Операция «Печной домовой»
Осенью 1934 года испанская общественность была взбудоражена слухами о появлении в одном из домов в центре Сарагосы таинственного полтергейста. О событии узнали в правительственных органах Испании, а новость о загадочном голосе из печной трубы добралась даже до туманного Альбиона. Дело приняло небывалый размах, в водоворот событий были вовлечены полиция и судебные органы, таинственные люди с военной выправкой и психоаналитики. Парапсихологам проход к месту события был запрещен. Десятки тысяч испанцев, затаив дыхание, следили за новостями из Сарагосы. Спустя некоторое время загадочный голос исчез так же внезапно, как и появился.
От смеха к слову
Так и подмывает начать рассказ словами: «В этом черном-черном городе стоит черный-черный дом. В этом черном-черном доме есть черная-черная кухня…». Но так начинается детская страшилка, а то, что произошло в Сарагосе 70 лет назад – самая настоящая быль. Запротоколированная по всем правилам, подшитая в толстенное дело и хранящаяся в судебных и полицейских архивах.
На рассвете 27 сентября 1934 года жильцы первого и второго этажа одного из домов современной постройки на улице Гаскон-де-Готор были разбужены громовыми раскатами хохота, доносившимися непонятно откуда. Изумленные люди, выбежав на лестничные площадки, никого не обнаружили, а спустя несколько минут дьявольский смех утих. В течение нескольких последующих дней напугавший всех шутник находился в центре соседских обсуждений, однако на странные звуки и шумы, которые с того памятного дня начали раздаваться в здании ближе к утру, особого внимания не обратили. Об этих звуках жильцы вспомнят только через месяц, когда беспокойный голос решит, наконец, озадачить народ всерьез.
На втором этаже, в квартире, расположенной по правую руку проживал Антонио Паласон с женой Исабель, маленькой дочкой и юной служанкой. Рано утром 15 ноября 16-летняя прислуга Паскуала Алкобер, прибежала к своей хозяйке с сообщением о том, что на кухне слышится жалобный мужской голос. Исабель, разумеется, ей не поверила. Однако на следующий день, когда Паскуала закрывала печь, Исабель, зашедшая на кухню, услышала собственными ушами, как глухой мужской голос вскрикнул: «Ай, больно, больно, Мария, иди сюда!». Испуганные женщины выбежали из квартиры и обратились за помощью к соседям. Собравшиеся на кухне жильцы дома ясно услышали рассерженный мужской голос, доносившийся из печной трубы. Убедившись, что дело не шуточное, коллектив дружно направился в ближайший комиссариат полиции. Начиная с этого момента, впервые в истории Испании государственные органы открыли официальное расследование паранормального явления.
Хорошо смеется тот, кто смеется последним
С шутками и прибаутками агенты полиции отправились в указанную квартиру. Однако вскоре им стало не до смеха. Когда один из полицейских начал шуровать в печи кочергой, все вздрогнули, услышав явственный хриплый крик: «Ай-ай, ты мне делаешь больно, козел!!». И началось. Дом обыскали снизу доверху, полицейские отрезали радиоантенны на крыше и даже выкопали ров вокруг дома в поисках спрятанных проводов. Водопроводчики и электрики досконально проверяли свою вотчину. Прибывший архитектор снабдил агентов подробными планами здания. Срочно были вызваны каменщики, построившие дом. Строители проверили все полости, простучали все стены и перекрытия. Голос продолжал звучать, временами угрожая «инспекторам». Больше всего досталось архитектору. Когда тот приказал каменщикам пробить часть печной трубы, домовой угрожающе пообещал, что если приказание будет исполнено, то он переберется жить в квартиру архитектора.
Превращение из домовых в «идола Сарагосы»
Агенты обосновались в доме на неделю, но так и не смогли обнаружить материального объяснения феномену. Подозрения пали на несчастную служанку: девушка присутствовала в те моменты, когда голос заявлял о себе. А значит, единственной виновной была она. Паскуалу обвинили в чревовещании.
Известный психиатр, лауреат престижной премии Рамон-и-Кахаля, Хоакин Химено Риера, узнав об обвинениях, заявил, что «существуют медиумы, как правило, женщины, обладающие необъяснимыми способностями, но прежде чем объявить девушку медиумом, ее следовало бы обследовать».
Между тем, дело передали в суд, о необычном случае сообщили в газетах, и возле здания, за несколько дней ставшего знаменитым на всю страну, пришлось выставить пикет с охраной. У главного входа скапливались толпы любопытных горожан, жаждавших собственными ушами услышать жалобы «идола Сарагосы». Газетные публикации и радиопередачи превратили «печного домового» в самый популярный персонаж. Не обошлось и без детских шалостей. Несколько студентов, облачившись в простыни и вооружившись фонарями, подкупили владельца бара, расположенного на первом этаже, и по черной лестнице забрались на крышу здания, желая попугать привидениями полицейских агентов. Кстати, этим же путем воспользовались и дотошные журналисты. Шутка обошлась родителям студентов в 50 песет штрафа. Журналистов за проникновение на запретную территорию пожурили, но не оштрафовали.
Вечером 23 ноября гражданский губернатор Отеро Мирелис квалифицировал дело, как «нарушение общественного порядка» и призвал закончить его как можно быстрее, иначе «о последствиях придется очень и очень сожалеть». 24 ноября в оцепленном здании появился дежурный судья Пабло-де-Паблос в сопровождении судебных медиков. Судья вместе с домовладельцем осматривал дом и допрашивал жильцов, а медики в то же время обследовали Паскуалу. К вечеру представители власти покинули здание, посоветовав сделать то же самое всем жильцам и полиции. Только на заколдованной кухне остались два агента, засвидетельствовавшие, что в то время как последние люди покидали помещение, послышался мужской голос, грустно произносивший: «Прощайте, прощайте». Тысячи зевак, не покидавшие своих наблюдательных постов напротив главной двери ни днем, ни ночью, с разочарованием смотрели на опустевшее здание.
В понедельник 26 ноября комиссар полиции Перес-де-Сото созвал пресс-конференцию, на которой заявил, что с того момента как дом опустел, то есть с вечера 24 ноября, голос больше не произнес ни слова. В тот же день было обнародовано заключение судебно-медицинской экспертизы Паскуалы. Медики, обследовавшие служанку, утверждали, что к феномену девушка не имеет никакого отношения: «мы не обнаружили ни склонности к выдумке, ни к лжи, ни к симуляции. Невозможно доказать, что Паскуала является медиумом или истеричной чревовещательницей. Кроме того, когда девушку увели из кухни, голос из печи продолжал разговаривать».
Прорицателям вход воспрещен
Новость появилась на страницах зарубежной прессы. Журналисты The Times прозвали голос с улицы Гаскон-де-Готор «ироничным домовым». Публикация лондонцев, со смаком описывающая скопления народа в центре Сарагосы у здания с домовым, не прошла незамеченной в правительстве Испании. 28 ноября в полицейском комиссариате, расследовавшем инцидент, прозвучал телефонный звонок. Директор DGS – Генеральной Дирекции по Безопасности потребовал всю информацию о странном происшествии. Дело принимало скверный оборот.
Как будто прослышав об этом, в полночь печной голос вновь заявил о себе. На этот раз домовой был явно не в духе. «Я снова здесь. Трусы. Трусы. Я убью всех обитателей этого проклятого дома», – раздраженно прокричал он. Отчет был срочно телеграфирован в DGS, и в чертовой квартире разместились агенты службы безопасности.
29 ноября полиция отказалась впустить в здание известного арагонского прорицателя и ясновидящего Томаса Менеса и сопровождавшую его киносъемочную группу. Увы! Борцы за безопасность не подумали о потомках. В результате, единственное, чем мы с вами располагаем – это пожелтевшие страницы газет, фотографии, полицейские и судебные отчеты. И ни одной киносъемки внутри здания.
Растущая международная слава испугала чиновников: губернатор обратился в газеты с просьбой прекратить писать об инциденте. «Дело о печном домовом» было передано в вышестоящие инстанции. Судью Пабло-де-Паблос сменил окружной судья Луис Фернандо. Новая метла мела по-новому: с 30 ноября официальные органы замолчали. Журналисты оказались в информационном вакууме, что, как известно, ведет к появлению слухов. Говорили, что в заколдованную квартиру снова привезли зачем-то Паскуалу, утверждали, что новый судья и его команда проводили на кухне какие-то тайные эксперименты. Все свободное пространство перед зданием было заполнено толпой, жаждавшей зрелищ. Неизвестность угнетала и возбуждала одновременно, создавая взрывоопасную ситуацию.
Официальные органы постановили…
Наконец, 3 декабря Луис Фернандо вынес окончательный приговор: «Сначала мне захотелось услышать таинственный голос. Эксперименты совершенно ясно доказали, что голос является психическим феноменом, возникающим при определенных условиях…поэтому я слышу голос, когда захочу. На кухне квартиры мы находились со служанкой бывших жильцов и двумя свидетелями. Голос слышался столько раз, сколько я пожелал…С научной точки зрения явление не может быть интересным …Такие случаи встречались в истории медицины… Дело будет сдано в архив, поскольку ответственный не найден. Таинственное явление полностью разъяснилось». Вот так. Фактически Луис Фернандо обвинил служанку в «неосознанном чревовещании», а поскольку оно – «неосознанное», то ответственный не найден. Яснее быть не может.
Губернатор выступил в том же духе: «С делом все ясно, а кто не согласен – просто занимает неправильную позицию, желая вывести всех из себя». Приглашенный психиатр Химено Риера в первый раз услышал голос 3 декабря: «Наконец, я услышал голос…учитывая, как развиваются события, лучшее что я могу сделать – это посчитать дело завершенным и промолчать… позиция, которую я занимаю в деле, опасна…».
Ясно было одно, политическое давление, оказанное на следователей из центра, превратило расследование в фарс. Если первая судебно-медицинская экспертиза утверждала, что 16-летняя служанка не обладает какими бы то ни было экстраординарными психическими способностями или отклонениями от нормы, а полицейские запротоколировали, что слышали таинственный голос, когда девушка уже выехала из квартиры, зачем новый судебный следователь привез ее на кухню для экспериментов? Девушка продолжала служить у Антонио Паласона в новом доме, причем никаких паранормальных явлений на новом месте жительства зарегистрировано не было.
Все очень просто: дело надо было спешно завершать и во что бы то ни стало убирать толпы зевак с улицы. Нужен был стрелочник, и Паскуала подходила на эту роль как нельзя лучше. Если заявить, что виновна служанка, то поскольку она переехала, толпа, наконец, разойдется по своим домам. А если объявить, что тайна остается неразгаданной, то уличные скопления и нарушения общественного порядка могут закончиться неизвестно чем. Да, еще эти англичане нос суют со своими комментариями, да иронизируют.
Артуро – друг домового
Итак, официально дело было закрыто. В квартиру на втором этаже вселились новые жильцы – большая семья Грихальба Торре. В декабре 1934 – январе 1935 гг. четырехлетний Артуро по-настоящему подружился с невидимым печным собеседником. Даже спустя десятилетия Артуро волнуется, вспоминая свои разговоры с домовым: «Единственное, что он делал – это болтал без остановки и любил отгадывать загадки. Однажды мой отец спросил его, сколько нас живет в квартире. Домовой ответил: «13». «Ты ошибся, нас двенадцать», - обрадовался отец. На что домовой закричал: «А вот и нет, вас 13, вас 13!». Когда отец нас пересчитал, оказалось, что и, правда, нас было 13, просто первый раз он забыл сосчитать новорожденного».
Похоже, что Артуро стал единственным другом домового, и когда полиция приходила, чтобы в очередной раз послушать таинственный голос, мальчика всегда ставили перед печью. В январе 1935 года печной домовой умолк навсегда. Свидетель первого дела из «Секретных материалов Испании» Артуро Грихальба не забывает то время, когда полтергейст держал в напряжении всю страну. Семьдесят лет, прошедшие с памятной осени-зимы, превратили Артуро в живую легенду XX века.
Напоминанием тех незабываемых дней на месте, где когда-то находился дом с заколдованной кухней, ныне возвышается современное здание, гордо носящее название Здание «Домовой» (Edificio Duende).
1
