Виленский полтергейст 1924 года
Колония, ставшая центром мистических событийЭти события произошли в исторически сложный для Литовской республики период начала 1920-х годов. Пресса пестрела заголовками о политической ситуации как внутри страны, так и за рубежом, бандитских нападениях, ликвидации бандформирований, борьбе с диверсантами и т. п. И вот на этом фоне на страницах нескольких газет появились необычные сообщения о сверхъестественных явлениях, облюбовавших один из частных домов в Вильно. Произошли они в так называемой колонии Монтвилла – товариществе из 22 коттеджей, созданном в начале XX века польскими и немецкими архитекторами. Колония получила название в честь банкира и политика Юзефа Монтвилла, выступившего патроном этого проекта.
Хроника событий
Прессе о данном полтергейсте стало известно спустя несколько дней после его начала. 15 апреля 1924 года несколько человек сообщило редакции виленской газеты «Słowo» подробности событий первых трех дней его протекания. Из появившейся на следующий день статьи [7: 2] об этом узнали и жители города. Благодаря данной и последующим газетным публикациям возможно восстановить хронологию событий с самого начала.
Ночь с 12 на 13 апреля. «В первую ночь около 12-ти часов услышали звонок во входную двойную дверь. При ее открытии никого обнаружено не было. Спустя некоторое время раздался грохот и звон разбитого стекла: домашние, которые практически все спали, сбежались и обнаружили, что верхние стекла внутренних дверей были разбиты, между дверями лежало большое полено, массивные наружные двери закрыты и никого нет. Чуть позже услышали грохот от брошенного полена в коридорчике, в подвале, где размещались кухня и небольшой склад с дровами – в темном углу за закрытыми дверями. В убеждении, что кто-то пугает жителей, чтобы выкрасть лошадей из конюшни, находившейся рядом с кухонными окнами, послали за полицией; тогда навылет были разбиты два стекла в столовой комнате на высоте в пол-этажа со стороны двора. Хозяйка дома с сыном, все еще думая о нападении, притаилась у двери этой комнаты, в гостиной, погасив свет. Снова треск стекла, моментально включили свет – верхнее стекло окна, расположенное очень высоко, только внутреннее, разбито, а на полу лежал большой кирпич, падение которого обе затаившиеся особы не слышали. Эта комната была слабо обставлена мебелью, о возможности спрятаться здесь либо войти в нее и речи не было. По прибытии полицейского весь дом тщательно обыскали, обшарили каждый угол, осмотрели замки в дверях, при этом все его обитатели собрались вместе. Снова раздался грохот внизу, все ринулись туда и увидели в прихожей разбитую вдребезги большую толстую бутылку. В тот же момент над их головами из пустой освещенной комнаты, имеющей один выход на лестницу, вылетел тяжелый горшок с засохшим цветком и разбился на ступенях так, что осколки посыпались на стоявших. На том этаже, где располагалась эта комната, никого не было, помимо спавших детей в находящейся далее спальне, не связанной с этим помещением». Эти проявления продолжались примерно с 2.00 до 3.00.
Ночь с 13 на 14 апреля. «На следующий день все началось в 7.30 вечера: вновь вылетело внутреннее стекло в столовой в присутствии нескольких посторонних людей в доме, разбились две глиняные подставки для вазонов, находившиеся в буфете в гостиной и обнаруженные разбитыми вдребезги в прихожей и в столовой, в то время, когда все находились на лестнице. Замечено, что тяжелые вазоны с растущими цветами, стоящие на комоде, были сдвинуты в сторону, а подставки из-под них лежали на самом краю, как бы готовые к отлету. Потом, когда хозяйка шла из гостиной в прихожую, за ее спиной раздался треск и, обернувшись, она увидела, что стул, стоявший обычно недалеко от дверей, лежит разломанный с оторванным подлокотником у противоположной стены. Прихожая была пустая, а двери в столовую закрыты. Так как после этого длительное время ничего не происходило, все разошлись по своим комнатам. И вновь очень сильный треск всех собрал в столовой. Весь столовый сервиз, за исключением сахарницы и пепельницы, лежал вдребезги разбитый у дальней стены. Вообще все было разбито в дробный мак, вдребезги».
Ночь с 14 на 15 апреля. «На третью ночь в 10.20 разбилось стекло в кухне снизу, и глиняный кувшин, стоявший с водой в коридоре, переместился через закрытые двери на двор; замки и засовы в конюшне были вывернуты, но все оказалось в целости. За этой стороной присматривали всю ночь».
Как следовало из второй заметки в газете «Słowo» [8: 2], начиная с Великого вторника (15 апреля) «медиумические проявления» прекратились. Это затишье продлилось до второго дня Пасхальной недели (21 апреля), когда вновь началось перемещение предметов, битье столовой посуды и прочее. Этими событиями заинтересовалась полиция и следственный отдел. Начальник следственного отдела, Янчевский, лично обследовал загадочный дом. 23 апреля тщательный досмотр помещений был произведен специальной полицейско-следственной комиссией, однако злоумышленника выявить не удалось.
В последующей публикации в газете «Słowo» [9: 2] появилось больше подробностей о начале второй вспышки полтергейстных проявлений и их продолжении. Здесь уже говорилось, что затишье закончилось в само пасхальное воскресение: в этот и последующий день (20 и 21 апреля) события начали разворачиваться с непрерывного звона комнатных звонков для вызова прислуги во всем доме. Далее – больше:
22 апреля. «Вечером во вторник “сила” разыгралась не на шутку: улетел на лестницу и разбился цветочный горшок, неизвестно откуда, причем поодаль ниже, отдельно рухнула земля с цветочной луковицей. Пепельница из столовой, где находилось несколько человек, оказалась на лестнице. В той же столовой на глазах нескольких особ тяжелая железная колодка, лежавшая на комоде, пролетела через помещение и проехалась по полу в другой конец комнаты аж до стены. Горшочек, стоявший высоко в столовой, влетел в соседнюю комнату и разбился на глазах присутствовавших там людей; наверху и внизу открылось по очереди семь окон, закрытых на задвижки; на лестнице, по которой постоянно кто-то ходил или держал под наблюдением, неожиданно обнаружилась скрученной и смятой шляпа одной из дам. В момент, когда никого не было на лестничном проеме, оттуда донесся звон, после чего было установлено, что кувшин с молоком, стоявший в закрытом на ключ буфете, в запертой комнате снизу, оказался на пол-этажа выше, разлив повсюду молоко. Около входных дверей разбилась бутылка из зеленого стекла, потом банка, по поводу которых никто из домашних не смог подтвердить, что они были из этого дома. В подвальном коридоре при кухне “летала” банка с хреном, которую неоднократно поднимали и ставили на место. На 1-м этаже, в присутствии трех человек, со стола съехала серебряная сахарница и оказалась поодаль на полу. После того в той же комнате произошла типичная наклонная левитация пола: дочь хозяйки дома, сидевшая на стуле при кроватке маленькой сестрички, почувствовала, что под ней со стороны окна начал подниматься пол, невольно ухватилась за край кроватки, которая тоже поднялась, и вместе с ней стоявший за кроваткой стул – все это опало так сильно, что встряска и стук стула разбудили ребенка». После этого наступил долгожданный покой.
23 апреля. «В среду (на следующий день) идущая снизу на первый этаж особа заметила на полуэтаже лежавшую темную большую кучу чего-то, испуганная вернулась за свидетелями, после чего установили, что с вешалок прихожей сюда перекочевали все пальто, шубы, накидки и измятые лежали выше. В то время, когда повар был внизу на кухне, он услышал (вместе с несколькими другими лицами, находившимися выше) звон и лязг, дважды повторившиеся, потом раздался грохот и в прихожей у дверей столовой, где пребывало несколько человек, обнаружился большой и тяжелый топор, обычно лежавший на полке в кухне. В какой-то момент вновь услышали грохот на лестнице, после чего оказалось, что там лежали побитые и втиснутые в шапку комиссара полиции два цветочных горшка – один с землей, а второй серый, новый, который, как знала хозяйка дома, никто из домашних не покупал. Шляпа лежала в прихожей под зеркалом, горшок с землей был того типа, которые использовались в доме, но откуда он взялся, установить не удалось».
24 апреля. «На третий день вновь на лестнице разбилось несколько стеклянных предметов (бутылка, банка), также тяжелые вазоны с цветами, стоявшие не высоком комоде около фигуры Иисуса, оказались (люди в тот момент были поблизости и двери открыты) переставленными на пол с отдельно отставленными подставками».
На четвертый вечер ничего не произошло – повторилось ровно то же самое, что и с первой серией событий: «после трех приступов, идущих с затуханием, наступает перерыв в несколько дней». По словам корреспондента газеты, все «с легко понятным интересом» стали ожидать следующей вспышки. Заинтригованные жители города устроили «паломничество» под окна загадочного дома, а некоторые посторонние личности выражали желание попасть внутрь, чтобы вместе с его жильцами дожидаться очередных «шалостей духов».
Хозяйка дома, измученная загадочными явлениями и встречами с полицией и психиатрами, объявила, что доступ внутрь посторонних людей категорично исключен, а расследованием займутся детективы и представители науки. Стало известно, что описанными событиями заинтересовалось также и духовенство: несколько ксендзов посетило дом, причем в присутствии двух из них происходила левитация предметов.
Газета «Słowo» сообщила, что ее корреспонденты получили привилегию на освещение происходящих в данном доме явлений, и пообещала информировать общественность обо всем, что будет происходить в дальнейшем. Но... После этой статьи в газете более не появилось ни слова о данном полтергейсте.
О причинах столь резко наступившего «молчания» газеты после столь многообещающей публикации мы можем только догадываться. Свет на эту ситуацию проливают печатные материалы другой виленской ежедневной газеты «Dziennik Wileński», которая до определенного момента предпочитала дистанцироваться от этой громкой истории с полтергейстом.
Одновременно с третьей последней публикацией газеты «Słowo», 27 апреля, в газете «Dziennik Wileński» была напечатана заметка под заголовком «Проявление послевоенного психоза», в которой критике подверглись как сами «шалости духов», так и газета-конкурент. В частности, было сказано, что «распространением экстраординарных вестей занялись люди вроде серьезные, а „Słowo” на видном месте в формате статьи давало репортажи... из городских сплетен, хоть „день дурака” уже давно прошел» и что «должна удивлять позиция газеты, которая на полном серьезе распространяет сплетни вместо того, чтобы противодействовать болезненным проявлениям послевоенного психоза». И, едко намекнув на соперничество газеты «Słowo» с такими изданиями как «Echo» и «Express», редакция ежедневника «Dziennik Wileński» пожелала своему конкуренту удачи [10: 5].
Вероятно, такая насмешливая критика оказалась весьма болезненной для ведущего виленского издания, раз на его страницах в дальнейшем не появилось никакой информации, даже если бы речь могла идти об окончании или разоблачении полтергейста. А вот «Dziennik Wileński» нашел на своих полосах место для обличительных заметок.
Finita la commedia. Виновник найден?
В той же заметке от 27 апреля «Dziennik Wileński» опубликовал свою версию, объясняющую описанные выше события: «На протяжении нескольких дней предметом оживленных разговоров в нашем городе стали якобы сверхъестественные медиумические явления, наблюдавшиеся в доме семейства J. в т. наз. Монтвилловской колонии. „Духи” действуют там с такой физической энергией, что многие ценные предметы стали их жертвой. (...) Этим делом наконец занялась полиция и после тщательного обследования установила, что «шалости» с духами устраивает один из домочадцев – лицо, которое выступало в качестве медиума в многочисленных спиритических сеансах, проводившихся в этом доме. Разоблачение „духа” с довольно мускулистыми руками, может, положит конец наивным россказням, которые в измученных несчастьями войны семьях находят благодатную почву» [10: 5].
30 апреля это же издание сообщило, что в результате вмешательства полиции и угрозы ареста подозреваемого за нарушение общественного порядка все «медиумические» явления резко прекратились. Также газета пообещала незамедлительно представить подробности, разоблачающие сверхъестественные явления в этом доме, сославшись на полученное от Марии Мечиславовны Еленской письмо и объяснения компетентных лиц [4: 3].
Но, как и в случае с обещанными некогда газетой «Słowo» материалами, «Dziennik Wileński» в силу неких причин все же не опубликовал анонсированное разоблачение феномена с пояснительным письмом от родственницы пострадавшей от полтергейста семьи. Вместо этого в номере от 3 мая был напечатан текст письма от непосредственной хозяйки злополучного дома, Юзефовны Еленской1, датированный 1-м мая: «Уважаемый г-н Редактор. Любезно прошу разместить в Вашей популярной газете мое следующее заявление по поводу инцидентов в моем доме. 1) Ни у меня, ни вообще в этом доме никогда не проводились никакие спиритические сеансы, поэтому никто из домочадцев не мог быть используем как медиум. 2) Причина тех инцидентов до сих пор все еще не выяснена окончательно, и никто еще бесспорно не изобличен. Так как подобные происшествия не повторялись на протяжении недели, надеюсь, что они прекратились, и прошу не поднимать более этот вопрос в прессе. Подобную просьбу я отправила одновременно другим газетам в Вильно. С уважением...» [6: 5].
Опубликовав это письмо, редактор газеты еще раз подчеркнул, что вся эта история не заслуживает того, чтобы настолько привлечь внимание горожан, как это, к сожалению, произошло, и, чтобы расставить все точки над «i», все же обрисовал общую картину глазами следователей, правда, не называя при этом конкретных имен:
«Мы должны еще раз отметить, что конец сенсации положило вмешательство полиции, которая в ходе тщательной проверки на месте установила, что мнимые сверхъестественные явления производила служанка г-жи Еленской. А именно дежурившие в квартире полицейские поймали за руку служанку, когда она принесенный цветочный горшок, вложенный в шляпу полицейского, бросила на землю. Также установлено, что данная служанка незаметно вошла в комнату, в которой мнимый „дух” подавал знаки, а когда с ней провели перекрестный допрос, она не смогла объяснить цель своего скрытного входа в помещение. В конце концов, как подтвердил сам автор письма, интервенция полиции оказалась эффективной по отношению к духам, так как, согласно тексту, „подобные происшествия не повторялись на протяжении недели, надеюсь, что они прекратились”. Между прочим, еще нужно заметить, что дух не тронул ни одного дорогостоящего предмета, разбивая менее ценные вещи. На этом вопрос мы считаем исчерпанным» [6: 5].
Имя представителя правоохранительных органов приводит газета «Сегодня» в номере от 30 апреля 1924 года. Им оказался начальник экспотитуры (территориального подразделения) уголовного розыска г. Вильно комиссар Заборовский. Выяснилось, что шляпа господина Заборовского пролетела через комнату и ударилась о стенку. «Тогда г. Заборовский вместе с чинами уголовного розыска закрыл на ключ часть комнат, где действовала загадочная сила. После этого в тех комнатах, которые были закрыты, наступило успокоение, и непонятные явления продолжались в открытых двух комнатах» [Таинственный дом в Вильне: 6]. Про служанку здесь не было сказано ни слова. Зато тут всплывает также имя профессора Подвинского, который лично стал свидетелем того, как без видимой причины во внутренней раме окна внезапно разлетелось на мелкие части стекло. В то же время непонятно о каком именно происшествии идет речь, ведь стекла тут бились неоднократно. Заканчивается статья утверждением, что исследованием таинственных явлений продолжают интересоваться как чины уголовного розыска, так и ученые.
Наконец газета «Сегодня» раскрывает и «тайну» инициалов «семейства J.». По утверждению газеты духи шалили в доме Ясинских на Монтвилловской ул. (позже переименована в улицу Т. Вайжганто). Впрочем, в точности информантов газеты можно вполне обоснованно сомневаться, так как, J., вероятно, и обозначало ту самую г-жу Еленскую (Jeleńska).
Последнее по времени сообщение о событии датировано 7 июня 1924 года. Тогда специальный виленский корреспондент газеты «Сегодня» сообщил, что обитаемый духами дом продолжает быть сенсацией дня. «К дому на Монтвиловской ул. совершается форменное паломничество. Тысячи любопытных ломятся в двери, желая поближе познакомиться с потусторонними обитателями дома, и посюсторонним обитателям немало хлопот и возни с ними. Духи продолжают забавляться. Они свистят, звонят во все звонки и от скуки жонглируют мебелью, которая летит по воздуху из комнаты в комнату» [1: 5]. «Духи» не собирались исчезать, а виленцы, по словам газеты мало интересовались их проделками и мирно продолжали заниматься делами в то время, как над ними летали стулья, зонтики и кастрюли.
Несколько иная концовка этой истории приводится в мемуарах журналиста З. Адрянского (Z. Adrjański) «Воспоминания о Полесье и другие странные истории» («Wspomnienia z Polesia oraz inne dziwne opowieści»), вышедших в 2006 году [3: 46–47]. Здесь автор пишет о своем отце – Станиславе Адрянском, который работал инспектором водных путей и был человеком очень известным и уважаемым. По его словам, семья Еленских, проживавшая вроде бы на улице Мицкевича (здесь, вероятно, все же ошибка) в Вильнюсе, столкнулась с вещами, от которых волосы вставали дыбом («бродила» сама собой мебель, распахивались окна, постоянно слышались какие-то стуки и шумы). Жильцам пришлось съехать оттуда в панике. Были приглашены священники, экзорцисты и представители разных вероисповеданий, чтобы они помогли упокоиться мающимся здесь «душам». Приезжал даже вильнюсский епископ Юргис Матулайтис и окроплял дом святой водой.
Наконец, виновника проделок предъявили общественности – это, со слов З. Адрянского, оказался старый смотритель, живший в пристройке к многоквартирному дому господина. То ли в шутку, то ли всерьез говорили, что, будучи пьяным и не желая работать, он «генерировал мысли, которые тут же сбывались». Интересно, что здесь вообще уже не упоминают ту самую служанку, которую «Dziennik Wileński» объявил виновницей всех происшествий. Такая чехарда с подозреваемыми (некий домочадец, замеченный за участием в спиритических сеансах, «служанка», «смотритель») свидетельствует, скорее о том, что реального виновника ни полицейские чины, ни представители науки, ни даже спириты, так и не нашли.
С высокой степенью допущения можно предположить, что фокальным лицом этого случая являлся кто-либо из детей Марии Еленской. А у нее их было трое: Мария, Казимир и Габриэлла. Однако у нас на сегодняшний день недостаточно данных даже для того, чтобы утверждать, что они в тот момент проживали в этом же доме.
К сожалению, другими свидетельствами о том, чем же все закончилось, мы в настоящий момент не располагаем.
Заключение
Не могли ли газеты придумать все эти факты? Проверка показала, что упомянутый в статье «начальник следственного отдела Янчевский» это Ян Янчевский (Jan Janczewski), действительно занимавший эту должность в то время, а вот о комиссаре Заборовском доступных сведений нам обнаружить не удалось. Что касается «профессора Подвинского», то в вильнюсской больнице Св. Якова в 1920-х годах работал некий ординатор Юлиан Подвинский (Juljan Podwiński), но тот ли именно это человек, сказать сейчас затруднительно.
Существует такой известный военный термин «туман войны», иногда его называют также «туман неизвестности», обозначающий отсутствие достоверной информации о текущей обстановке на поле боя в силу тех или иных объективных причин. В общем смысле «туман неизвестности» может быть применим и для случаев полтергейста, когда саму вспышку можно смело охарактеризовать как «театр военных действий», где информация об этом «театре» зачастую остается недостоверной и неизвестной, даже спустя много времени после того, как явления прекратились. Ярким примером такой аналогии является и случай Виленского полтергейста, когда спустя много лет «туман неизвестности» так и не рассеялся.
Примечательно, что даже в те годы, можно было наблюдать своеобразную дуэль потенциально «желтых» газет, готовых без особых проверок осветить любой слух, и более консервативных изданий, которые старались «держать марку» и критически подходить к информации о сверхъестественных событиях. Хотя в данном случае, вероятно, это было банальное противостояние конкурентных изданий, явно не стремившихся рассеять «туман». Привлечение официальных лиц, в данном случае полиции, как во многих современных случаях вспышек «шумного духа», не принесло большей ясности в понимании этого происшествия. И даже если некоторые обозначенные подозреваемые были реально пойманы за имитацией тех или иных эпизодов «шумного духа», это еще не означает, что весь случай Виленского полтергейста являлся сфальсифицированным. Хорошо известно, что очевидцы реальных аномальных эпизодов могут впоследствии их специально имитировать по тем или иным причинам, например, чтобы доказать внешним свидетелям (полиции, СМИ), что в доме «действительно что-то есть». И в этом отношении уже сам по себе «туман неизвестности» является действенным инструментом, и даже целью, самого феномена «шумного духа».
Примечания
1. В данном случае, вероятнее всего, речь может идти про все ту же Марию Мечиславовну Еленскую, однако подтвердить мы это не можем. Поляки в то время предпочитали именовать женщин не по отчеству, а по имени мужа. Т. е. Юзефовна – жена Юзефа Зигмунта Казимежа (1868–1922). Косвенно это подтверждается, тем, что в виленской прессе в то время встречался такой вариант: Marja-Józefowa Jeleńska.
Литература
1. Б. Р. Виленские «чудеса». О замке духов и профессорской экспертизе / Б. Р. // Сегодня. – Рига, 1924. – № 128 (7 июня). – С. 5.
2. Таинственный дом в Вильне // Сегодня. – Рига, 1924. – № 97 (30 апреля). – С. 6.
3. Adrjański, Z. Wspomnienia z Polesia oraz inne dziwne opowieści / Z. Adrjański. – Lublin: Sowa, 2006. – 110 s.
4. Duch zląkł się policji // Dziennik Wileński. – Wilno, 1924. – № 97 (30 kwietnia). – S. 3.
5. Gazety i pisma polskie // Zagadnienia Metapsychiczne. – Warszawa, 1924. – № 2. – S. 120–123.
6. Listy do Redakcji // Dziennik Wileński. – Wilno, 1924. – № 100 (3 maja). – S. 5.
7. Niezwykłe objawy // Słowo. – Wilno, 1924. – № 88 (16 kwietnia). – S. 2.
8. Niezwykłe objawy // Słowo. – Wilno, 1924. – № 92 (24 kwietnia). – S. 2.
9. Niezwykłe objawy // Słowo. – Wilno, 1924. – № 95 (27 kwietnia). – S. 2.
10. Objaw psychozy powojennej // Dziennik Wileński. – Wilno, 1924. – № 95 (27 kwietnia). – S. 5.
Хотелось бы подчеркнуть, что из-за разрозненности и сомнительности некоторых источников в статье могут содержаться некоторые фактологические ошибки. Если наши читатели смогут их найти, будем им за это признательны и обязательно обновим материал.
1
