«По имеющимся сведениям в некоторых местностях империи появились воздушные аппараты»

В 1914–1916 гг. всю Российскую империю (и даже губернии в глубоком тылу) захлестнула волна сообщений о «вражеских аэропланах», чаще всего называемых «германскими»

Рассматриваемые в статье документы относятся к так называемому архиву Жандармского управления Российской империи (по Степному краю)¹, сформированному из открытых фондов Центрального государственного архива Республики Казахстан (ЦГА РК). К «жандармскому архиву» причисляются циркуляры, копии статей из газет, письма, телеграммы, рисунки, протоколы опросов, справки, формуляры, анонимки, пояснительные записки, визитки и прочие документы (всего около 500), относящиеся к 1914–1916 гг. Некоторые листы содержат грифы «Секретно», «Совершенно секретно» или пометки «Экстренно», «Экстренное с нарочным», «Спешно», «Важное», «Циркулярно», «По военным обстоятельствам» и др. Практически во всех материалах так или иначе говорится о наблюдении некоего «аэроплана» или воздушных огней, главным образом в Степном крае (Степном генерал-губернаторстве) Российской империи, существовавшем с 1882 по 1918 г. на территории современных России, Казахстана и Киргизии. В документах упоминаются Тобольская (Тюкалинский и Ишимский уезды) и Томская (Каинский и Кузнецкий уезды) губернии, Акмолинская область (Омский, Петропавловский, Кокчетавский и Атбасарский уезды), Семипалатинская область (Павлодарский и Зайсанский уезды), Тургайская и Семиреченская области, а также Монголия и Китай. Документы также содержат названия множества местных урочищ, по которым можно изучать топографию края: Кушмурун (у поселка Семиозерного Кустанайского уезда), Джалаи (близ г. Пржевальска), Матай-Насы (в 16 км от г. Ермака), Арпа (Павлодарский уезд) и др.

Отдельные документы этого архива публиковались и ранее [2; 8], однако целиком он до настоящего времени был недоступен для исследователей. В дальнейшем можно ожидать появления и других элементов этой мозаики, разбросанной по различным архивным фондам (в первую очередь ЦГА РК, Государственного архива Омской области и др.).

В 1914–1916 гг. всю Российскую империю (и даже губернии в глубоком тылу) захлестнула волна сообщений о «вражеских аэропланах», чаще всего называемых «германскими» [1; 2; 5; 7; 6; 9. С. 127–140]. В материалах архива их называют по-разному: «аэроплан», «воздушный корабль», «воздушный аппарат», «пароход» и др.; их относят к самым разным типам известной на тот момент техники: «моноплан Блерио», «моноплан Реп», «биплан Морис Фарман», аэроплан «системы Фармана», «дирижабль», «цеппелин», «аэростат», «воздушный шар» и др.

С началом Первой мировой войны закономерно усилилась шпиономания, под подозрение попали многие немцы, проживавшие в Поволжье и Степном крае. Именно с них начались проверки, так как допускалось, что они помогают противнику (в первую очередь бензином и продовольствием). Несмотря на низкий уровень развития авиации в целом, уже во время войны немецкое командование успешно использовало воздухоплавательные аппараты (аэропланы, дирижабли и цеппелины) на многих фронтах и для выполнения разведывательных операций. Однако пролеты в глубокий тыл противника, да еще и в ночное время (бывало, что еще и зимой в 30-градусный мороз), кажутся весьма маловероятными, если не невозможными. Среди документов, к примеру, имеются справки губернатора Степного края, подтверждающие, что на тот момент на вверенной ему территории не находилось ни баз, ни самих летательных аппаратов Российской империи, а низкий технический уровень аэропланов противника никак не мог бы позволить им залететь так далеко в глубь страны.

Шпиономания в крае подогревалась периодическими призывами властей к местным жителям усилить бдительность и доносить «куда следует» обо всем странном и необычном. В первую очередь жандармерию интересовало возможное наблюдение противника за железной дорогой или мостами с воздуха, именно поэтому донесения о пролетах неизвестных летательных средств над такими объектами рассматривались и проверялись в приоритетном порядке. Однако повышенное внимание к небу неизбежно привело к тому, что за дирижабли, аэростаты и самолеты «немецких пилотов» принимались стаи диких уток и самые разнообразные атмосферные явления и астрономические объекты – Венера, «планета Юпитер», а также «свет одной из ярких звезд», метеоры, шаровые молнии и т. п. Семипалатинский губернатор писал в канцелярию степного генерал-губернатора Н. А. Сухомлинова² 10 февраля 1916 г.: «Были случаи, что за аэроплан принимали аэролит и наблюдавшуюся 15 декабря 1915 г. звезду»³. Многие объекты не были идентифицированы на момент наблюдения и в большинстве своем остались таковыми после проведения специального расследования.

Обилие донесений с мест объясняется отчасти и тем, что за указание места базирования «аэроплана» обещали «исходатайствовать награду»⁴. Многие рассудили, что лучше донести и ошибиться, чем не донести и потом жалеть. Поэтому властям пришлось рассматривать всяческие неправдоподобные сообщения, в большинство которых они не поверили и истинность которых, конечно, не подтвердилась. Пристав Котовский писал в 1915 г.: «До какой степени у крестьян развита фантазия про всякие военные и другие события, трудно другой раз и представить себе»⁵. Между тем за сухими протоколами опросов кроется и этнографическая реальность (та самая «фантазия»), которой в то время не придавали особого значения, но которая может быть интересна современным исследователям. Так, выясняется, что на самом деле огни крестьяне во многих случаях именовали «огненным змеем» – мифологическим персонажем, хорошо известным задолго до 1914 г. Так, в последних числах декабря 1914 г. в Петропавловском уезде Акмолинской области вблизи сел Михайловского и Явленского стали появляться какие-то «таинственные огни», о которых акмолинский губернатор⁶ писал, что показания крестьян о них «крайне сбивчивы и неопределенны и носят характер досужей фантазии простолюдина, как например, – появление огненного змея»⁷. А один пастух рассказал, что 24 или 25 августа⁸ 1915 г. из-за леса вылетела какая-то фигура «на подобие курятника», он предположил, «что поднялся змей как говорят в деревнях»⁹. Многие сообщения сочли выдумкой крестьян, хотя они писали, что «аэроплан» замечали и те, кто находился в тот момент рядом с ними, а также животные – собаки реагировали на него лаем, часто пугались лошади.

Первые два сообщения из архива датированы 24 января 1914 г.¹⁰ В канцелярию степного генерал-губернатора из приграничного уездного города Зайсана Семипалатинской губернии поступило донесение о том, что в городе был замечен «аэроплан», похожий на птицу. Он летел бесшумно со стороны гор (т. е. со стороны Китая) и затем, совершив маневр, стал двигаться на восток, к территории Монголии. У аппарата на поворотах было заметно «неестественное колебание крыльев», а на нем самом удалось разглядеть «какие-то рычаги и веревки». Очевидцами были лишь два человека – работник священника и его 15-летняя дочь¹¹. По другим показаниям, «машина» двигалась не со стороны границы, а демонстративно перемещалась в самой глубине Степного края.

Подобные депеши поступили также и из других губерний. Реагируя на это, в начале августа 1914 г. Министерство внутренних дел России направило всем губернаторам, территория губерний которых, как считалось, представляла интерес для кайзеровского воздушного флота, циркуляр следующего содержания:

По имеющимся сведениям в некоторых местностях империи появились воздушные аппараты, пролетающие главным образом вне населенных мест над хранилищами войсковых запасов. Появление таких аппаратов наблюдалось в Казанской, Пермской и Владимирской губерниях. Есть основание предполагать присутствие в пределах империи оборудованных тайных неприятельских воздухоплавательных станций, мастерских и бензохранилищ. Прошу принять самые энергичные меры по розыску. Прикажите оповестить, не вызывая излишних толков, местное благонадежное население, изложив важность немедленного сообщения полиции случаев появления и особенно спуска авиаторов, которые подлежат аресту, передаче под охраной военным властям. Обо всем, имеющем значение для облегчения дела розыска, немедленно сообщите департаменту полиции и военному начальству¹².

В конце июля в Степной край пришла телеграмма, которая предписывала стрелять по всему, что движется в небе. Ее отправителем был временно командующий войсками Казанского военного округа А. А. Маврин¹³. Но уже 11 ноября новая телеграмма внезапно отменяла это распоряжение¹⁴. Сделано это было для предотвращения «совершенно нежелательного на железных дорогах появления растерянности» и паники, порождаемой страхом появления летательных аппаратов.

9 августа 1914 г. всем уездным начальникам Степного края поступила следующая зашифрованная телеграмма от генерал-губернатора о принятии срочных мер в отношении возможных нарушителей воздушной государственной границы и их пилотов:

В виду постоянных появлений глубине Империи летательных аппаратов Министерство предполагает пределах России имеются тайные неприятельские воздухоплавательные станции бензинохранилища точка Предлагаю принять меры наблюдения розыска через благонадежных лиц населения точка Замечаемых полетах доносить, аппараты, имущество и летчиков случае спуска арестовывать, доносить немедленно телеграфу мне штабу округа. 156¹⁵.

Наконец, с 12 августа были оповещены все жители Степного края: в местах массового скопления людей появились объявления об «аэропланах», а в прессе («Омский телеграф», «Омский вестник», «Алтай» и др.) – статьи, в которых эти объявления продублировали. Всё это вызвало целый поток сообщений, в том числе анонимных, о «машинах неприятеля». К концу 1914 – началу 1915 г. потекли донесения, в которых население прямо или косвенно стало обвинять местных немцев-колонистов (среди них были и военнопленные австрийцы) в причастности к укрывательству вражеской техники и аэронавтов. Так, в донесении, пришедшем в феврале 1915 г. из Акмолинской области, говорилось, что для проверки слухов «волостной местной администрацией и чинами полиции установлено негласное наблюдение за немецкими заимками»¹⁶.

В 1915 г. со всех сторон началось целенаправленное давление местных бдительных граждан на полицию, чтобы она обратила повышенное внимание на осевших в крае немцев и на места их постоянного проживания. Эта тенденция также наблюдалась и в других регионах России, где по многим уездным городам прокатилась волна немецких погромов, а военные активно принялись искать германских шпионов [2. С. 85]. Например, 18 августа 1915 г. на имя омского полициймейстера¹⁷ пришло донесение:

Доношу Вашему Высокоблагородию, что владелец заимки Александр Васильевич Винокуров сообщил мне, что пастух его лошадей (фамилию пастуха Винокуров забыл) передал ему, что 13 Августа, под утро, с немецких колоний образовавшихся на б. заимке Трусова в Тюкалинском уезде, Тобольской губернии и находящихся на правом берегу реки Оми в 30–35 верстах¹⁸ от города Омска, на левый берег направился аэроплан. Утро было туманное и аэроплан летел довольно низко, причем шум полета был настолько громкий, что лошади перепугались. В аэроплане пастух заметил двух летчиков. Аэроплан сначала взял курс на кирпичные заводы, но затем повернул на участок Никольской казачьей церкви и скрылся в тумане.
Подписал Пристав 2 части Безубик

Пристав, утром, 19 Августа доложил, что направление аэроплана, по словам Винокурова, было на заимку Штумфа.
С подлинным верно: полковник Козлов¹⁹

На эту же заимку немца Штумфа указали также «почетный гражданин Кушнаренко», крестьянин Я. Д. Зольников и др. Разыскали и упомянутого Винокуровым пастуха – им оказался старик-крестьянин деревни Карповка Семипалатинского уезда Григорий Иванушко²⁰. Он в деталях описал летающий с треском неподалеку от участка Штумфа аэроплан, была даже составлена схема полета (ил. 1). Но поиски «воздухоплавательного снаряда» ничего не дали.

На некоторое время фокус внимания властей сместился от немецких поселений к инфраструктурным объектам, которые в первую очередь нужно было защищать в военное время, – железной дороге, мостам и порту. Железная дорога уже не раз упоминалась очевидцами «аэроплана» в 1915 г., например 6 августа в «деле Семенова и Скатова»²¹, 13 августа в «деле гимназиста Постникова»²², а также в ряде анонимок. Сюда же можно добавить наблюдение, сделанное 17 августа отставным коллежским асессором Н. Т. Левандовским (см. ил. 2).

17 августа с. г. 20 минут 9-го пополудни, проходя по Перевозной улице, нами, а именно: Масленниковой, Медведевой, Медведевым, мною и др. было замечено в воздухе световое пятно, приблизительное положение было на Юго-Востоке 15 градусов. Эта световая точка имела иногда быстрые и тихие движения по направлению, указанном в прилагаемом при сем чертеже. Световое пятно отстояло от г. Омска на несколько верст, и, как можно полагать, было вблизи, а может быть и над самым полотном железной дороги. Последнее ее движение было в 35 минут девятого вверх, где и скрылась.
Благодаря вечерней темноте, нельзя точно сказать, был это аэроплан или что другое, но такие движения световой точки ясно говорят, что это было не что иное, как прожектор на аэроплане. Наблюдение было минут 15-ть.
Левандовский. 1915 года Августа 19 дня г. Омск, Узкий переулок, д. № 4 в районе14 [нрзб.]²³

20 августа 1915 г. омский уездный начальник распространил циркуляр для ознакомления некоторых администраций Степного края (Омского и других уездов, Акмолинской области и Тобольской губернии, т. е. мест, откуда в последнее время наиболее часто доносили о «летательных аппаратах») со сложившимся в регионе положением.

Становым приставам, заведывающим полицейской частью, станичным и поселковым атаманам, волостным старшинам и управителям, сельским старостам и аульным старшинам. ‹…›
1) Объявить и разъяснить на сходах населению и что все кто видел или же впредь увидит какой либо летательный аппарат должны немедленно сообщить ближайшим властям, как-то: Станичным и поселковым Атаманам, десятским, сотским, старостам, старшинам, волостным урядникам, которые немедленно с нарочным должны донести становому Приставу. 2) Обязать всех ночных караульных в селениях и казачьих поселках, а также в выселках при станциях желез. дорог установить самое строгое за этим наблюдение, вменив то же самое в обязанность и ночному обходу. 3) Очевидец летательного аппарата, должен сейчас же не упуская его из виду принять все меры к установлению места спуска его, для чего в таких случаях необходимо организовать преследование верхами. 4) Подведомственным мне чинам полиции, станичным и поселковым Атаманам вменяю в непременную обязанность установить неослабное наблюдение за немецкими экономиями, хуторами и селениями, при чем при малейшем в этом смысле подозрения тщательно исследовать и буде подозрение подтвердяться [так!], т. е. будут обнаружены какие либо признаки присутствия в данный момент или же ранее летательных аппаратов такие хутора и экономии подвергать немедленно обыску и безусловному задержанию всех находящихся там подозреваемых в укрывательстве аппаратов лиц, а также и таких лиц, которые там окажутся на проживании но не принадлежат составу общества и обо всем этом с нарочным поставлять мне в известность, так как в таких случаях я лично явлюсь на место или же командирую своего Помощника. 5) Объявить населению, что в виду малочисленности полиции в уезде, долг всякого, как истинного сына Отечества, оказать в этом деле возможную помощь полиции в пресечении злых замыслов врага к разрушению жел. дорожных сооружений и этим помочь нашим чудо-богатырям, находящимся на поле сражении сломить в конец дерзкого врага. За поимку летчиков с аэропланом г. Степным Генерал-Губернатором объявлена денежная награда²⁴.

Это была уже как минимум третья массовая рассылка о вражеском «аэроплане» за последние полтора года. Но на этот раз были предприняты самые беспрецедентные меры. Например, в числе прочего А. Н. Сухомлинов повелел:

а) прекратить внутреннее освещение мостов через указанные реки²⁵, т. к. двойной ряд существующих в настоящее время фонарей, может служить для аэропланов прекрасной мишенью для метания бомб и
б) для своевременного обнаружения появления аэропланов и немедленного вызова частей охраны, для отражения покушений, c обоих концов мостов, в зависимости от топографических условий местности, установить наблюдательные посты ²⁶.

Однако получалось всё с точностью до наоборот. Чем больше местные власти предпринимали действий, направленных против «маневрирующих огней», тем чаще они появлялись. Патрули (ил. 3) не помогали, хотя на поимку «шпионов» были брошены существенные ресурсы. При этом в результате значительно увеличилось давление на немецкое население в крае. Как полагает П. П. Вибе, результатом кампании по розыску «аэропланов» стало следующее: «Образ врага, усиленно формировавшийся представителями местной администрации, еще сильнее стал отождествляться с сибирскими немцами-колонистами и предпринимателями» [3. С. 137]. Этот же тезис почти дословно повторяют и другие исследователи [4. С. 86–92; 10. С. 85] и др. Но, ознакомившись с архивными документами, можно говорить, что власти, проведя обыски, поначалу даже отрицали связь русских немцев с пилотами, а затем просто «поплыли по течению» и стали действовать согласно общему духу националистических настроений. А «аэроплан» им в этом очень активно подыгрывал.

Только в декабре 1916 г. обрывается поток сообщений из Степного края о таинственных «аэропланах» и «дирижаблях», хотя известно, что в Омскую канцелярию они еще изредка поступали до февраля 1917 г. [2. С. 85]. Прошло уже более ста лет с момента, когда последняя корреспонденция по этой проблеме была положена на стол Н. А. Сухомлинова, но мы всё еще не знаем, что же это было на самом деле. Были ли эти сообщения полностью выдуманными или какой-то процент из них описывал вполне существующее техническое приспособление для полета? Очевидно, что окончательно объяснить это не представляется возможным. Скорее, можно говорить о том, что публикуемая нами выборка лишь частное проявление активных наблюдений 1914–1916 гг. за аномальными (уникальными) небесными явлениями, которые сопровождали практически все последние крупные войны и восстания в истории человечества. С достаточной степенью уверенности можно говорить о том, что основным фактором волны таких наблюдений был обостренный массовый предвоенный психоз, породивший моральную панику в регионе.

Примечания

1. Название данного собрания документов было предложено Е. Т. Протасевичем и В. П. Скавинским (см.: [8]).

2. Николай Александрович Сухомлинов (1850–1918) – русский военный и государственный деятель, генерал от кавалерии, генерал-губернатор Степного края (1911–1915).

3. ЦГА РК. Ф. 64 (канцелярия Степного генерал-губернатора, г. Омск). Оп. 1. Д. 6059 («О появлении в Степном крае неизвестного аэроплана»). Л. 374 об. Пунктуация источников здесь и далее по возможности сохраняется.

4. Там же. Л. 7.

5. Там же. Л. 351.

6. Александр Николаевич Неверов (1862–1937) – российский государственный деятель, сенатор, тайный советник, губернатор Акмолинской области с 1910 по 1915 г.

7. ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 6059. Л. 3.

8. Здесь и далее указываются даты, приведенные в документах (по старому стилю).

9. ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 6059. Л. 113–113об.

10. Российская империя вступила в Первую мировую войну 28 июля 1914 г.

11. ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 6059. Л. 1–2.

12. Сам документ нам недоступен, поэтому мы цитируем его по: [8. С. 7].

13. Алексей Алексеевич Маврин (1854–?) – генерал от инфантерии, член Военного совета Российской империи (1912–1917). С 19 июля по 24 сентября 1914 г. и с 18 октября 1914 г. по 3 января 1915 г. был временно командующим войсками Казанского военного округа.

14. ЦГА РК. Ф. 25 (Тургайское областное правление, г. Оренбург). Оп. 1. Д. 393 («Об установлении надзора за полетами аэропланов»). Л. 17.

15. Там же. Л. 2.

16. ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 6059. Л. 2–4.

17. В документах использовано такое написание.

18. Около 32–37 км.

19. ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 6059. Л. 28–28об.

20. В некоторых документах – Иваненко.

21. ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 6059. Л. 66–67.

22. Там же. Л. 96–97.

23. Там же. Л. 36–36об.

24. Там же. Л. 47–47об.

25. Тобол, Ишим, Иртыш, Обь, Пышму и Черемшанку.

26. ЦГА РК. Ф. 64. Оп. 1. Д. 6059. Л. 79об.–80.

Литература

1. Васильев М. В. «Визуальное наблюдение с церковной колокольни» (Германская авиация в небе Псковщины в 1914 г.) // Псков: Научно-практический, историко-краеведческий журнал. № 45. 2016. С. 187–198.

2. Греков Н. Вражина наслал «огненный шар» // Родина. 2008. № 4. С. 83–85.

3. История и этнография немцев в Сибири / Сост., науч. ред. П. П. Вибе. Омск, 2009.

4. Кротт И. И. Реализация мер по борьбе с «немецким засильем»: немецкие предпринимательские хозяйства Западной Сибири в годы Первой мировой войны // Вестник Томского государственного университета. № 430. 2018. C. 86–92.

5. Ломцов А. А., Пестеров В. В. К вопросу об особенностях оценки возможностей противника в начальной фазе военного конфликта (на примере Урала в начале первой мировой войны) // Урал в военной истории России: традиции и современность: Материалы Междунар. науч. конф посвященной 60-летию Уральского добровольческого танкового корпуса. Екатеринбург, 2003. С. 217–219.

6. Павлович И. Л., Ракшин О. А. Легенды Самарского заречья. По следам неизведанного. Самара, 2012.

7. Перегудов А. В. Военный шпионаж в Воронежской губернии в годы Первой мировой войны // Вестник Воронежского государственного университета. 2015. № 1. С. 109–115.

8. Протасевич Е. Т., Скавинский В. П. Геофизические фоновые объекты и явления. По страницам архива Жандармского управления периода Первой мировой войны. Томск, 1996.

9. Рязанов С. М. Полиция Пермской губернии в годы Первой мировой войны. Пермь, 2017.

10. Шумилова Э. Е. Немцы в восприятии горожан Западной Сибири в 1914–1917 гг. // Сибирь и войны XIX–XX веков: Сб. материалов Междунар. науч. конф. Новосибирск, 2014. C. 37–42.

Опубликовано: Бутов, И. С. «По имеющимся сведениям в некоторых местностях империи появились воздушные аппараты» / И. С. Бутов // Живая старина. – 2020. – №1. – С. 32–36.