«Калиновский крест»: резонансное чудо 1923 г. в контексте фольклорных нарративов

Феномен чудес, связанных с культовыми объектами и происходивших на территории России, Украины и Беларуси в XIX–XX вв. в последние годы стал предметом пристального внимания исследователей.

Феномен чудес, связанных с культовыми объектами и происходивших на территории России, Украины и Беларуси в XIX–XX вв., а также отражение этого явления в фольклоре в последние годы стали предметом пристального внимания исследователей [Бутов 2017; Бутов 2018; Белова 2018; Чистяков 2015, с. 101–103; Липатова 2012; Валуев 2012; Ивочкин 2019]. Обновления икон и других сакральных объектов (храмов, придорожных и обетных крестов и т. п.) и сопутствующие обновлениям чудеса рассматриваются в контексте официальной и устной истории, что дает возможность сопоставить документальные свидетельства и фольклорные нарративы, проследить процессы мифологизации событий и оценить роль устной традиции в формировании «текста святыни», который может надолго пережить сам почитаемый объект.

Цель настоящей статьи – рассмотреть основные мотивы свидетельств о так называемом Калиновском чуде, имевшем место летом 1923 г. на Украине, в Подольской губернии, недалеко от станции Калиновка¹.

Суть события состояла в следующем. 7 июля 1923 г.² двое (или трое) красноармейцев ехали по дороге Винница–Калиновка и остановились у деревянного придорожного креста (установленного якобы на месте убийства трех купцов в 1918 г.) недалеко от станции Калиновка, чтобы напиться воды из источника. Один из солдат потехи ради выстрелил в распятие на кресте, пуля попала в правое плечо изображения Христа, и распятие закровоточило³. Весть о чуде быстро распространилась, со всей округи стали отправляться в Калиновку крестные ходы; в то же время по губернии распространились слухи об обновлениях крестов и кровоточащих святынях в других населенных пунктах [Бутов 2018, с. 41]⁴.

Власти неоднократно предпринимали попытки дискредитировать «Калиновское чудо» в глазах верующих, помещая в информационных антирелигиозных сводках и в советской печати⁵ разоблачительные сведения, полученные от различных комиссий, в состав которых входили представители власти, общественных организаций, священнослужители, медицинские работники [Бутов 2018, с. 40–42, Белова 2018, с. 62–63].

Однако паломничество к Калиновскому кресту продолжалось, в некоторые дни возле него собиралось до двух десятков тысяч человек, и меры были приняты: в конце 1923 г. крест был срезан, распилен, его части выброшены в колодец, а колодец засыпан землей.

В послевоенные годы предпринимались попытки восстановить крест, но власти пресекали их. Калиновский крест был восстановлен в 1993 г., вместе с ним вернулась и традиция шествий к месту чуда; в настоящее время наблюдается тенденция превращения Калиновского креста в местный «сакрально-культурный» бренд⁶.

Мы рассмотрим народные рассказы о «Калиновском чуде», современные событию, и покажем, как свидетельства о чудесах, происходивших вокруг Калиновского креста, соотносятся с традиционными сюжетными схемами народных легенд о сакральных объектах и с ритуальными практиками, возникающими и развивающимися вокруг почитаемых святынь.

Первые подборки народных рассказов о «Калиновском чуде» были составлены на основе материалов, записанных сотрудниками Этнографической комиссии Украинской академии наук по следам событий, и опубликованы в 1925 г. [Пчiлка 1925; Дмитрук 1925].

Рефлексы «Калиновского чуда» воплотились в устной традиции в самых разных фольклорных жанрах – от «свидетельств очевидцев» до легенд и песен с изложением событий и моральной оценкой произошедшего. При этом очевидно, что рассказы о чуде Калиновского креста имеют в своей основе вполне традиционный сюжет о происхождении «святого места»; основу сюжета составляет эпизод явления в данном месте сакрального персонажа (Христос, Богородица, святой) или предмета (икона, крест).

Именно такую легенду записала О. Пчилка в Могилеве-на-Днестре⁷ «от женщины, торговавшей молоком»:

Стояв пiд Калинiвкою, при дорозi, хрест; на тому хрестi було розпяття. У той хрест вистрелив один збитошник⁸ i потрапив як раз у розпяття; з тiєї рани поллялась кров i все йшла, точилася по хресту. Прийшла божа-мати, обмивала рану сльозами, обтирала своїм волоссям, а кров усе точиться помалу. Стали люде ходити до того хреста i которi щиро молилися, то над ними робилося чудо: слiпi ставали видющими, хорi видужували. А з тих слiз божої матери – стала криниця [Пчiлка 1925, с. 43].

В этом варианте, объясняющем появление источника у креста и чудодейственность самого креста для истово верующих, явление Богоматери происходит в ответ на совершенное святотатство; именно в результате оплакивания Богоматерью своего вновь «убитого» Сына и происходит чудо. При этом легенда не приурочена к какой-либо конкретной дате и не содержит никаких деталей относительно личности посягнувшего на святыню, дается лишь его нелицеприятная характеристика («збитошник»).

Больше подробностей о конкретном событии находим в легенде, записанной Н. Дмитруком в Житомире «от бабы 60 лет, Оксаны Недильчихи», которая сама ходила к Калиновскому кресту.

За три днi до Питра-Павла їхало три большовики i стали стрилять на Христа. Женщина на залiзнi[й] дорозi все це бачила, але пiдiйти ни могла, як звєсно. Як вони поїхали вже, то вона послала дiтей подивиця. То дiти виртаюця вже со сльозами, шо йде со Спасителя кров, ниткою так од руки до зимлi. То чириз два часа с трох сел вспiли вже люди збiгтись. Й страшно плакали киля того Христа. А потом стали двигаця з дальшiх сел люди [Дмитрук 1925, с. 56].

Перед нами уже не легенда о чуде, связанном с явлением Богородицы, а устное свидетельство, основанное на слухах о кощунственном поступке «трех большевиков». Отметим, что указанная дата – «за три дня» до праздника свв. Петра и Павла (12 июля), т. е. 9 июля – очень близка дате, к которой «документально» приурочено «Калиновское чудо» (7 июля). Показателен также хронометраж события – через два часа после выстрела и появления крови на кресте на месте происшествия собираются жители трех окрестных сел.

Драматизм описываемой ситуации подчеркивает указание на то, что святотатец якобы стрелял в распятие неоднократно: «Їхали на конях большовики – три їх було. То-як приїхали до того хреста, один почав стрiляти на нього (=хрест). Стрiляв сiм раз, а за восьмим разом кров потiкла» [Дмитрук 1925, с. 50]⁹. Некоторые рассказчики уверяли, что в крест ударили семь пуль и отскочили, но остались на кресте семь отметин, похожих на синяки [Дмитрук 1925, c. 59]¹⁰. Согласно некоторым свидетельствам, солдат выстрелил 24 раза, но ни разу не попал в распятие, «а пули падали возле этого креста на землю, а как выстрелил в 25 раз, то попал в правое плечо Иисуса Христа, и из плеча потекла кровь»¹¹.

Своеобразным повторением кощунственного расстрела сакрального изображения стало устроенное на 40-й день после события в Калиновке показательное действо, направленное на разоблачение чуда. Молва утверждала, что «большевики» сняли с креста икону (распятие) и в Виннице принародно стреляли в нее: «Вистрiлили сiм раз – кров не йшла. На восьмий раз пiшла кров». Разоблачение не состоялось, хоть «большевики» и пытались объяснить появление крови всего лишь наличием ржавчины под иконой¹². Говорили, что после «опытов» над распятием устроители решили вернуть его на место, «привизли з Вiнницi в ящичку Спасiтiля, шоб його знов на хрест прибити»; но, когда открыли ящик, увидели, что он наполнен кровью, распятие плавает на поверхности, но в руки никому не дается [Дмитрук 1925, с. 58]¹³. Не высказанная явно, но очевидная идея этого нарратива такова: святыня не желает возвращаться на оскверненное место.

Неотъемлемой частью рассказов о «Калиновском чуде» становятся эпизоды, повествующие о наказании или вознаграждении (исцелении) причастных к этому событию людей. Так, житель с. Дворец Трояновской волости Житомирского округа «дед Семен Пуздрач» со слов односельчан, побывавших в Калиновке, сообщил, что женщина, сын которой стрелял в крест, проклинает его, а сам виновник лежит возле креста слабый – «побила його лиха година». Мать умоляет людей просить Бога, «шоб йому Господь простив, шоб вiн виздоровiв, то вiн вже бiльш ни буде стриляти» [Дмитрук 1925, с. 57]¹⁴.

Отметим, что эпизод, связанный с человеком, покусившимся на крест, и его матерью, лежит в основе сюжета многих так называемых калиновских песен, отразивших события в Калиновке и имевших широкое хождение среди паломников, посещавших Калиновский крест. Их исполняли по дороге к кресту и на обратном пути, в церкви при причастии, на поминальных обедах, на улице, в домах; паломники распространяли листочки с переписанными текстами песен среди односельчан¹⁵. Приведем фрагменты двух вариантов песни, в которой мать проклинает сына-святотатца. Сын же в ответ говорит: его поступок вызван тем, что следует напомнить людям об их грехах (забыли Бога, не ходили в церковь, не крестили детей, закрывали церкви, устраивали театры и «Бога в театрах представляли» и т. п.)¹⁶.

В чистом полi на гурбочку Чистив москаль вiнтовочку. Чистить вiн, прочищає, На хрест божий вiн стрiляє. На хрест божий дирив’яний, Як вистрiлив – зрубив рану. Зрубив рану пiд рукою, Поллялася кров рiчкою. Поллялася кров рiчкою. Iде народ все толпою. Iде народ молитися. На хрест божий дивитися¹⁷.

Проклинає мати сина: – Щоб ти, сину, не вродився, Увесь народ сколотився. – Не лай мене, моя мати, Що я на свiт уродився, Уже люди усi спали, Вже за бога забували, Псалтирi не читали, Богу жертви не давали, Малих дiтей не хрестили, Бога в тiятрах приставляли, А тiятри – плохi штуки: На тiм свiтi – вiчнi муки¹⁸.

Со слов ученика 20-й житомирской трудовой школы Г. Глушенко, стрелявший «большевик» был убит той же пулей, рикошетом отскочившей от креста. Результат выстрела последовал немедленно: «Куля вдарила Iсуса Христа в праве ребро i пiшла кров. Почали сходитись, з’їздитись люде, почали йти процесiї» [Дмитрук 1925, с. 50]. Аналогичное свидетельство зафиксировано на Волыни: «москаль» (солдат) стреляет в икону на придорожном кресте, пуля попадает в правое ребро Христа и рикошетом убивает святотатца; три дня икона кровоточит; люди начинают сходиться на это место и называют его «Новым Иерусалимом»¹⁹. Этот топоним упоминается и в одной из «калиновских песен», которая также содержит указание на семь ран Христа, полученных им на кресте.

Щаслива та путь, Що поклонники йдуть. <…> В Новий Русалим iдуть, Хресту жертву несуть. Щасливий той день, Що там Новий Русалим. Там Господь походив I слiдочки полишив. I слiдочки полишив, I сiм ран получив. За восьмою пострадав За нас грiшних христiян. За нас грiшних христiян, За нас всiх пострiляли на хрестi²⁰.

Газета «Волынский пролетарий» (13 декабря 1923 г.) откликнулась на «Калиновское чудо», пытаясь его дискредитировать: якобы бывшая проститутка вместе с учителем, дьяконом и священником поставили в перекрестье креста жестяную банку с бараньей кровью и водой, а потом подпоили милиционера и тот выстрелил в крест. При этом газетная статья «согласна» с народными слухами: «…кровь текла понемного 3 дня»²¹. Но никакие действия неправедной власти – ни задержания паломников, ни снятие распятия, ни уничтожение креста – не могли остановить массового поклонения верующих. Рассказывали, что в с. Кодня²² представители местной власти («сельрада») пытались остановить процессию, направлявшуюся к Калиновскому кресту, но люди «поставали на колiна просто в гразь i стали молиця та спiвать “Отчи-наш”». Тогда «сельрада» пропустила молящихся, а один человек сказал: «Од нашой молитви нiяка нечиста сiла не встоїть» [Дмитрук 1925, с. 51]²³. Согласно другому свидетельству, когда верующие преклонили колена, склонился даже крест на католическом костеле, «пригнувсь так до землi» – и представители власти пропустили процессию [Дмитрук 1925, с. 51]²⁴.

Сюжет, привязанный изначально к конкретному селу, усилиями молвы мог типизироваться, и в этом случае речь шла уже о чудесном преодолении преград в любом месте:

Iшов похiд з хрестами через одно мiстечко. Поклонникiв не хотiли пускати. Аж тут хрест на костелi (католицькому) схилився додолу, аж до самих хрестiв. Тодi поклонникiв пустили через мiстечко i вони пiшли своєю дорогою [Пчiлка 1925, с. 48]²⁵.

Показательно, что мотив «Калиновского чуда» (вернее, представления о чудодейственной силе Калиновского креста) может вполне органично встраиваться в сюжеты народно-христианских легенд о покарании неблагодарных детей. По одной легенде, записанной в Могилеве-на-Днестре, сын тяготится старой немощной матерью; однажды в хату приходит некий «подорожнiй чоловiк» и за ужином выясняется, что старуху не позвали к столу, потому что она сыну обрыдла; странник предлагает забрать старую женщину с собой, но просит сына отнести мать на воз; сын берет мать в охапку и не может оторвать ее от себя – так наказан он за свой грех.

Завершается легенда, действие которой по законам жанра могло происходить в любом времени и пространстве, отсылкой к актуальному времени и конкретному локусу: «Та почув вiн про Калинiвське чудо i вже йде до Калинiвкi. Як прийде до того хреста, як помолиться щиро, та спокутує грiх свiй, що не шанував рiдної матери, то бог простить йому i здiйме з нього кару» [Пчiлка 1925, с. 44–45]²⁶.

В варианте, записанном в с. Луци Житомирского округа, сын, обижавший свою мать, после посещения их дома незнакомым гостем носит ее на руках по свету, «вже, кажуть, шо скоро в Волинську ґуберню прийде́» [Дмитрук 1925, с. 53–54]²⁷. В этом тексте очевиден намек на Калиновский крест, возле которого грешник может получить прощение²⁸.

Калиновский крест оставался притягательной святыней и после того, как с него было снято изображение Христа (см. об этом выше). Ходили слухи, что хотя распятия на кресте уже нет, его все же могут видеть некоторые маленькие дети и старые люди (набожные, «спасенные») [Дмитрук 1925, с. 57]²⁹; что можно видеть Христа, «як зайдеш з правого боку» креста³⁰.

Очевидцы сообщали, что Калиновский крест был украшен венком из жита. Появление этого венка объясняла ходившая в народе легенда о бедной вдове, которая припозднилась с посевом зерна, но незнакомый прохожий помог ей засеять поле и велел прийти через 40 дней – жито уже зацвело, а еще через десять дней поспело. Он велел вдове жать жито только три дня – в среду, четверг, пятницу. Она так и сделала, и хватило ей того жита на три года. С тех пор и висит на кресте венок «з вдовиного жита» [Дмитрук с. 58]³¹. Отметим, что мотив быстро растущего жита является основным в цикле легенд о спасении Богородицы с младенцем от преследователей во время бегства в Египет³².

Обращает на себя внимание внеконфессиональная значимость «Калиновского чуда». Н. Дмитрук в своей публикации отмечает, что из предместья Житомира – Смолянки – ходили к Калиновскому кресту все, разве что не евреи [Дмитрук 1925, с. 51]. Однако его утверждение о неучастии иноверцев в практиках почитания Калиновского креста опровергается народной молвой. О. Пчилка приводит свидетельство о том, что около креста получил исцеление слепой еврейский ребенок: «Одна жидiвка прийшла до хреста з своєю слiпою дитиною; помолилася щиро – i дитина стала бачити» [Пчiлка 1925, с. 48]³³.

В этом контексте интерес для нас представляет до сих пор малоисследованный пласт рассказов иноверцев (или рассказов с участием иноверцев – евреев, татар), бывших свидетелями обновления икон и храмов. Феномен обновления являет свою экуменическую природу, становясь доступным и зримым представителям нехристианских конфессий. Целый ряд таких случаев анализирует в своей книге, посвященной волнообразной природе феномена обновления икон, И.С. Бутов. В 1923 г. в Севастополе очевидцами обновления стала еврейская семья, проживавшая напротив комнаты, в которой это событие произошло; в том же году в Киеве некий престарелый еврей «видел своими глазами»: «...с купола [Сретенской церкви] сошла как бы пелена. Я стал расспрашивать, и мне наши евреи сказали, что и иконы под куполом были ранее старые, грязные, и тоже обновились» [Бутов 2018, с. 38–39].

Отметим, что для народных рассказов о чудесах, связанных с обновлениями, характерен мотив исцеления иноверца или обращения его в христианскую веру. Эти же мотивы присутствуют в нарративах о Калиновском кресте. Еврейка, которая была слепа в течение семи лет, видела сон – ей было велено пойти к кресту, куда она и отправилась несмотря на насмешки семьи. Будучи не в силах протиснуться через толпу, она передала к кресту десять рублей золотом, а одна женщина, соблазнившись, присвоила пятерку, и та прилипла к ее руке; воровка начала слепнуть и в ужасе покаялась; еврейка же прозрела [Дмитрук 1925, с. 57]³⁴. Еврей идет посмотреть, «десь тут раняний Сус Христос», и рассказывает, что «приняв християнську вiру», когда «бачив у Кiйовi, як обновилась церква» [Дмитрук 1925, с. 57]³⁵. Последнее свидетельство можно сравнить с приведенным выше рассказом еврея об обновлении купола Сретенской церкви.

Еще один сюжет, бытующий в резонансном поле «Калиновского чуда» – это сюжет о явлении некоего гроба, выступающего в качестве знамения. Еще в 1921–1922 гг. в Криворожском уезде ходили слухи «о затемнении, появлении икон и черного гроба, висящего в воздухе» [Бутов 2018, с. 37]. В 1924–1925 гг. в Новгородской и Псковской губерниях распространялись слухи «о падении с неба чугунного гроба» [Бутов 2018, с. 56]. Образ черного или чугунного гроба, висящего в воздухе или падающего с неба, на наш взгляд, может быть также связан с «Калиновским чудом».

Н. Дмитрук записал в с. Луци Житомирского округа от своей матери легенду о том, что после покушения на Калиновский крест люли увидели плывший по реке гроб, в котором было найдено письмо – этот гроб предназначался для погребения Божьего Сына.

То вже послi того, як стриляли на того Христа й потiкла кров, то бачать люди – пливе по рiццi зачиняна труна. То старi люди хтiли її достать. Бируть – ни мона подужать. То полiзли маленькi хлопчики; пiдийняли її, а на берiг не могли висадить. Старi хтiли вчинить, то ни могли, а малi вчинили. Ну, то там бумага була. Їден хотiв взять, ту вуна в руки не далась. А другий взяв i прочитав. То там було написано: «Ця труна пливе ду мого сина. Похоронить йуго». Вклали бумагу, та й вона закрилась. А прийшов бульшовик та хутiв шаблюю рубнуть. Пiдняв шаблю, а йуму так рука й заклякла. То так i ходить. А труна попливла [Дмитрук 1925, с. 57].

Значимые мотивы этого нарратива: гроб передвигается сам по себе; гроб «поддается» только маленьким мальчикам, они смогли его вытащить на берег и открыть; божественное письмо дается в руки не всякому; у «большевика», хотевшего рубануть гроб саблей, отнимается рука. Приведем еще один рассказ, также зафиксированный в 1923 г. на Украине. Где-то за границей в церкви появился гроб с надписью: «Запровадте мене туди, де Iсус Христос ранений». Неподъемный гроб смогли поднять только пять 12-летних мальчиков, после чего гроб сам полетел по воздуху, но на границе его остановили «большевики» и потребовали столько золота, сколько весит гроб. «Москали» гроб поднять не смогли, но его снова подняли 12-летние мальчики, поставили на весы. Чудесным образом оказалось, что гроб весит всего полфунта, столько золота и заплатили за пересечение границы «и провадили до Христа»³⁶.

Существовали и запреты, которые должны были соблюдать паломники. Так, одна женщина взяла землю из-под креста, чтобы выкупать в воде с этой землей слабого ребенка, но в воде показалась кровь. Женщина не стала купать ребенка, а люди с тех пор не стали брать землю из-под креста [Дмитрук 1925, с. 58]³⁷.

Рассуждали также о том, почему к кресту вместе с верующими не приходят священнослужители – они стали жить не по правде и грешить; «як-би попи пiшли туди до христа, то їх земля ни видержала-б, а провалилася-б, так, як в Гапонiї» [Дмитрук 1925, с. 58]³⁸.

В ноябре 1923 г. крест в Калиновке был уничтожен. Народная память сохранила свидетельства этого события, при этом основным мотивом фольклорных нарративов становится мотив умножения святыни. Из рассказа женщины, ходившей к Калиновскому кресту, следует, что, когда милиция хотела срубить крест, рядом с ним возникли еще два, и милиционеры не знали, какой из них следует рубить. Начальство велело срубить все три, но пока исполнители получали это распоряжение, возникло уже целое «кладбище» крестов; власти временно отступили [Дмитрук 1925, с. 58]³⁹.

«Большевики» старались уничтожить крест, но его не брали ни топор, ни пила. После того, как крест все же был спилен, людская молва свидетельствовала: «Ми будемо ходить до пенька, а як не буде пенька – до ями, а як не буде ями, то на те мiсце»⁴⁰. Передавали также слова некоего старика, что если на месте срубленного креста вырастет дуб, то люди «будуть до дуба богу молитись» [Дмитрук 1925, с. 58]⁴¹.

По сообщению жительницы Житомира Одарки Корнеевой, «товарищи» срезали крест в канун субботнего дня и велели отвезти его на кладбище, но крест удалось сохранить. В тот день в Калиновку завернула процессия, которая везла кресты в «Долину» (так называлось урочище в 70 верстах от Калиновки, где люди по обету устанавливали кресты), – по традиции народ преклонял свои кресты перед простреленным Калиновским крестом. Паломники взяли Калиновский крест с собой и установили на новом месте [Дмитрук 1925, с. 59].

Так в «текст» «Калиновского чуда» вплетается упоминание еще одного места, которое играло роль сакрального локуса для жителей Волыни и Подолии. Речь идет о «Иосафатовой долине» («долине крестов»), урочище возле с. Голынчинцы⁴².

«Иосафатова долина» (Сафатова Долина, Сафат-Долина, Сапат-Долина) также окружена легендами о чудесных явлениях, пик которых пришелся на тот же 1923 г; некоторые из них непосредственно связаны с «Калиновским чудом». В фольклорной интерпретации событий, связанных с Калиновским крестом и «Иосафатовой долиной», две точки, разделенные пространственно (между ними более 100 км), оказываются связаны символически, образуя единый сакральный локус с общей легендарной историей.

На упоминание Калиновки и «Иосафатовой долины» в общем контексте (возникновение почитаемого места, происходящие там чудеса, формы поклонения святыням, практика крестных ходов по обету) обратила внимание одна из первых исследователей связанных с этими местами сюжетов О. Пчилка [Пчiлка 1925, с. 41].

Появление первых крестов в подольской «Иосафатовой долине» датируется 1923 годом, после того как в этом урочище произошло чудесное явление Богородицы пастуху Иакову и девочке Харитине. Пастух, увидев отражение Богородицы в кринице, воскликнул: «Матерь Божия, что нам делать?» И услышал в ответ: «Христа славьте, кресты ставьте!»⁴³

Легенду о явлении в «Иосафатовой долине» Божьей Матери и Иисуса Христа записала в Могилеве-на-Днестре О. Пчилка от уже упомянутой торговки молоком. Возле криницы пастух увидел женщину с распущенными волосами в золотом венце и странника с палкой и, набирая воду, услышал их разговор. Странник сетовал, что люди погрязли в грехах и предлагал послать на них мор, чтобы истребить хотя бы половину. Женщина отвечала, что жаль людей, «зостануться батьки-матерi, малi дiти, будуть плакати, журитися».

Странник предложил наслать болезни, но женщина сказала, что тогда люди будут мучиться – лучше «творити чуда на землi, щоб люди бачили божу силу» и покаялись в грехах. Странник согласился: «Добре! <…> нехай будуть чуда, людiм на науку…» – и велел пастуху идти и рассказывать народу об услышанном. Пастух понял, что это были Иисус Христос и Божья Матерь, рассказал людям об этом, и тогда поставили возле криницы первый крест, к которому вскоре добавились еще многие кресты [Пчiлка 1925, с. 43–44].

Эта легенда о начале «Иосафатовой долины» представляет собой вариант типичного сюжета, согласно которому профан подслушивает разговор сакральных персонажей (Бога, Христа, Богородицы, святых), которые пророчат людям наказания за грехи.

В 1920–1930-е гг. широкое хождение имели варианты сюжета, в которых невольным слушателем оказывался представитель новой власти (коммунист, комсомолец, милиционер) или безбожник, которого святые наказывали (человек погружается в землю, каменеет, обездвижен за печью и т. п.)⁴⁴.

Именно такую легенду «Чудо в клуне» записал Н. Дмитрук в Житомире от Оксаны Недильчихи. Ночью отец и сын в сарае для сушки снопов слышат разговор мужчины и женщины о том, какие кары послать на грешащих людей. Мужчина предлагает наслать болезнь, но женщина отвечает, что будут болеть и виновные, и невиновные; мужчина предлагает наслать мор, но женщина говорит, что останутся вдовы и малые дети; мужчина предлагает покарать голодом, а женщина говорит, что тогда люди еще больше будут корить Бога. Тогда, решает мужчина, следует показать людям чудеса на небе и на земле. После чего они велят тайно подслушивавшим их людям идти и «проповедовать» наступление чудес, не боясь репрессий [Дмитрук 1925, с. 56].

В этой легенде есть показательная деталь: отмечается, что описываемое видение произошло «ще до рострела Спасителя» и, таким образом, его можно считать предвестием еще не свершившегося «Калиновского чуда». Интересно, что два места народного поклонения (и «Иосафатова долина», и крест в Калиновке) начинают обретать общую легендарную историю, с ними связаны одни и те же типы фольклорных сюжетов.

Приурочение сюжета, изначально связанного с Калиновским крестом, к «Иосафатовой долине» можно наблюдать на примере легенды о чудесном росте жита, рассмотренном ранее. Вариант, записанный О. Пчилкой, соотносит мотив чуда с житом с появлением традиции ставить кресты в долине. Бедная вдова сеет жито, ей является незнакомая женщина, просит напиться воды, и на месте, где показалась «жiнка», появляется криница. Возле криницы ставят крест, потом люди приносят еще больше крестов, так что пришлось для них взять часть земли у вдовы (а ей выделить другую).

А посеянное жито взошло через три дня и через три дня поспело, и его хватило семье вдовы на несколько лет [Пчiлка 1925, с. 45]⁴⁵. Встречаются среди нарративов и такие, что напрямую связывают чудесное явление Богородицы в «Иосафатовой долине» с «Калиновским чудом». В 70 верстах от Калиновки является Богоматерь и указывает место, куда люди должны свозить и ставить поминальные кресты, так образуется целое «кладбище» крестов, поставленных за убитых на войне людей⁴⁶. Массовая установка крестов в «Иосафатовой долине» пришлась на 1923 г., что можно считать эхом событий, произошедших в Калиновке. Из некоторых рассказов о крестах в долине явствует, что у обычая ставить кресты на месте произошедшего чуда были противники-иноверцы. Когда был установлен первый крест, его увидели «штунды» (баптисты) и побили камнями; но когда они пришли на это место в следующий раз, там стояло уже три больших креста [Дмитрук 1925, с. 61]⁴⁷.

О. Пчилка, опираясь на свои наблюдения осенью 1923 г., описала «сценарий», по которому обетные кресты доставлялись в «Иосафатову долину». Крест следовало нести на плечах, в пути вести себя благопристойно, поститься, не смеяться, не лущить семечки, иметь в душе только добрые помыслы, не держать ни на кого зла, иначе крест становился трухлявым и не мог быть установлен. Перед выходом с крестами устраивали обеды для детей и нищих, а также для узников в тюрьмах. В «Иосафатовой долине» насчитывалось уже несколько тысяч крестов. Прошел слух, что если крестов будет пять или десять тысяч, то случится какая-то перемена и людям будет легче жить на свете. Крестные ходы сопровождались исполнением специальных песен с оригинальным напевом, который, по мнению О. Пчилки, требует пристального изучения. Кресты несли не только из населенных пунктов Волыни и Подолии, но из Киевской губернии, из Курской губернии, с Дона [Пчiлка 1925, с. 46–49].

Н. Дмитрук в своей публикации ссылался на поверье, что в «Иосафатову долину» нужно принести по одному или по несколько крестов от каждого села. И якобы принесут все села, кроме трех, и эти три провалятся сквозь землю. Осенью и зимой 1923 г. поток паломников не иссякал, в народе передавали пророческие слова: «Будуть йти по колiна в грязi, потiм – по колiна в снiгу, а потiм – по колiна в кровi, а все будуть йти» или же: «Не пiдеш тепер, пiдеш як буде по колiна грязi, не пiдеш як буде по колiна грязi, пiдеш, як буде по колiна крови» [Дмитрук 1925, с. 52].

Волна паломников иссякла так же внезапно, как и возникла, но характерно, что в народе ходили упорные слухи о конце света и пришествии антихриста в 1924 г. Н. Дмитрук отмечал, что подъем эсхатологических и апокалиптических настроений в этот период был во многом спровоцирован фактом «смерти Бога» – именно так воспринималось в религиозной среде событие в Калиновке и последовавшее за ним «Калиновское чудо» [Дмитрук 1925, с. 51].

Следует отметить еще одну особенность распространения слухов и нарративов о «Калиновском чуде». В своей книге «Ареал чудес» И.С. Бутов отмечает, что волны обновления икон часто распространялись вдоль транспортных магистралей (железных дорог, проселочных трактов), как бы «следуя» за массовыми людскими потоками, в том числе беженцами и переселенцами [Бутов 2018, с. 152]. Вероятно, такой же «векторностью» обладали слухи и толки об этих явлениях и сопутствующие им легенды и «свидетельства очевидцев».

В качестве примера приведем выдержку из одного документа, относящегося к лету 1923 г., в котором говорится о слухах, ходивших среди железнодорожников в Смоленске⁴⁸. Это донесение, направленное летом 1923 г. «агенту ОМОТО-ГПУ»⁴⁹ станции Колодня⁵⁰ тов. Петрову одним бдительным работником железной дороги, «членом РКП(б) с 1918 г.».

Сообщаю, что на СМОЛЕНСК СОРТИРОВОЧНОЙ усиленно распространяется религиозная легендная пропаганда, которая заключается в следующем: 1) что в Киеве над одной из старых церквей изошло огненное пламя, на что обратила внимание пожарная команда, но когда приехала к месту пожара, то увидела страшное явление, – это был не пожар, а исшедшее пламя из небес, которое превратило старую церковь в новую. Местные коммунисты стали разгонять толпу, но толпа не отступала. Тогда они сказали: «Мы этому не верим, пусть обновлятся вот эти старые иконы на наших глазах, тогда мы поверим». Не успели этого проговорить, как старые иконы стали поновляться. 2) Также около Киева, на перекрестах дорог стоял крест, на котором висела статуетка Христа, и один какой-то красноармеец или милицеонер прострелил эту статуетку, из которой в настоящее время беспрерывно льется кровь, и теперь около этого креста и в этой церкви стекаются сотни богомольцев. Слухи эти распространяют Горшков и Козловский, которые ездили в Киев по спекулятивным целям. Лично я этих слов не слыхал, ибо они со мною как с коммунистом не вступают в такие разговоры, а слыхал от Чепелкина Никиты и [нрзб.]⁵¹ Екатерины, которые, правда, не верят этим легендам, но все-таки по своей мало-развитости не могут дать себе ясного отчета. Но среди верующих-фанатиков это принимается за чистую воду, тем более ссылаясь на авторитет вышеуказанных лиц, распространяющих эти слухи. Кроме того, фанатики начинают ругать Сов. Власть, коммунистов и подрывают всякое доверие к сов. Власти и к РКП(б), а также влияют на колеблющихся и укрепляют их верование. А посему мне, как работнику просвещения, желательно как можно скорее опровергнуть этот факт (эти легендарные чудеса), а за распространение таковых слухов привлечь к ответственности. Сведения эти может подтвердить Бедносенко Александр и даже сами религиозные фанатики, только подойдя к ним частной беседой, а не официальным языком⁵².

Этот документ интересен для нас в нескольких аспектах. Во-первых, он отражает слухи об обновлении церкви в Киеве; можно с уверенностью утверждать, что речь идет об обновлении Сретенской («Скорбной») церкви 6/19 июля 1923 г. (событие было отражено в эмигрантской прессе, в дневниковых записях – свидетельствах очевидцев) [Бутов 2018, с. 37–39]; зафиксированы отзвуки этого события и в нарративах, посвященных Калиновскому кресту (см. выше рассказ еврея, принявшего христианство после того, как он увидел в Киеве чудо обновления церкви).

Во-вторых, в документе содержится информация и о самом «Калиновском чуде», хотя место события указано приблизительно («около Киева»). Но изложенные обстоятельства (стрелявший в крест красноармеец или милиционер, кровоточащий крест, стечение богомольцев) однозначно указывают на события в Калиновке.

В-третьих, вызывает интерес указание на то, как эти слухи достигли Смоленска. Их ретрансляторами явились железнодорожные служащие, «которые ездили в Киев по спекулятивным целям», то есть тот самый «мобильный контингент», на который указывал И.С. Бутов⁵³.

Рассмотренные фольклорные свидетельства, относящиеся к 1923 г., подтверждают, что факт «Калиновского чуда» становился значимым для социума в контексте других явлений, в том числе слухов и толков, порожденных обновлениями сакральных объектов или общим уровнем религиозных настроений в данный период времени.

Возрождение Калиновского креста в статусе локальной святыни, возобновление практики крестных ходов в память «Калиновского чуда» позволяют надеяться, что за этим последует и возрождение нарративной традиции, приуроченной к данному объекту. Новые тексты о Калиновском кресте и его чудесах могут составить предмет отдельного фольклорно-этнографического исследования.

Примечания

1. Калиновка – поселок (станция) Винницкого уезда Подольской губернии, с 1923 г. до 2020 г. административный центр Калиновского р-на, ныне входит в Хмельникский р-н Винницкой обл.

2. 7 июля – праздник Рождества Иоанна Предтечи.

3. Описание событий представлено как в научных публикациях [Бутов 2018, с. 40–41], так и в популярных и массовых изданиях, не всегда указывающих источник информации, см., например: Калиновское чудо – простреленный крест (29.09.2014). URL: https://a-avvakum.livejournal.com/70475.html; Калиновское чудо – кровоточивое распятие. 18 июля 2008 г. Составил и описал протодиакон отец Владислав Демченко. URL: https://a-avvakum.livejournal.com/70475.html; В Винницкой области прошел многотысячный крестный ход на месте Калиновского чуда (6 июля 2019 г.). URL: https://ukranews.com/news/640664-v-vinnitskoj-oblastiproshel-mnogotysyachnyj-krestnyj-hod-na-meste-kalinovskogo-chuda.

4. Как отмечалось в одной из первых публикаций, посвященных «Калиновскому чуду», религиозное движение, связанное с Калиновским крестом, приобрело характер массового психоза и охватило не только сельское, но и городское население [Дмитрук 1925, с. 51].

5. Этому событию была посвящена публикация: Зорич А. Чудо в Калиновке. Деревенская быль. М.: Молодая гвардия, 1925. 22 с.

6. См.: URL: https://ukranews.com/news/640664-v-vinnitskoj-oblastiproshel-mnogotysyachnyj-krestnyj-hod-na-meste-kalinovskogo-chuda (6 июля 2019 г.); URL: https://vesti.ua/strana/342864-kalinovskoe-chudochto-eto-takoe-i-pochemu-sejchas-vazhno-vspomnit-o-nem-mitropolitantonij (10 июля 2019 г.); https://spzh.news/ru/news/72846-v-vinnickojjeparkhii-otprazdnovali-pamyaty-kalinovskogo-chuda (6 июля 2020 г.); URL: https://www.tripadvisor.ru/Attraction_Review-g8678656-d8677344-Reviews-Kalynivka_Cross-Kalynivka_Vinnytsia_Oblast.html

7. Ныне г. Могилев Подольский Винницкой обл.

8. Укр. збиточник, збитошник (простореч.) ‘тот, кто наносит ущербʼ, ‘дебоширʼ.

9. Записано от Артема Кухара из местечка Левкова Житомирского округа (32 г., сторож Серафимовской церкви).

10. Записано от «бабы лет 70-ти Одарки Корнеевой» в Житомире.

11. См.: Калиновское чудо – кровоточивое распятие. 18 июля 2008 г.

Составил и описал протодиакон отец Владислав Демченко. URL: https://a-avvakum.livejournal.com/70475.html.

12. См.: Український полiтичний фольклор / Упоряд., передм., комент. Є.М. Пащенка. Київ: Вiдавець Микола Дмитренко, 2008. С. 56.

13. Записано от «бабы 60-ти лет Оксаны Недильчихи» в Житомире.

14. Ходили слухи о том, что у солдата, прострелившего икону и крест, отнялась рука, и он целый месяц вместе с матерью стоял под крестом и просил людей молиться, чтобы Господь простил ему грех. См.: Калиновское чудо – простреленный крест (29.09.2014). URL: https://a-avvakum.livejournal.com/70475.html; URL: https://credo.press/23731/.

15. См.: Калинiвськи пiснi // Етнографiчний вiсник / За головним редагуванням акад. Андрiя Лободи та Вiктора Петрова. Кн. 1. У Киiвi: З друкарнi Української академiї Наук, 1925. С. 62, 63.

16. Можно предположить, что широко распространившиеся в дальнейшем слухи о пребывании сына и матери под Калиновским крестом являются пересказами услышанных песен; ср.: «Коло хреста того мати / Стала народ умовляти: / «Прусцить мини, сину мому, / Сину мому проклятому» (Калинiвськи пiснi // Етнографiчний вiсник / За головним редагуванням акад. Андрiя Лободи та Вiктора Петрова. Кн. 1. У Киiвi: З друкарнi Української академiї Наук, 1925. С. 62) и «…люди ходили в Калиновку. А там є якась баба. То кажуть, що це її син стрiляв. I баба ця проклинає свого сина за те, шо вiн стрiляв» [Дмитрук 1925, с. 57].

17. Калинiвськи пiснi // Етнографiчний вiсник / За головним редагуванням акад. Андрiя Лободи та Вiктора Петрова. Кн. 1. У Киiвi: З друкарнi Української академiї Наук, 1925. С. 62. Записал Н. Дмитрук в с. Луци Левковского района Житомирского округа.

18. Калинiвськи пiснi // Етнографiчний вiсник / За головним редагуванням акад. Андрiя Лободи та Вiктора Петрова. Кн. 1. У Киiвi: З друкарнi Української академiї Наук, 1925. С. 63. Записал Л. Юркевич в с. Дорожинки Богопольского р-на Первомайского округа.

19. Український полiтичний фольклор / Упоряд., передм., комент. Є.М. Пащенка. Київ: Вiдавець Микола Дмитренко, 2008. С. 56.

20. Калинiвськи пiснi // Етнографiчний вiсник / За головним редагуванням акад. Андрiя Лободи та Вiктора Петрова. Кн. 1. У Киiвi: З друкарнi Української академiї Наук, 1925. С. 64. Записал В. Петров в с. Ивницы на Волыни.

21. Український полiтичний фольклор / Упоряд., передм., комент. Є.М. Пащенка. Київ: Вiдавець Микола Дмитренко, 2008. С. 58. Ср.: [Дмитрук 1925, с. 50].

22. Ныне с. Кодня относится к Житомирскому р-ну Житомирской обл.

23. Записано от С. Доманского, студента Землемерного техникума в Житомире.

24. Записано от В. Блонской в бывшей Земской больнице в Житомире.

25. Без указания места записи.

26. Записано от «поденщицы-селянки».

27. Записано от Петра Чорноморцьового.

28. Локализация чудотворного места в Волынской губернии встречается в письменных и устных источниках [Бутов 2018, с. 40].

29. Записано от «бабы лет 70-ти Одарки Корнеевой» в Житомире.

30. Український полiтичний фольклор / Упоряд., передм., комент. Є.М. Пащенка. Київ: Вiдавець Микола Дмитренко, 2008. С. 56.

31. Записано от Артема Кухара из местечка Левкова Житомирского округа (32 г., сторож Серафимовской церкви).

32. ATU 750E, «Бегство в Египет» (Uther H.-J. The Types of International Folktales. A Classification and Bibliography. Part 1: Animal Tales, Tales of Magic, Religious Tales, and realistic Tales, with an Introduction. Helsinki: Suomalainen Tiedeakatemia / Academia Scientiarum Fennica, 2004. P. 399–400); см. также: «Народная Библия»: Восточнославянские этиологические легенды / Сост. и коммент. О.В. Беловой. М.: Индрик, 2004. С. 315–318.

33. Без указания места записи.

34. Записано от Артема Кухара из местечка Левкова Житомирского округа (32 г., сторож Серафимовской церкви).

35. Записано от ученика 20-й трудовой школы Г. Глушенко в Житомире.

36. Український полiтичний фольклор / Упоряд., передм., комент. Є.М. Пащенка. Київ: Вiдавець Микола Дмитренко, 2008. С. 62.

37. Записано от Артема Кухара из местечка Левкова Житомирского округа (32 г., сторож Серафимовской церкви). Тот же информант сообщал собирателю, что у креста люди берут землю и набирают воду [Дмитрук 1925, с. 57].

38. Записано от С. Доманского, студента Землемерного техникума в Житомире. Рассказчик имеет в виду Великое землетрясение Канто (магнитуда 8,3), произошедшее в регионе Канто в Японии 1 сентября 1923 г. По масштабу нанесенного ущерба и количеству пострадавших это землетрясение является самым разрушительным за всю историю Японии.

39. Записано от «бабы 60-ти лет Оксаны Недильчихи» в Житомире.

40. Український полiтичний фольклор / Упоряд., передм., комент. Є.М. Пащенка. Київ: Вiдавець Микола Дмитренко, 2008. С. 58.

41. Записано от «бабы 60-ти лет Оксаны Недильчихи» в Житомире.

42. Ныне с. Голынчинцы относится к Шаргородскому р-ну Винницкой обл. Согласно Библии, в Иосафатовой долине должны накануне Страшного суда собраться души всех умерших в ожидании своей участи (Иоиль 3:2–12).

43. См.: Слепынин О. Долина крестов. К 90-летию чудесного явления Божией Матери у села Голинченцы (Винницкая область). 30.08.2013 [Электронный ресурс] // Столетие. Информационно-аналитическое издание фонда исторической перспективы (рубрика «Славянское поле»). URL: http://www.stoletie.ru/slavyanskoe_pole/dolina_krestov_192.htm (дата обращения 12.11.2020).

44. Подробнее см.: [Белова 2013, с. 38–39; Бутов 2018, с. 40, 56].

45. Без указания места записи.

46. См.: Український полiтичний фольклор / Упоряд., передм., комент. Є.М. Пащенка. Київ: Вiдавець Микола Дмитренко, 2008. С. 57.

47. Записал В. Петров от В.О. Г-са, бывшего железнодорожного служащего в с. Ивницы на Волыни.

48. Документ хранится в Государственном архиве новейшей истории Смоленской области (ГАНИСО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 1942. Л. 230). Благодарю Д.В. Валуева за возможность ознакомиться с копией документа и за консультации. См. также: [Валуев 2012, с. 74].

49. В 1922–1923 гг. Отдел Московского особого транспортного отдела Государственного политического управления (ГПУ при НКВД РСФСР).

50. Колодня – остановочный пункт Смоленского направления Московской железной дороги. Расположена в микрорайоне Колодня г. Смоленска.

51. Фамилия вписана в машинописный текст от руки неразборчивым почерком.

52. Орфография оригинала сохранена, пунктуация приведена к современным нормам.

53. Отметим, что среди лиц, сообщавших сведения о «Калиновском чуде» в Подольской губернии, были базарная торговка, крестьянка-поденщица, паломница, церковный сторож, учащиеся трудовой школы и техникума, бывший служащий железной дороги.

Литература

Белова 2013 – Белова О.В. «Вдруг на горизонте показались два человека: это были Маркс и Энгельс…» (образы вождей в фольклоре 1920–1930-х гг.) // Мифологические модели и ритуальное поведение в советском и постсоветском пространстве / Сост. А. Архипова. М.: РГГУ, 2013. С. 31–41.

Белова 2018 – Белова О.В. «В остальных сельсоветах чудес за отчетный период не происходило» // Живая старина. 2018. № 3. С. 60–64.

Бутов 2017 – Бутов И.С. Белорусские материалы об обновлении придорожных крестов в 1930–1950-е гг. // Живая старина. 2017. № 3. С. 21–24.

Бутов 2018 – Бутов И.С. Ареал чудес: волны обновлений икон в XIX – первой половине XX века / Науч. ред. Л.В. Дучиц. Минск: Колорград, 2018. 168 с.

Валуев 2012 – Валуев Д. Чудеса 1923 года: Страница истории православной церкви и религиозности на Смоленщине // Странникъ: Историко-литературный журнал. Смоленск, 2012. № 1–2. С. 71–74.

Дмитрук 1925 – Дмитрук Н. Про чудеса на Украïнi року 1923-го // Етнографiчний вiсник / За головним редагуванням А. Лободи, В. Петрова. Кн. 1. Киïв: З друкарнi Української академiї наук, 1925. С. 50–61.

Ивочкин 2019 – Ивочкин Д.А. Почитание чудотворных икон в Смоленской епархии во второй половине XIX – начале XX века // Преподаватель: XXI век. 2019. № 4. С. 263–274.

Липатова 2012 – Липатова А.П. Обновление икон // Очерки традиционной культуры Ульяновского Присурья: Этнодиалектный словарь. Т. 2 [М–Я] / Кол. авт.: И.С. Кызласова (Слепцова), А.П. Липатова, И.А. Морозов, Е.В. Сафронов, М.П. Чередникова и др. М.: Индрик, 2012. С. 186–190.

Пчiлка 1925 – Пчiлка О. Українськi народнi легенди останнього часу // Етнографiчний вiсник / За головним редагуванням А. Лободи, В. Петрова. Кн. 1. Киïв: З друкарнi Української академiї Наук, 1925. С. 41–49.

Чистяков 2015 – Чистяков П.Г. Почитание местных святынь в российском православии XIX–XXI вв. (на примере почитания чудотворных икон в Московской епархии). Дис. … канд. ист. наук. М.: Российский гос. гуманитарный ун-т, 2015. 256 с.

Об авторе: Ольга В. Белова, доктор филологических наук, Институт славяноведения РАН, Москва, Россия; 119991, Россия, Москва, Ленинский пр-кт, д. 32А; olgabelova.inslav@gmail.com

Опубликовано: Белова О.В. «Калиновский крест»: резонансное чудо 1923 г. в контексте фольклорных нарративов // Studia Religiosa Rossica: научный журнал о религии. 2021. № 1. С. 120–140. DOI: 10.28995/2658-4158-2021-1-120-140