Упоминание о культовых и исторических камнях в архивах Беларуси и Литвы

Исторические и фольклорные архивы оказались недостаточно разработаны в качестве источниковой базы по культовым камням

В последние годы у белорусских фольклористов возник большой интерес к культовым камням. Здесь необходимо отметить работы Т. В. Володиной [Валодзіна 2008, 87–93; Володина 2009, 331–340; Володина 2015, 133–145], И. А. Швед [Швед 2007, 250–254; Швед 2014, 337–348; Швед 2015, 72–77], Е. М. Боганевой [Боганева 2008, 19–34], В. А. Лобача [Володина, Лобач 2016, 240–251] и др. Многие исследователи стараются привлечь в качестве источниковой базы все новые и новые материалы (старые фотоснимки и карты, редкие газетные статьи, произведения белорусских писателей, в том числе и мемуарную литературу XVI–XVII веков, записи из личных дневников, сказки, фольклорные архивы и т. д.) [Авилин 2017, 169–178; АР 2015, 74; Бутаў 2018, 288–298; Крыжэвiч, Міцкевіч 2020, 85–104; Скворчевский 2018, 60–62 и др.]. Оказались не до конца разработанными и исторические архивы, такие как НИАБ, НИАБ в г. Гродно, НАРБ, ЛГИА, записи из студенческих научных лабораторий ФЭА СНИЛ БрГУ, ФФМ УНЛБФ БГУ и др. Хотя немногочисленные отсылки на подобные документы изредка попадались в литературе [Бутов 2020, 429–450; Дучиц 2020, 127; Пазднякоў 2018, 143–170; Поболь, 1983: 190 и др.], выяснилось, что здесь содержится большое количество неизвестной ранее информации о многих уникальных камнях, некоторые из которых, вероятнее всего, уже навсегда утрачены. И все-таки предания и легенды о них еще могут быть живы в народной памяти, поэтому публикация этих, в большей степени неизвестных ранее текстов, может помочь не только узнать новые сведения о таких валунах, но и найти новые объекты для изучения.

С другой стороны, в Беларуси, в отличие от стран Прибалтики, Польши и России, практически все архивы, где могут содержаться сведения о культовых и исторических камнях, до сих пор в должной степени не оцифрованы. Доступны лишь сканы бумажных описей дел и то непосредственно в архивах, а не на их сайтах (НАРБ, ФФМ УНЛБФ БГУ). Совсем недавно электронные копии описей стали доступны на сайте НИАБ, однако все равно, нужно понимать, что это лишь первые шаги по оцифровке и поиск по ключевым словам в названиях конкретных дел все равно невозможен. А у некоторых архивов (ФЭА СНИЛ БрГУ) до сих пор нет даже электронных описей. Практически ни у одного из рассматриваемых архивов нет собственного тематического каталога, где были бы хоть какие-то отсылки на интересующие исследователей дела, и это несмотря на то, что, например, в Латвии имеется даже целая специализированная часть национального фольклорного архива, посвященная исключительно камням (ХЛФ). В Беларуси же на то чтобы обнаружить конкретные дела, связанные с камнями, нужны месяцы или даже годы работы.

Другая немаловажная проблема – часть архивных фондов оказалась безвозвратно утрачена. Например, известно, что студенты БГУ вели сбор фольклорных данных еще с довоенного времени, но первые сохранившиеся записи в ФФМ УНЛБФ БГУ относятся к 1970-м годам, где находятся более ранние материалы – неизвестно.

Цель настоящей статьи – систематизировать сведения о камнях, которые встретились автору во время работы в различных архивах Республики Беларусь и Литовской Республики.

Дела Минской духовной консистории, хранящиеся в Национальном историческом архиве Беларуси (НИАБ), рассказывают в числе прочего и о борьбе с различными суевериями, в том числе теми, которые касались почитания камней. Так, особенно интересна судьба камня, который в начале XIX века располагался в храме с. Славино¹ Речицкого повета Минской губернии. Поначалу он находился на церковном острове Конном: «за милю от селения на площадке при каких-то воинских курганах [лежал] большой дикой камень, вероятно, по неблагонамеренному содействию униатских священников был посещаем от народа в начале каждого месяца». Над камнем была построена часовня. Согласно легенде, один князь, проезжая мимо того места и узнав о причине народного собрания, приказал сжечь эту часовню. От сильного жара камень был поврежден и частично разрушился на куски, которые были разбросаны по полю. Однако люди собрали их и перенесли на изначальное место. Также разнесся слух, что внезапно обрушилась стодола² при корчме, где остановился этот князь, и передавила всех его лошадей. Это посчитали наказанием за святотатство. Около камня поставили крест с несколькими иконами, пред которыми люди зажигали свечи и жертвовали холст [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 6259. Л. 24 об. – 25 об.]. Когда церковь из униатства перешла в православие, речицкие протоиереи несколько раз пытались убедить народ «оставить сию неблагонамеренность» и разбрасывали камни, но собрания возле них по-прежнему продолжались. Священник Смолич, вступив в должность нового благочинного, приказал церковнослужителям часть камней перенести к церкви, меньшие скрыть «чтобы народом не были отысканы», а на самом большом сделать углубление и «употреблять его вместо водосвятной чаши» [Там же. Л. 25]. В 1823 году один из ревизоров застал в церкви кусок камня, что вызвало его удивление.

…Усмотрел он села Славино внутрь церкви³ лежащий пребольший пред иконою Пресвятыя Богородицы камень⁴, обвешанный холстом и бусами или манистами; на спрос его у тамошнего священника Януария Смолича и причетчиков объяснили ему, что оный камень лежал в немалом расстоянии от церкви в лесу к коему прихожане их ходили ежечасто на поклонения, а после по повелению местного благочинного перевезен он в церковь, где уже всякой первой недели бывает сбор людей по их суеверию [Там же. Л. 1].

Информация была передана в Минскую духовную консисторию и камень попросили закопать в землю на том же самом месте, где он лежал, что и было сделано [Там же. 11 об.]. Священник же Смолич был предупрежден, что впоследствии за такое может быть подвергнут строгому наказанию по всей строгости закона. Ныне камень не локализован, хотя, теоретически, его можно обнаружить в земле на месте бывшей Николаевской церкви.

В чем-то схожа со славинским камнем и судьба другого подобного объекта, упомянутого в Национальном архиве Республики Беларусь (НАРБ). Согласно одному из отчетно-информационных докладов уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви А. Иванова за 1962 год «в Лукове Малоритского района на берегу озера лежал камень с углублением в нем, похожим на след человека. Вокруг этого камня была создана легенда о том, что это углубление является следом Богородицы⁵. Ежегодно к этому камню стекалось большое количество верующих и особенно с Украины. Этот камень в настоящее время убран» [НАРБ. Ф. 951. Оп. 4. Д. 33. Л. 2]. О ликвидации «святого камня» в д. Луково говорится и в очередном отчете А. Иванова за 1965 год, при этом отмечается, что мероприятия по уничтожению такого рода мест сбора паломников под открытым небом «сузили рамки деятельности религиозных объединений духовенства» [НАРБ. Ф. 136. Оп. 2. Д. 2. Л. 48]. Однако, как выяснилось, впоследствии люди сами закопали камень, а как только страсти улеглись, его выкопали и перенесли в местную церковь [Ролич 2012, 6–7]. Ныне камень находится в Храме Явления Божией Матери аг. Луково Малоритского района Брестской обл. под покрывалом, а над самим следком вырезано отверстие [ЭЭИЦЭ, № 145]. Камень и следок считаются целебными. К ним прикладывают руки, плечи, голову [Вінакураў 2005, 194].

Известно, что центре некоторых из стихийно возникших Святых мест, или прощ, например, до сих пор не локализованной Вызненской прощи, находился камень-следовик («цудоўны камень») с отпечатком детской ножки [Сержпутоўскі 1930, 216–217]. Сведения о некоторых из уже исчезнувших прощ сохранились только в малодоступных широкому кругу исследователей архивах уездных судов и духовных консисторий. Так, в одном из дел, хранящемся в НИАБ, описано, как вокруг камня «с какими-то знаками»⁶, расположенном у д. Хранов⁷ Слуцкого уезда Минской губернии, возникла Храновская проща [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 39392]. Летом 1831 года здесь была найдена икона на прогалине, в честь чего помещиком Чарноцким был поставлен крест, который местные крестьяне считали чудотворным. Вскоре не только живущие в окрестностях селения люди, но и те, кто жил в отдаленных деревнях, «в чрезвычайно большом количестве» оставляли свои приходские церкви и стекались к нему на поклонение с разными приносами и денежными пожертвованиями [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 39392. Л. 1]. Согласно докладу протоиерея Гавриила Кустова и священника Слуцкого девичьего монастыря Даниила Крониковского камень появился следующим образом:

…Крестьяне деревни Хранова в ведении их помещика на том же месте положили с какими-то знаками камень, якобы выкопанный под крестом тем Чудотворным, от чего еще больше начал стекаться туда народ [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 39392. Л. 1–1 об.].

Судьба камня, названного, как и крест, чудотворным, печальна – в Минской духовной консистории 22 сентября 1831 года предмет поклонения предписали закопать, а сам крест уничтожить. Однако в итоге камень «как самый обыкновенный», был брошен в воду, а пожертвования отобраны и обращены в Варваринскую приходскую церковь (г. Слуцк) [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 39392. Л. 4–4 об., 13].

Почти аналогична с ним и участь другого камня, вокруг которого возникла проща у д. Замогилье⁸ Слуцкого уезда Минской губернии [Бутов 2020, 429–450]. Началось все с обнаружения в 1890 году крестьянином деревни Дмитрием Сергеевым Кецько некого камня с отпечатком, напоминающим сжатую человеческую кисть.

…Крестьян деревни Замогилья Старчицкого прихода Дмитрий Сергеев Кецько, в первых числах сентября месяца сего года заметил в болотистой местности, в полуверстном расстоянии от своей деревни, камень довольно значительной величины, верх которого открылся вследствие обгоревшей на нем земли, имея надобность в камне, он разбил его и часть отвез домой, проехав в другой раз за остальною частью камня и, переворотив его, заметил на исподней части впадину наподобие кисти сжатой руки человека. В недоумении от такого открытия, Кецько оставил камень на месте и, возвратясь в деревню, объявил о находке своим односельцам, которые, по осмотре помянутого изображения на камне, приписали это необыкновенному чуду, называемому в простонародье «Проща» [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 36239. Л. 4].

Слух об этом разнесся по окрестным селам и деревням. И хотя местный священник призывал всех не верить непонятному знаку, многие стали приходить сюда и оставлять приношения. В документе содержится очень подробное описание этого «дикого камня»: «камень темно-серого цвета, высотою приблизительно 1 ½⁹ и окружностью 3 аршина¹⁰, вокруг этого камня лежит до 30 осколков от него же, из которых самый большой – весом до 40 пудов¹¹, а остальные осколки мелкие, весом от 1 до 1 ½ пуда¹², на верхней части камня сбоку находится неровная впадина, представляющая нечто похожее на отпечаток сжатой кисти большой человеческой руки, величиною приблизительно ½ вершка¹³ глубины, 3 вершка¹⁴ ширины и 5 вершков¹⁵ в длину» [Там же. Л. 4 об.]. Камень с осколками был огорожен оградой из досок, в ограде поставлен большой деревянный крест, на котором повешены три иконы: одна на бумаге с изображением Богоматери с Предвечным Младенцем, а две другие фольговые, а также две деревянные скамейки. Сам же камень покрыт холстом [Там же. Л. 5–5 об.]. В дальнейшем по распоряжению Минской духовном консистории камень и все его куски был брошен в реку, «протекающую в двенадцативерстном¹⁶ расстоянии» (название не указано). Однако вскоре почитаться стало как то место, где лежал камень, так и место у реки, где он был затоплен¹⁷. Причем здесь пожертвования бросали прямо в реку [Там же. Л. 7 об.]. Несмотря на все усилия, стечение народа в эти места продолжалось как минимум до декабря 1892 года, когда местный священник отчитался о том, что «движение суеверных богомольцев к месту лежащего камня за деревнею Замогилье […] полностью прекратилось» [Там же. Л. 44]. Как бы то ни было, ныне местные жители о существовании какой-либо прощи в окрестностях деревни не знают [АПУ, экспедиция № 244], хотя, похоже, возвратное почитание этого места все же иной раз случалось (например, в 1905 году) [НИАБ. Ф. 295. Оп. 1. Д. 7509. Л. 431].

Похожий камень с «изображением руки» находился и на Рудобельской проще Бобруйского уезда в 1858 году [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 28277. Л. 2 об.]. К камню и колодцу при нем обычно ходили «в неделю Новолуния». Следует отметить, что эта проща также была уничтожена, но в соответствующем деле НИАБ конкретно указывалось, что кресты были собраны, сложены на камень и сожжены. От огня «камень развалился на части и много частей рассыпалось». Эти осколки сами священники перенесли к местной церкви, думая, что «уж на это место не будут ходить, а охотно будут ходить в церковь» [Там же. Л. 3]. Однако крестьяне, хоть и проявили некоторый интерес к камню возле церкви, но все равно продолжили собираться на старом месте [Там же. Л. 3–3 об., 13–19].

Камень на Кондратовичской проще лишь упомянут, поэтому непонятно, было ли на нем какое-либо изображение и насколько он был почитаем. Проща возникла на рубеже 50–60-х годов XIX века возле застенка Кондратовичи¹⁸ Игуменского прихода. В деле Минской духовной консистории говорится о том, что житель застенка Кондратовичи Иван Матвеев Павлович вначале вместе с другими крестьянами «по какому-то откровению небесному, явленому ему во сне, поставил крест с иконою», а вскоре «нашел при камени» на этом месте маленькую цинковую медальку с полуистертой фигурой Божьей Матери. Именно последнее событие стало основополагающим к объявлению этого места прощей [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 28883. Л. 2]. Народ разного сословия в том числе и «из неблизких мест» ходил сюда в основном по новолунным воскресеньям [Там же. Л. 23]. Камень, при котором найдена была медаль, в деле больше не упомянут, но основываясь на делах о других прощах, можно предположить, что он все же имел какое-то значение для местных жителей. Если верить описанию, приведенному в этом деле, можно приблизительно локализовать место Кондратовичской прощи: «в прямом направлении от застенка Кондратовичи, примерно на расстоянии 250 саженей¹⁹, между пахотными полями» [Там же. Л. 25–25 об.].

Активисты проекта «Уфоком» предприняли поиски этого камня в 2019–2020 годах [АПУ, экспедиции №246, 261]. В самой д. Кондратовичи о проще нам разузнать ничего не удалось, но на восток от расположенной рядом д. Петрилово, по словам А. П. Скрыган, раньше лежал камень с детскими следками или следком, который обнаружили при расчистке поля. Примечательно, что рядом с камнем располагались два приметных возвышения – Зы́рава и Пятни́цкая горка, которые между собой деревенские жители называли курганы́²⁰. Однако самого камня А. П. Скрыган не видела и ссылается лишь на рассказы родителей. Возможно, этот или похожий камень, расположенный возле соседней деревни Пуково, упоминает в своих заметках краевед И. Д. Маланин. Он пишет, ссылаясь на письмо старшего лейтенанта Клишевича из Киева, присланное известному исследователю культовых камней С. Н. Ильину, что недалеко от д. Пуково Копыльского р-на Минской обл. располагались два камня – один «с выпуклой загадочной надписью», а второй «на котором выбиты два следа» [Маланин 1998, 8]. Нам удалось выяснить от жительницы д. Комсомольская (до 1967 г. – Пуково) Копыльского р-на, что какой-то камень-следовик располагался ранее между пахотными полями по дороге на бывшую д. Кисели (это примерно в 3 км от д. Комсомольская), однако к нашему времени на прежнем месте он не сохранился.

Дярэўня такая Кiсялi была. Так там ўжо той дзярэўнi няма. [Расскажите про этот камень, что вы помните?] А што я помню. Што все ходзiлi, пакланялiся. Ну, i я думаю, пайду i я ўжо той дарожкаю. Ну, бачыла, што такi слядок на камне. [Один или несколько?] Адзiн. I больш я ўжэ i не бачыла. […] [А что у этого камня просили?] Вот гэтага не магу я вам сказать, я шла одна, нiкога нiдзе не было, мне сказалi – от па этай дарожцы лежыць такi камень сбоку. Я яго i бачыла, но не бачыла, штоб хто прасiў. […] [А он был большой, маленький?] Велiкаваты. [Он был возле деревни или как?] Пасярадзiне, вот я як iшла чэрэз Сунаi, деревню, да тога камня на Кiсялi. [А далеко от дороги?] Ну, дак iменна, што пры дароге. I, вот не помню, мне кажэцца с этой стороны [с правой]. Дзе яго дзелi? Куда яго ссунулi?²¹

Бесследно исчез и другой камень-следовик, информацию о котором зафиксировала студентка Е. В. Коц в 2007 году. Находился он у д. Макарово Каменецкого р-на Брестской обл. Запись найдена нами в ФЭА СНИЛ БрГУ²².

Здарылася гэта шмат гадоў таму. Па лузе ва ўрочышчы “Підліскі”, што непадалёку в. Макарава, якая ляжыць за Высокім, ішла Божая Маці. Крочыла няспешна, разглядалася наўкола. Нечакана на яе дарозе з’явіўся велізарны камень. Багародзіца хацела пераступіць праз яго, але зачапілася нагою. Збіла палец, з ранкі пацякла кроў. Тады Божая Маці наступіла на камень і пакінула на ім след. Быццам закляты, валун перастаў расці. Нельга было чапаць гэты камень, бо быў азначаны святой асобай. Да нядаўняга часу шэры камень выглядаў з зямлі. На ім быў відны след чалавечай стапы. Ды толькі калі лугі пачалі касіць не косамі, а машынамі, камень некаму пачаў перешкаджаць. Яго выцягнулі з зямлі і некуды вывезлі. Куды – ніхто не ведае²³ [ФЭА СНИЛ БрГУ. Ф. 10. П. 9. № 26].

Ныне утрачен и похожий камень со следком Иисуса Христа, располагавшийся неподалеку от д. Подлесье Дрогичинского р-на Брестской обл.

Гэто було довно. На хуторы Подліссе, шо знаходыця за кыломытры 2,5 од Госовэць, був колысці вылыкый валун. Кількі ёму років – ныхто ек жэ ны знае, алэ старыі Люды говорать, шо ёму вжэ за 300. Він був ны такый ек усі, у ёго буллы своі особлывосці. І потому у світы появылась шэ одна лыгінда. Валун був у довжыню прыблызно 2,8 мэтрів. У высоту – 1 мэтр. Ну, а кількі ёго було у зымні – ныхто ны знае, алэ кажуть, шо много. А во шо самэ важнэ: на ёму була выточана ступня чоловіка! Выточана ны абы ек, а добрэ, гладко з усімы пальцамы. У довжыню ступня булла прыблызно 15–17 см. Ступня булла лівыі ногы і пальцы показовалы на юго-восток. Вона була втыснута у валун більш ек за 4 см. На помацок ступня булла така гладка, шо здавалася вона вышлыфована. На тую годыну валун той був вылыкым дывом, бо ныхто і ныдэ такого ны бачыв. Люды почалы казаты, шо колысці тут проходыв Ісус Хрыстос і шо тая ступня – ёго. А так ек нашы люды буллы ек жэ віруючымы, то охрыстылы гэто місцэ святым і почалы ходыты туды, коб помолытыся да пырыхрыстытыся. От валуна до нашыі цэрквы була прокладёна стэжычка. Люды йхалы сюды ны тылькы з Госовэць, алэ і з окружных зымэль і хуторів. А вжэ вэльмы набожны бабы ходылы туды молытыся по кожным ныділям. Люды віровалы, шо гэто слід сына Божого тому, шо так до ладу простый чоловік зробыты ны зміг бы. Ды і кому 300 років тому назад захотілось выточвыты крэмынем такый слід, ды йшэ так глыбоко – гэто ны выдомо і до нашых пір. Шкода, у нашы дні гэтый валун побачыты ны можно, бо він пропав. Кажуть, тодді ек було осушэнне болот, ёго рышылы прыбраты і вырвалы з місця. А куды ёго ділы – хто ёго знае?²⁴ [ФЭА СНИЛ БрГУ. Ф. 6. П. 15].

Пропал и камень со следком святой Девы Марии у д. Марговица Докшицкого р-на Витебской обл. [ФФМ УНЛБФ БГУ. Ф. 2. Оп. 8. П. 47. №7].

Однако не все камни, упомянутые в архивах, бесследно исчезли. Так, нашей экспедиции удалось обнаружить камень с необычным изображением креста, информация о котором также была до этого найдена в архиве БрГУ [ФЭА СНИЛ БрГУ. Ф. 3. П. 25. №13]. Согласно легенде, в 1935 г. этот камень со Шведских могил взял себе на фундамент польский пан. После этого он услышал некий гул и ему пришлось завезти камень обратно. Однако лошадям не хватило сил его тянуть и несостоявшийся предмет строительства положили примерно в пятидесяти метрах от своего изначального местоположения²⁵. Камень был обнаружен нами в 2018 году, зафиксированы легенды о том, что после своего перемещения в фундамент, он «кричал», а место из которого его перевезли называлось Алёшишина гора [АПУ, экспедиция №210; Гайдучик 2018].

В ФФМ УНЛБФ БГУ также можно найти схожую запись о подобном объекте, который предположительно находился у д. Чесноки Воложинского р-на Минской обл. Здесь описывается, как один человек взял с могилы солдата камень с выбитым крестом на строительство фундамента хлева. И тогда его стали преследовать несчастья. Этот человек решил обратится к знахарю, который посоветовал положить камень на то же самое место, где он до этого находился. И только после того, как камень оказался снова на могиле, все прекратилось²⁶ [ФФМ УНЛБФ БГУ. Ф. 2. Оп. 13. П. 33. №12].

Описание одного из неизвестных исследователям камней, находившегося ранее на территории Беларуси, содержится и в ЛГИА. Этот камень лежал ранее в поле рядом с имением Куплино²⁷ Пружанского уезда, неподалеку от местной церкви. К камню стекается «простой народ на молитву почитая его чудесным местом – местом явления Пресвятой Богородицы». Сюда клали приношения: деньги, хлеб, лен, пеньку, полотно и другие вещи. В 1845 г. дворовое начальство имения Куплино построило вокруг этого камня кирпичное здание «полтора саженя в вышину²⁸, а один сажень²⁹ в ширину» [ЛГИА. Ф. 605. Оп. 8. Д. 85. Л. 2–2 об.]. Слуцкий благочинный, протоиерей Лячиповский³⁰, позже писал, что в 20-х числах апреля 1846 года он побывал в Куплино и нашел, что кирпичная постройка все еще не достроена, но люди, а в особенности, «женский пол простого народа» посещают камень все так же часто [Там же. Л. 6]. Однако этот памятник быстро стал мозолить глаза вышестоящему начальству, к тому же непонятно было кто именно и как распоряжается подношениями. И камень, и ограду вокруг него было решено уничтожить, а дворовому управлению было внушено, чтобы оно не только всеми возможными мерами старалось не допускать туда крестьян, но «даже изгладить это из их памяти». В итоге кирпичная ограда вокруг чудесного камня была разгромлена, а сам объект поклонения зарыт в землю [Там же. Л. 8, 11–11 об.].

Другой камень, с которым связаны явления Богородицы, находился ранее неподалеку от д. Пацевичи Мостовского р-на Гродненской обл. Как указывали «Литовские епархиальные ведомости», примерно в 1850-х годах одна крестьянская девушка, пасшая скот, заметила на камне «чудную жену, наименовавшую себя Богородицею», которая приказала девушке оповестить всем, чтобы люди молились покрепче Богу и жили по божьим заповедям [ЛЕВ 1867, 1070–1071].

…Плита сделалась в очах суеверных простолюдинов святою плитой; вместо прославления Господа Бога во святых храмах, мало по малу между христианским народом распространилось своего рода идолопоклонство, к камню стали люди собираться на молитву, ему кланялись, целовали и от него жаждали чудес и исцелений. Нынешний Самуйловичский священник, за поступлением своим на приход, уже застал в нем такое идолопоклонство в полной силе […] Кроме того, задача священника усложнялась и тем, что почитателями плиты были не одни его прихожане, но они во множестве являлись и из других приходов. Видя безуспешность проповеди […] священник решился употребить более решительную меру, – он задумал и с свойственной ему энергией разбил камень в куски, а дабы еще и в таком виде камень не мог служить для народа предметом боготворения, свез оный на погост церковный с целию употребить в дело при первой случившейся постройке [ЛЕВ 1867, 1071].

При строительстве Пацевичской церкви осколок камня оказался в ее крыльце, однако дальнейшая его судьба, вплоть до конца XX века, оставалась практически неизвестной [Бутаў 2018, 288–298]. Восстановить этот пробел частично помог архив НАРБ, где оказались несколько отчетно-информационных докладов и писем уполномоченных Совета по делам РПЦ, охватывающих период с 1952 по 1960 г. [НАРБ. Ф. 951. Оп. 2. Д. 35. Л. 150–152; НАРБ. Ф. 951. Оп. 2. Д. 52. Л. 115; НАРБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 31. Л. 104; НАРБ. Ф. 951. Оп. 4. Д. 17. Л. 15]. В частности выяснилось, что к камню ежегодно 7 августа и в советское время стекалось большое количество паломников (по оценкам властей – от 2,5 до 5 тыс. человек). При этом отмечается, что еще в середине 1940-х годов сюда приходили люди из других областей и даже республик, но постепенно их количество стало уменьшаться, хотя в 1959 г. их снова пришло около 3 тыс. человек, что, например, больше, чем в 1952 г. В одном из писем уполномоченного Совета по Гродненской области С. Голубина уполномоченному Совета по делам РПЦ при СМ СССР по БССР Г. Семенову сообщается, что «верующие женщины на коленях проползали вокруг церковного здания, читая при этом молитву и бросая деньги в щели фундамента церковного здания, а некоторые рвали траву церкви забирая ее с собой» [НАРБ. Ф. 951. Оп. 3. Д. 31. Л. 104].

В «Сведениях о памятниках на территории Минской губернии», которые хранятся в НИАБ, указывается, что на территории имения Тонвы Слободской волости Минской губернии лежит камень, который был перенесен туда «нечистыми духами» из урочища Новинки (уезд не указан)³¹.

На сенокосном лугу им. Тонвы в ½ верстах³² [на] расстоянии от сказанного имения, лежит довольно большого размера камень, давший в двух местах трещины. Надписей или каких-либо знаков на нем нет. Предание говорит, что камень лежал в уроч. Новинки, но «нечистые духи» рассердились на владельца им. Тонвы, камень этот несли к имению чтобы опустить прямо на дома владельца, но, когда несли, наступила полночь, пропел петух и злые духи должны были бросить там, где услышали крики петуха, камень от падения и дал трещины [НИАБ. Ф. 295. Оп. 1. Д. 3823 в. Л. 73–73 об.].

Дополнительные сведения об этом камне можно найти в «Минских губернских ведомостях» за 1879 год. Здесь имение названо Тоновы и указано, что камень расколот на три части: «нижняя часть его, имеющая размеры во все стороны до двух сажен, находится в земле до пол аршина, другая часть лежит на верху плитообразно такого же размера, от которого осколок величиною в два аршина³³ длины и 1 аршин³⁴ ширины, лежит в стороне на востоке от камня в 1 сажень³⁵» [МГВ 1879б, 167].

Имение Тонвы (Тоновы) при дальнейших административно-территориальных делениях приобрело название Тоново³⁶ [SGKP 1892, 390]. Во время одной из экспедиций нашего проекта мы зафиксировали в д. Тоново Столбцовского р-на сведения о крупном, но уже исчезнувшем, камне, с которым связана похожая легенда [АПУ, экспедиция №229].

Ну, вялiзны-вялiзны камень ляжаў каля Бунчукоў каля гэтых, яны Бунчукi, фамiлiя iх. Рэчачка такая тут есць, мост там i гэта самае… Вот у канцы: Тонава канчаецца, рэчка iдзёць, так вот, i iхнiя хутары там. Вот сразу за рэчачкай, на горцы. Рассказвалi людзi, як я помню, што з’явiўся ён за ноч – то лi чорт прынес, кажа. Вялiзны-вялiзны камень. Ну, ён многа год быў, а патом куды яго дзелi? Калхозы можа сцянулi, я этага ўжо не знаю³⁷.

То есть этот камень просуществовал на прежнем месте как минимум до второй половины XX века. Стоит отметить, что сюжет с переносом чертом, «нечистой силой» или иными демонологическими персонажами камней – один из самых распространенных на территории Беларуси [Карабанов 2018, 25]. Можно предположить, что и этот камень мог называться Чертовым.

Есть в том же своде о памятниках Минской губернии и информация про камень в д. Сула Великосельской волости³⁸. О нем сказано, что:

…По левой стороне дороги, ведущей из д. Шпаки в им. Сулу, находится каменная плита вышиною 1 ½³⁹, шириною 1⁴⁰ и толщиной ¼ аршина⁴¹. С изображения на этом камне и надписи, насколько было возможно разобрать, сделан снимок, который прилагается […] [НИАБ. Ф. 295. Оп. 1. Д. 3823 в. Л. 73].

В «Минских губернских ведомостях» за 1879 год также сообщалось, что «близь имения Сулы, по дороге в Слободку⁴², в поле находится камень, длиною и шириною 1 аршин⁴³, толщиной ¼ аршина⁴⁴; на камне руническая надпись, где буквы заменены в виде птичьих лапок разного размера. По словам местных жителей, этот камень находился на одном из вышепоказанных городищ⁴⁵» [МГВ 1879а, 14].

Интересно, что рисунок камня из НИАБ и описание в «Минских губернских ведомостях» все же довольно сильно отличаются между собой, так что можно полагать, что описаны все же разные камни, хотя их местоположение, ширина и толщина полностью совпадает (0,71 и 0,18 м). Отличается только длина, которая у первого камня обозначена – 1,07 м, а у второго, вместо параметра длина появляется параметр ширина, которая составляет 0,71 м.

С другой стороны, «гусиными» или «птичьими» лапками могли считаться любые непонятные надписи на древней «плите», которые различные люди истолковывали по-своему: кто-то как древнеславянскую или руническую письменность, кто-то как буквы совершенно другого алфавита. Показательна в этом отношении история камня у местечка Погост Игуменского уезда Минской губернии⁴⁶, перенесенного ко входу в еврейскую синагогу [НИАБ. Ф. 295. Оп. 1. Д. 4333. Л. 1–10]. Надпись на нем одни посчитали написанной «древней глаголицею» [Там же. Л. 1], а местное еврейское население, «что это не славянская надпись, а еврейская» [Там же. Л. 4]. В итоге в документе приводится две прорисовки – со стороны сторонников первой версии и приверженцев второй [Там же. Л. 7, Л. 8 об.].

Еще несколько камней с «гусиными лапками» были зафиксированы при составлении археологической карты Витебской губернии в 1914 году в Начской волости Лепельского уезда возле фольварка Черноручье⁴⁷. Существовало мнение, что раньше они обозначали границы владений, принадлежащих когда-то духовенству Иезуитского ордена [НИАБ. Ф. 2502. Оп. 1. Д. 723. Л. 73]. В Смолянецкой волости Лепельского уезда при составлении той же карты также был отмечен «камень с гладкой ровной поверхностью, продолговатой формы величиной в окружности 4 аршина⁴⁸, лежавший ровно с землей». Он лежал в сосновом лесу помещика Воладковича, что располагался неподалеку от д. Вишковичи⁴⁹ в ¼ версты на восток в местности под названием Камень. На нем были отчетливо заметны две выбитые человеческие стопы [НИАБ. Ф. 2502. Оп. 1. Д. 723. Л. 89 об.]. Объект до сих пор конкретно не локализован. Два камня с надписями «в память о нашествии французов в 1812 году» были и у имения Пышно⁵⁰ Пышнянской волости Лепельского уезда [НИАБ. Ф. 2502. Оп. 1. Д. 723. Л. 86]. В настоящее время они исчезли.

Стоит также отметить, что данные из студенческих архивов обычно нуждаются в перепроверке и подтверждении. Так, нам встретился рассказ об окаменевшем пахаре и его лошади у д. Шведы Вилейского р-на.

В Шведах, там на поле, как на Осиновку идти, три камня с краю. Местные любят рассказывать, что это застывший пахарь и две лошади. Их в камень превратили, они на Пасху пахали. Хотя камни вообще по форме не похожи⁵¹ [ФФМ УНЛБФ БГУ. Ф. 5. Оп 11. П. 30. №34].

Однако при проверке этих данных мы не смогли найти в близлежащих деревнях никого, кто мог бы их подтвердить [АПУ, экспедиция №258]. Тем не менее, некоторые наши информанты четко говорили о том, что там именно три камня (хотя сейчас в указанном месте значительно больше различных камней примерно одинакового размера).

[А вот вы не слышали, что вот как со Шведов на Осиновку, там какой-то пахарь окаменевший?] Там лежат трi камнi, у Асiнаўку едучы. За Швядамi, за вёскай. [Там много камней, а какие из них?] Ну, тры вялiкiя, ляжаць ля дарогi. Там тры ляжалi⁵².

Не удалось подтвердить и другую запись о камне – «окаменевшем человеке», якобы расположенном где-то в лесу в окрестностях д. Горностайлово Копыльского р-на Минской обл. [ФФМ УНЛБФ БГУ. Ф. 5. Оп. 1. П. 90. №47]. Об этом камне не только не знают местные жители, но и информанта с такими инициалами как в источнике (Волкова Зинаида Васильевна, 1944 г. р.) в деревне на памяти старожилов не проживало, хотя люди по фамилии Волковы в деревне имеются [АПУ, экспедиция №267].

Не смотря на вышесказанное, максимальное количество фиксаций о камнях в архивных фондах (39) на сегодняшний день зафиксировано нами в ФФМ УНЛБФ БГУ. Здесь встречаются записи как о хорошо известных по публикациям прошлых лет объектах (про камни у аг. Куренец и д. Луковец Вилейского р-на Минской обл., в д. Камайск Докшицкого р-на Витебской обл., между д. Красники и Бояры Докшицкого р-на Витебской обл. и др.), так и тех, которые до сих пор не были известны специалистам (например, камень Анкудава печь где-то неподалеку от д. Кулевщина Докшицкого р-на) [ФФМ УНЛБФ БГУ. Ф. 5. Оп. 11. П. 30. №16; ФФМ УНЛБФ БГУ. Ф. 2. Оп. 8. П. 20. №57; ФФМ УНЛБФ БГУ. Ф. 2. Оп. 8. П. 47. №8; ФФМ УНЛБФ БГУ. Ф. 5. Оп. 4. П. 76. №108; ФФМ УНЛБФ БГУ. Ф. 2. Оп. 8. П. 21. №34 и др.]. В будущем планируется проверить и другие сведения о валунах, которые, возможно представляют интерес для науки.

Таким образом, мы рассмотрели и систематизировали архивные упоминания о камнях-следовиках, камнях на местах прощ, камнях-лекарях, камнях, с которыми связаны явления Богородицы, Иисуса Христа и святых, камнях – окаменевших животных и др. Многие из этих данные впервые вводятся в научный оборот и могут представлять интерес для специалистов в области сакральной географии, белорусского фольклора, этнографов и др. Хотелось бы заметить, что предложенный нами подход, сочетающий в себе как непосредственно архивную, так и в большинстве случаев полевую работу, уже позволил не только выявить целый пласт новых сведений о камнях, считавшихся бесследно исчезнувшими (например, о камне у д. Тоново Столбцовского р-на), но и, опираясь на архивные сведения, найти их изображения (д. Сула Столбцовского р-на), локализовать точные места размещения некоторых культовых валунов (д. Славань Светлогорского р-на), а, возможно, даже обнаружить некоторые из них (камень у д. Кисели Копыльского р-на, камни между д. Шведы и Осиновка Вилейского р-на). Представленные в материале сведения не претендуют на полноту и всеобщий охват всех упоминаний о камнях в архивах Республики Беларусь и сопредельных с ней стран, но уже сейчас могут стать отправной точкой для дальнейшей всесторонней разработки этой темы и перепроверки приведенных данных.

Автор выражает благодарность Л. В. Дучиц за помощь в поиске архивных источников по теме материала.

Примечания

1. Ныне д. Славань Светлогорского р-на Гомельской обл.

2. Стодола – навес для повозок и скота.

3. В другом документе указано, что это была Николаевская церковь.

4. Из документа неясно была ли это водосвятная чаша или другой фрагмент камня.

5. Одна из версий этой легенды гласит, что посреди озера проходила гряда, по которой можно было перейти на другой берег. Люди видели, как по ней шла Божья Матерь. Вскоре после явления Богородицы был обретен камень с отпечатком ее стопы [Культавыя 2011, 182].

6. Согласно иным версиям – с изображением креста [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 39392. Л. 13; Пазднякоў 2018, 156] или даже двух камней «с какими-то буквами» [НИАБ. Ф. 136. Оп. 1. Д. 39392. Л. 5].

7. С 1964 г. – д. Ветка Слуцкого р-на Минской обл.

8. В 1964 году переименована в д. Рассвет. Ныне на территории Октябрьского сельсовета Солигорского р-на.

9. 1,07 м.

10. 2,13 м.

11. Около 655 кг.

12. Около 16–25 кг.

13. 2,22 см.

14. 13,34 см.

15. Около 22 см.

16. Около 12,8 км.

17. Указано лишь название урочища – Серхов. Ныне на картах оно не обозначено.

18. Ныне д. Кондратовичи Копыльского р-на Минской обл.

19. Около 530 м.

20. Зап. И. Бутов в 2020 году от Скрыган Анны Павловны, 1939 г. р., д. Петрилово Копыльского р-на Минской обл.

21. Зап. И. Бутов, Е. Шапошников в 2019 году от Радзивинович Марии Ивановны, 1929 г. р., д. Комсомольская Копыльского р-на Минской обл.

22. Выражаю благодарность В. Гайдучику за любезно предоставленные записи из ФЭА СНИЛ БрГУ.

23. Зап. Е. Коц в 2007 г. от Сахарчук Анфисы Алексеевны, 1940 г.р., г. Высокое Каменецкого р-на Брестской обл.

24. Зап. Р. Раманюк в 2008 г. в Осовецком сельском доме культуры, д. Осовцы Дрогичинского р-на Брестской обл.

25. Зап. О. Ничипорук в в 2012 г. от Якимчик Екатерины Яковлевны, 1933 г.р., д. Кабёлка Брестского р-на Брестской обл.

26. Зап. А. Лашук в 2014 году от Ядвиги Адамовны Золотарь, 1938 г. р., д. Чесноки Воложинского р-на Минской обл.

27. Ныне д. Куплин Пружанского р-на Брестской обл.

28. 3,2 м.

29. 2,1 м.

30. Фамилия написана неразборчиво.

31. Где именно располагалось урочище не сказано, лишь в другом источнике указано, что «около сенокосов», то есть, вероятно, где-то поблизости [МГВ 1879б, 167].

32. Около 530 м.

33. 1,42 м.

34. 0,71 м.

35. 2,13 м.

36. Ныне д. Тоново Столбцовского р-на Минской обл.

37. Зап. И. Бутов, В. Гайдучик в 2018 г. от Высоцкой Веры Иосифовны, 1944 г. р., д. Тоново Столбцовского р-на Минской обл.

38. Ныне д. Сула Столбцовского р-на Минской обл.

39. 1,07 м.

40. 0,71 м.

41. 0,18 м.

42. д. Слободка и Шпаки находятся от Сулы в одном и том же направлении, так что, скорее всего, речь идет либо об одном и том же камне или камнях, расположенных где-то поблизости.

43. 0,71 м.

44. 0,18 м.

45. Городища, расположенные в Великосельской волости.

46. Ныне д. Погост Березинского р-на Минской обл.

47. Ныне д. Черноручье Лепельского р-на Витебской обл.

48. 2,84 м.

49. Ныне д. Вишковичи Чашникского р-на Витебской обл.

50. Ныне д. Пышно Лепельского р-на Витебской обл.

51. Зап. А. Власенко в 2006 году от Власенко Виктора Семеновича, 1938 г. р., г. Молодечно, родом из г.п. Свирь Молодечненского р-на Минской обл.

52. Зап. И. Бутов от Мамай Марии Александровны, 1929 г.р., д. Трепалово Вилейского р-на Минской обл., родом из д. Новоселки Сморгонского р-на Гродненской обл.

Литература

Авiлiн 2017 – Авiлiн, Т. В. Акцыянальны код у беларускіх народных казках і легендах пра камяні / Т. Авiлiн // Таинственная Беларусь III: материалы конференции (г. Минск, 22 янв. 2017 г.). – Минск: Регистр, 2017. – С. 169–178.

АПУ (экспедиция №210 (2018 год), №229 (2018 год), № 244 (2019 год), №246 (2019 год), №258 (2020 год), №267 (2020 год)).

АЭИЦЯ (экспедиция № 148 (2014 год)).

Боганева 2008 – Боганева, А. М. Беларускія вясковыя святыні і вусныя наратывы пра іх (на прыкладзе камянёў і крыжоў) / А. М. Боганева // Православные святыни белорусского народа: материалы Международной научно-практической конференции, Минск, 1–2 ноября 2006 г. – Минск, 2008. – С. 19–34.

Бутаў 2018 – Бутаў, I. «Святы камень» з в. Пацэвiчы Мастоўскага раёна / I. Бутаў // Беларускi фальклор: матэрыялы i даследваннi. – 2018. – Вып. 5. – С. 288–298.

Бутов, И. С. Замогильская проща и ее чудотворный камень / И. С. Бутов // «Беларусь, Глыбоцкi край i Эдвард Вайнiловiч: матэрыялы наук.-практ. канф., г. Глыбокае, 25 верас. 2020 г. Минск: IВЦ «Мiнфiна», 2020. С. 429–450.

Валодзіна 2008 – Валодзіна, Т. В. З вопыту даследавання матыву абування/апранання ў паданнях пра камяні / Т. В. Валодзіна // Палявая фалькларыстыка і этналогія: даследаванні лакальных культур Беларусі / уклад. І. Ю. Смірновай; пад навук. рэд. В. А. Лабачэўскай – Мiнcк: БДУКіМ, 2008. – С. 87–93.

Володина 2009 – Володина, Т. – Историческая фразеология и фольклорное предание: о возможности этимологии паремии на фоне поверий о «шьющих» камнях / Т. Володина // Балто-славянские культурные связи: сб. ст. сост.: Я. Курсите. – Рига: Мадрис, 2009. – С. 331–340.

Володина 2015 – Володина, Т. В. Люди и камни: метаморфозы и коммуникация (белорусская традиция) / Т. В. Володина // Живой камень: от природы к культуре / Отв. ред. и сост. Л. О. Зайонц. – М.: Институт мировой культуры МГУ, 2015. – С. 133–145.

Володина, Лобач 2016 – Володина, Т. В. Камни и клады в традиционной культуре белорусов / Т. В. Володина, В. А. Лобач // Диалог с камнем: от природы к культуре / Сост. М. В. Завьялова, Т. В. Цивьян – М.: Институт мировой культуры МГУ, 2016. – С. 240–251.

Гайдучик 2018 – Гайдучик, В. Кричащий камень, или несколько слов о поездке на юг Брестского района // Уфоком [Электронный ресурс] https://www.ufo-com.net/publications/art-10297-kricascij-kamen.html. – Дата доступа: 31.08.2018.

Дучыц 2020 – Дучыц, Л. У. Валуны-чашы (ступы, міскі, ночвы) на тэрыторыі Беларусі як аб’екты рэлігійнага сінкрэтызму (язычніцтва і хрысціянства) / Л. У. Дучыц, І. Я. Клімковіч, В. Ф. Вінакураў // Таинственная Беларусь VI: материалы конференции (г. Минск, 14 марта 2020 г.). – Минск: Регистр, 2020. – С. 105–143.

Камяні-гойбіты 2005 – Камяні-гойбіты / В. Вінакураў [i iнш.] // Гістарычна-археалагічны зборнік. – 2005. – № 20. – С. 190–202.

Карабанов 2020 – Сакральные и исторические валуны Беларуси (общий обзор) / А. К. Карабанов [и др.] // Культовые камни Восточной Европы: Беларусь, Латвия, Литва, Россия / Под общ. ред. В. Г. Мизина. – СПб.: «Гуманитарная Академия», 2018. – С. 9–79.

КГВБ 2011 – Культавыя і гістарычныя валуны Беларусі / А. К. Карабанаў [і інш.]; НАНБ, Інстытут прыродакарыстання. – Мінск: Беларус. навука, 2011. – 235 с.

Крыжэвiч, Міцкевіч 2020 – Крыжэвіч, А. C. Аповед пра Чортаў Камень: міфы, паданні, рэчаіснасць / А. С. Крыжэвіч, С. П. Міцкевіч // Таинственная Беларусь VI: материалы конференции (г. Минск, 14 марта 2020 г.). – Минск: Регистр, 2020. С. 85–104.

ЛГИА. – Ф. 605. – Оп. 8. – Д. 85. По рапорту Селецкого Благочинного, протоиерея Льва Ячиновского, о почитании простым народом камня, находящегося на поле Пружанского уезда, в имении Куплине, чудесным, 19 февраля 1845 – 27 сентября 1846 года. – 15 л.

ЛЕВ 1867 – Освящение Пацевичской церкви, приписной в Самуйловичском приходе // Литовские епархиальныя ведомости. – 1867. – №24. – С. 1070–1077.

Маланин 1998 – Маланин, И. Д. Историко-культурные камни по данным личного архива / И. Д. Маланин. – М.: Вторая типография ФУ Медбиоэкстрем, 1998. – 44 с.

МГВ 1879 a – Курганы и городища в Минской губернии // Минские губернские ведомости. – 1879. – №1. – С. 14.

МГВ 1879 б – Курганы и городища в Минской губернии // Минские губернские ведомости. – 1879. – №10. – С. 167.

НАРБ. – Ф. 136. – Оп. 2. – Д. 2. Отчетно-информационный доклад о состоянии и деятельности русской православной церкви в [Брестской] области за 1965 г. – Л. 42–54.

НАРБ. – Ф. 951. – Оп. 2. – Д. 35. Письмо зам. председателя Совета Белышева уполномоченному Совета по делам РПЦ при СМ СССР тов. И. Т. Макаренко (№622с от 17 июня 1952 г.). – Л. 150.

НАРБ. – Ф. 951. – Оп. 2. – Д. 35. Письмо уполномоченного Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР по Гродненской обл. Макаренко Совету по делам РПЦ при Совете Министров СССР (№11с от 28 августа 1952 г.). – Л. 151–152.

НАРБ. – Ф. 951. – Оп. 2. – Д. 52. Отчетно-информационный доклад за второе полугодие 1954 г., составленный уполномоченным Совета по делам РПЦ при СМ СССР по Гродненской обл. И. Макаренко (№2с от 11 января 1955 г.). – Л. 115.

НАРБ. – Ф. 951. – Оп. 3. – Д. 31. Письмо уполномоченного Совета по Гродненской области С. Голубина уполномоченному Совета по делам РПЦ при СМ СССР по БССР Г. И. Семенову (№112 от 8 августа 1959 г.). – Л. 104.

НАРБ. – Ф. 951. – Оп. 4. – Д. 17. Справка о местах нахождения так называемых «святых мест» и источников, составленная уполномоченным Совета по делам РПЦ при СМ СССР по БССР Г. Семеновым (№48с от 24 декабря 1958 г.). – Л. 15.

НАРБ. – Ф. 951. – Оп. 4. – Д. 33. Отчетно-информационный доклад уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви по Брестской обл. А. Иванова за 1961 год (от 11 января 1962 года). – 11 с.

НИАБ. – Ф. 136. – Оп. 1. – Д. 28277. Дело о суеверном поклонении прихожан Рудобельской церкви найденному ими в лесу камню, 4 сентября 1858 – 28 декабря 1862 г. – 34 л.

НИАБ. – Ф. 136. – Оп. 1. – Д. 28883. Об отсутствии суеверия Пуковского прихода в деревне Кондратовичах Игуменского прихода, 13 декабря 1859 – 25 февраля 1869 г. – 142 л.

НИАБ. – Ф. 136. – Оп. 1. – Д. 36239. Дело об открытии в Старчицком приходе Слуцкого уезда близь д. Замогилье чудотворного камня, 28 ноября 1890 – 22 февраля 1901 г. – 55 л.

НИАБ. – Ф. 136. – Оп. 1. – Д. 39392. Дело по рапорту Слуцкого духовного правления об открывшемуся суеверии в приходе Слуцкой Варваринской церкви, 21 июля 1832 – 20 декабря 1833 г. – 19 л.

НИАБ. – Ф. 136. – Оп. 1. – Д. 6259. Дело по рапорту ревизора Домановичского благочиния священника П. Мигая о переносе «священного» камня из леса в церковь с. Славино Речицкого пов. к иконе Богородицы, 22 апреля 1823 – 30 декабря 1823 г. – 35 л.

НИАБ. – Ф. 2502. – Оп. 1. – Д. 723. Вопросные листы и сведения волостей для составления археологической карты Витебской губ., 1914 г. – 128 с.

НИАБ. – Ф. 295. – Оп. 1. – Д. 3823 в. Сведения о памятниках на территории Минской губернии, 1882 г. – Л. 73–73 об.

НИАБ. – Ф. 295. – Оп. 1. – Д. 4333. Дело о найденном камне, лежавшем при входе в Погостскую синагогу с надписями, 1 апреля 1887 – 5 августа 1887 г. – 10 л.

НИАБ. – Ф. 295. – Оп. 1. – Д. 7509. Рапорт слуцкого уездного исправника о привлечении к ответственности крестьянина П. Залужского за сбор пожертвований новоявленным иконам, 14 сентября 1905 г. – Л. 431.

Паданне 2015 – Паданне пра камень // Астрамечаўскі рукапіс. – 2015. – № 3. – С. 74.

Пазднякоў 2018 – Пазднякоў, В. С. Паўстанне, росквiт i канец Храноўскай прошчы (1831–1835 гг.): да гiсторыi беларускай народнай веры / В. С. Пазднякоў // Беларускi археаграфiчны штогоднiк. – Мiнск, 2018. – Вып. 19. – С. 143–170.

Поболь 1983 – Поболь, Л. Д. Археологические памятники Белоруссии. Железный век / Л. Д. Поболь. – Минск: Наука и техника, 1983. – 456 с.

Ролич 2012 – Ролич, О. Луковская икона Божьей Матери / О. Ролич // Царкоўнае слова. – 2012. – № 31 (3 жніўня). – С. 6–7.

Сержпутоўскі 1930 – Сержпутоўскі, А. Прымхі і забабоны беларусаў-палешукоў / А. Сержпутоўскі. – Менск, б. в., 1930. – VII, [2], 276 с.

Скворчевский 2018 – Скворчевский, Д. В. Природные явления, необычные происшествия и мифологические представления на страницах белорусской мемуарной литературы XVI–XVII вв. / Д. В. Скворчевский // Белорусская Магония: странное и загадочное в дореволюционной белорусской печати. – Минск: Регистр, 2018. – С. 52–74.

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 2. – Оп. 13. – П. 33. – №12 «Пра камень з могiлкi».

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 2. – Оп. 8. – П. 20. – №57 «Гiсторыя адной цэркаўкi».

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 2. – Оп. 8. – П. 21. – №34 «Пра Анкудаву гару».

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 2. – Оп. 8. – П. 47. №7 «Камень, якi знiк».

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 2. – Оп. 8. – П. 47. №7 «Камень, якi знiк».

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 2. – Оп. 8. – П. 47. №8 «Сцёп-камень».

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 5. – Оп 11. – П. 30. – №34 «Про 3 камня».

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 5. – Оп 11. – П. 30. №16 «Про Куринец».

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 5. – Оп. 1. – П. 90. №47 «Два браты».

ФФМ УНЛБФ БГУ. – Ф. 5. – Оп. 4. – П. 76. №108 «Легенда пра чорта-лайдака».

ФЭА СНИЛ БрГУ. – Ф. 10. – П. 9. – №26.

ФЭА СНИЛ БрГУ. – Ф. 3. – П. 25. – №13.

ФЭА СНИЛ БрГУ. – Ф. 6. – П. 15. «Лыгінда».

Швед 2007 – Швед І. А. Лакалізатарская функцыя каменя ў беларускай замоўнай традыцыі / I. А. Швед // Имя и слово (проблемы семантико-прагматического взаимодействия в славянских языках) : сб. науч. и уч.-метод. трудов : в 2 ч., ч. 2 / Akademia Podlaska w Siedlcach; БрГУ им. А.С. Пушкина; под общ. ред. В. И. Сенкевича. – Брест, 2007. – С. 250–254.

Швед 2014 – Швед І. А. Камень у магічных практыках беларусаў і палякаў / I. А. Швед // Droga ku wzajemności. Polsko-białoruskie związki językowe, literackie, historyczne i kulturowe. T. XIV. W-wo Uniwersytetu w Białymstoku. – Białystok, 2014. – S. 337–348.

Швед 2015 – Швед І. А. «Міфапаэтычная этыялогія» каменя ў беларускім фальклоры / I. А. Швед // Весці Нацыянальнай акадэміі навук Беларусі. – 2015. – № 1. – С. 72–77.

SGKP 1892 – Tonwy // Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich. Warszawa: nakł. Filipa Sulimierskiego i Władysława Walewskiego, 1892. – T. 12. – S. 390.

Архивы

АПУ – Архив проекта «Уфоком»;

АЭИЦЯ – Архив этно-исторического центра «Явар»;

ЛГИА – Литовский государственный исторический архив;

НАРБ – Национальный архив Республики Беларусь;

НИАБ – Национальный исторический архив Беларуси;

ФЭА СНИЛ БрГУ – Фольклорно-этнографический архив Студенческой научно-исследовательской лаборатории БрГУ им. А. С. Пушкина;

ФФМ УНЛБФ БГУ – Фонд фольклорных материалов учебно-научной лаборатории белорусского фольклора кафедры теоретического и славянского литературоведения филологического факультета БГУ;

ХЛФ – Хранилище латышского фольклора Института литературы, фольклора и искусства Латвийского Университета.

Опубликовано: Бутаў, I. Згадкi пра культавыя і гістарычныя камянi ў архівах Беларусі і Літвы / I. Бутаў // Беларускi фальклор: матэрыялы i даследваннi. – 2021. – Вып. 8. – С. 189–211.