. Каменная выява з-пад Даўгінава// Помнікі мастацкай культуры беларусаў: новыя даследаванні. Мінск, 1989. С. 168.
91.Лобачевская О. А. Женские антропоморфные кресты на Беларуси: современные наблюдения и гипотезы. С. 107.
92. Кацар М. Беларускі арнамент. Ткацтва. Вышыўка. Мінск, 1996. С. 45. мал. 119.
93.Дучыц Л. У. Звесткі аб язычніцкіх ідалах на тэрыторыі Беларусі. С. 89.
94.Там же. С. 88.
95. Лобачевская О. А. Женские антропоморфные кресты на Беларуси: современные наблюдения и гипотезы. С. 101.
96. Валодзіна Т., Дучыц Л. Баба // Беларуская міфалогія: Энцыклапедычны слоўнік. С. 33.
97. Лобачевская О. А. Женские антропоморфные кресты на Беларуси: современные наблюдения и гипотезы. С. 102; Валодзіна Т., Дучыц Л. Баба. С. 33.
98. Дучыц Л. У. Звесткі аб язычніцкіх ідалах на тэрыторыі Беларусі. С. 90; Мялешка М. Камень у вераньнях і паданьнях беларуса. С. 31–32.
99. Покровский Ф. В. Археологическая карта Гродненской губернии. Вильна, 1895. С. 33–34.
100. Мялешка М. Камень у вераньнях і паданьнях беларуса. С. 31.
101. Киркор А. Значение и успехи археологии в наше время // Записки Виленской археологической комиссии. Ч. 1. Вильно, 1856. С. 29.
102. Забашта Р. Язичницька монументальна скульптура Бiлорусiï (Контекстуальнi паралелi й зближення). С. 33–35.
103. Аникиевич К. Т. Сенненский уезд Могилевской губернии. Могилёв, 1907. С. 13.
Перевод с белорусского Ильи Бутова
Альманах Сівер №1 2013
1
