Мифологические представления об акустических проявлениях на культовых камнях Беларуси, Прибалтики и Северо-Запада России

За последние несколько десятков лет в Беларуси последовательно были публикованы статьи, посвященные различным типам культовых камней, выделяемым на территории республики: «следовикам» (1996), «чертовым» (1997), «с ямками или лунками» (2003), «камням-животным» (2004), «лечащим» (2005), «окаменелым людям» (2006), «портным и сапожникам» (2008), «змеевым» (2017) и др. [14, 15, 27, 28, 29, 31, 38, 64]. Однако одна категория камней до сих пор остается обделенной вниманием и почти не описана ни на территории нашей страны, ни в сопредельных странах. Речь идет о камнях, с которыми связаны представления о самых различных акустических эффектах. Некоторые из них могли бы стать предметом исследования не только фольклористики, но и ряда других дисциплин: этномузыковедения, акустической (музыкальной) археологии или же археоакустики, однако публикаций на подобные темы в постсоветском пространстве крайне мало.

Цель нашего исследования: систематизировать мифологические представления об акустических проявлениях на культовых камнях Беларуси, Прибалтики и Северо-Запада России и ввести в научный оборот малоизвестные культовые камни, информация о которых собиралась нами на протяжении нескольких последних лет.

Для характеристики звучащих камней местные жители в рассматриваемом нами ареале используют множество схожих названий: Звенящий камень, Звонкой камень, Камень-звонок, Поющий камень, Камень-шептун и др. Другие названия происходят от местных этнолингвистических особенностей (например, Дзынговый камень или Бунчик), но также являются однокоренными со словами «звенеть» или «звучать» или же формами слов, характеризующих процесс звукоизвлечения на данной территории.

Одна из первых классификаций, как-то учитывающих «звуки камней», была предложена В. В. Виноградовым и Д. В. Громовым [16]. Авторы отнесли их к категории «“Внутренние” свойства камней», выделив подкатегорию III.5: «Звучащие камни». Исследователи пишут, что «наличие голоса (умение издавать звуки) у камня свидетельствует о его одушевленности или проживании в нем неких одушевленных существ». Кроме этого указанные авторы сообщают о том, что к «звучащим» валунам относится и небольшая группа камней, издающих особый звук при ударе по ним. Стоит отметить, что, как и любая иная группа культовых камней, «звучащие» камни часто обладают рядом дополнительных свойств или особенностей из других групп или категорий (в зависимости от используемой классификации). Например, они могут относиться к «портным и сапожникам» (Гомсин Камень в д. Куренец Вилейского р-на), быть «змеевыми» (Змеев камень в д. Гоголевка Чашникского р-на), с лунками (Дзынговый камень между д. Тумашевцы и Дерванцы Щучинского р-на) или даже одновременно сочетать в себе сразу три категории (Чертов камень в д. Велички Поставского р-на).

Принципиально иную классификацию разработал В. Г. Мизин, который положил в основу признаки или свойства самого камня и взаимосвязи между этими признаками. «Звучащие» камни автор относит к категории «Необычные свойства, доступные восприятию человека либо выявленные инструментальными методами». Исследователь подчеркивает, что камни с такими необычными свойствами, доступными человеческому восприятию, с самой большой долей вероятности могли являться «культовыми», знаковыми или мифообразующими [45]. Несмотря на то, что в этой классификации один и тот же звучащий камень нельзя отнести к двум разным группам, для наших целей она не подходит, так как затрудняет обособление различий, наблюдающееся в самой выборке. Поэтому автор для удобства использовал группировку на 4 условные категории (не являющуюся отдельной классификаций):

I. Камни, издающие звуки, если по ним ударить другим камнем или предметом;

II. Камни, которые звучат сами по себе (под воздействием ветра, перепадов температур и т. д.) или же ретранслируют другие звуки (церковного колокола, топора и т. п.);

III. Камни, издающие необычное звучание, если приложить к ним ухо (пение петуха, плач, удары молоточка, музыку, топот конницы или же звук не детерминирован заранее);

IV. Камни, возле которых «пугает» с определенным звуком.

Первым упоминанием того, что люди слышали и воспринимали какие-то слова, звуки или же просто информацию от камня, косвенно может являться свидетельство в «Житии преподобного Иринарха», датированное XVI веком: «Бысть во граде Переславле камень... в него же вселился демон, мечты творя и привлекая к себе из Переславля людей: мужей и жен и детей их... И они слушаху его и стекахуся из году в год и творяху ему почести...» [21]. Вологодский исследователь А. В. Кузнецов выдвинул предположение о том, что это следы некого архаического ритуала, заключавшегося в том, чтобы «приникнуть ухом к поверхности камня и внимательно вслушаться в звуки, исходящие из его недр» [36]. И действительно, в Беларуси, России и Прибалтике до сих пор припадают к некоторым камням ухом, желая услышать различные звуки (звон, удары молотка, стук прялки, пение петуха, шепот и т. д.). Причем сведения об этом передаются и молодому поколению, например, вот что было записано нами про камень в д. Адамишки¹ Браславского р-на: «[А старожилы не говорили, что надо [ухо] прикладывать?] Кто-то говорил насчет этого. […] В принципе нам кто-то подсказал, точно вот не помню. Да, мы сами об этом камне не знали. Ну, вот, нам кто-то сказал, ну мы и пошли» [КРГ]. Может быть, восприятие части камней как звучащих действительно имеет корни в этом старинном ритуале?

Довольно часто камни, рождающие звуки, расположены в местах, являющихся в прошлом капищами, кладбищами, местами захоронений. Например, в д. Кобёлка Брестского р-на нам удалось собрать данные про Кричащий камень [50, 68 (№210)]. «Я-то чула про той камэнь, я чула. […] [А легенды про него какие-нибудь слышали?] Там в нас гора такая е. [...] И там на Алёшышыной горе крест стояв, это було кладбишчэ, там сражэние було. Я так поняла, шо это, наверное, во времена шведскои войны. Там сражэние было, там крест стояв, и там камэнь быв, и там поховалы... було сражэние, и мниго було покойников, побитых. И там було, на тий гори було захороненэ. А потым як дорогу робылы в дерэвне, тую гору вывэзлы. Но шэ раньшэ там на гори камэнь тожэ був. И той камэнь кричев. Хтосьци там на фундамента его взев. А потым его выкыдалы з хаты, бо вин кричев. [Когда в фундаменте лежал, кричал?] Да. […] Казалы, шо на фундамент камня взялы, вин кричев под хатою, то выкынулы... […] Я то такэ чула. Шо з горы той взев камня... [Это кто? Помещик? Пан польский?] Не, хтось там взев камня под фундамент, а каже, вин это самэ став кричэты той камэнь. И кажэ, это самэ, взялы, кажэ, знов того камня на ту гору дэсь одвэзлы. А якога камня бралы, то я вжэ не знаю. Ну, дэсь вин одвиз той хозяин того камня. […] Шо взев на фундамент той того камня и мусыл з фундамента яго выкыдаты. Такэ я чула. То з тэи горы то вжэ якегось камня взев. И дэсь вин его одвиз. Куда, не знаю. [...] З тэи горы, то кладбишчэ. И то шо взялы, розвялы тую гору, на дорогу высыпалы, то кажуть для деревни очень плохо. Шо с кладбишча. Можно було... Бо черепа находылы, косты находылы» [ОЛН].

Звенящий камень из волости Вецпиебалга (Латвия), по преданию, стоит на могилах солдат, убитых во время Шведской войны, и поэтому на нем якобы вырезано несколько крестов. Один человек хотел использовать его при строительстве дома, но его стал мучить «злой дух» и ему пришлось отвезти камень обратно (ХЛФ 891,5689; 1910,6947). Звуки провалившихся церквей, костелов, деревень или поселений нередко сопровождают предания о целом ряде объектов ландшафта (озер, холмов, оврагов и др.) [23]. Место может звучать и само по себе, без какой-либо видимой причины (или такая причина нынешним поколением уже забыта). Если камень оказывается в такой сакральной точке, то часть акустических свойств этого места со временем переходит и на валун. Например, согласно легенде, в д. Бузуны Воложинского р-на Минской обл. провалился костел. Если приложить ухо к камню, то можно услышать колокольный звон [69 (№10)].

О чем-то подобном пишет и К. Шидловский, рассказывая об урочище Рог Браславского р-на. Неподалеку от озера Дривяты, в начале Рога, лежало несколько камней средних размеров. Существовало предание, что на месте, где сейчас лежат камни, раньше стояла небольшая церковь и будто бы она сгорела от удара молнии или провалилась под землю. В тишине изредка можно услышать гул колоколов под землей [66]. Аналогичные рассказы бытуют и про Шум-гору, расположенную в Батецком р-не Новгородской обл. (Россия). Исследователям удалось записать несколько преданий о камне на этой горе. Так, Н. И. Платонова в начале 1990-х годов фиксировала у местных жителей легенду о камне с отверстием на вершине горы, через которое надо слушать шум колоколов провалившейся на этом месте церкви. А во время этнографических исследований, проводимых Государственным Эрмитажем, Е. В. Платонову удалось записать предание об одном камне на горе, который раньше «слушали»: «на вершине был большой камень, который «слушали», всё говорили, что там Рюрик зарыт. Слышали, как будто там звон церковный»² [6]. На Горе Разговоров (Runas Kalns) в Озолмуйжской волости Латвии было расположено кладбище, а у ее подножья – камень. Около него с 11 до 13 часов дня можно было слышать разговоры из-под земли (ХЛФ 861,146).

Такое отверстие, полость или выемка в породе упомянуто у целого ряда камней, связанных с самозвучанием (Бунчик, Звонкой, Чертова Баня, Пограничный камень Адамишский, Певучий, Синий камень у д. Веледниково и др.). Одна из возможных интерпретаций со стороны исследователей заключается в том, что воздух проходит через это отверстие, образуя резонирующую полость, отчего и возникают протяжные мелодичные звуки [42]. Однако тут нужно учитывать, что, зачастую, эта выемка в камне не сильно глубокая и как-либо изменить акустику камня не может. С другой стороны, такое отверстие – еще и «окно» в иной мир и звуки тут могут являться синонимом связи с потусторонним, тем что принадлежит не нашей реальности. Звук организует пространство и преодолевает его дискретность, кроме этого он является всепроникающим и потому способен связывать разомкнутые пространство и время [4]. Хочется подчеркнуть, что такое «окно» не обязательно должно быть физически проделано в камне, оно может существовать только в представлениях местного населения или, если можно так выразиться, в астральном плане. Например, почти про все камни-портные и сапожники есть предания о таком окне, и большинство из них связано с теми или иными звуками. Это может подчеркивать связь большинства звучащих камней с языческими святилищами, в частности, принесением жертвоприношений [37].

В преданиях, связанных с звучащими камнями, иногда подчеркивается и символический переход на тот свет через отверстие, расположенное под камнем. В Рендской волости (регион Курземе) есть река Ирбе. О ее возникновении есть следующая легенда. Пастушок пас коров и сидел на большом камне. Он начал бить по этому камню и услышал глухой стук (звон). Он каждый раз вслушивался в этот звон и однажды решил этот камень перевернуть. И когда он это сделал, то упал в яму. Потом он вылез, но когда пришли люди, то не увидели камня, а вместо него – большую дыру, и потом от этой дыры начала течь эта река и потекла к морю³ (ХЛФ 995,132).

В последнее время все чаще упоминается термин звуковой ландшафт⁴ [34, 44, 60]. Под ним, в частности, понимаются и звуковые феномены, связанные с физическими природными явлениями (так называемая физическая музыка). Это звуковое наполнение окружающего пространства связано как с объективно-естественными стихиями – ветром, шумом водных потоков, так и со спецификой физических объектов («литофоны с дутьем» или «поющие» камни) и звуковых феноменов, фиксируемых в современных акустических исследованиях [60]. Не всегда камень издает звук, который можно услышать, чаще это звук как раз ирреальный, относящийся к невидимому ландшафту, слышимый в определенное время (в канун Пасхи, на закате солнца, в день солнцестояния, ровно в 12 часов ночи, когда звонят колокола в храме и т. д.). Именно поэтому, с нашей точки зрения, сводить все «звенящие камни» к природным литофонам нельзя, в связи с чем мы для удобства выделили несколько подкатегорий, позволяющих упорядочить весь массив имеющейся на сегодняшний день информации.

I. Камни, издающие звуки, если по ним ударить другим камнем или предметом.

Необычные звуки, издаваемые камнем от соударения с другими предметами, могли использоваться для создания музыкальных композиций, как элемент народных забав или как детская игра.

Например, про Дзынговый камень возле д. Тумашевцы и Дерванцы Щучинского р-на Гродненской обл.⁵ местная жительница В. Ю. Винцкевич нам рассказала, что в него раньше бросали камешки и слушали, как он звонит [10]: «А не слышали такое понятие Дзынговый камень?] Быў у нас Дзынговый. Быў у нас там. […] [А не знаете, что значит Дзынговый?] Знаю… Дзынгае ён прама. Там на него залезть… каменем аб камень [так дзвынкнуць?] свiст iдзе прама. Дзынговый такi. [Звенит как бы?] Да, да, да. Такi доўгi, вялiкi камень. Но ён неяк наверху ляжаў. Тутака яшчэ большы стаў тута. [Это, скорее, мелиораторы его так завалили] Да, да, можа быць. А я мiленькiе… гэтым не занiмалась. [Так, а вы в детстве не пробовали кинуть камень, каб зазвенело паслухаць?] Вой… у нас там званiлi дзецi. Як толька уборка iдзе, так гэтыя дзецi малыя прыдуць: «Во слухáй, слухáй!». Дзынкаюць там аб яго» [ВБЮ]. Название Дзынговый камень нам удалось зафиксировать и от Г. М. Пенталь из д. Тумашевцы [ПГМ]. В настоящее время камень утратил свои изначальные особенности, по крайней мере, звук, который сейчас создают брошенные в него камни, с нашей точки зрения, не отличается от того, что извлекается из любых других аналогичных ему ледниковых валунов. Видимо, транспортировка его к автобусной остановке, которую осуществила местная администрация, нарушила то сочетание факторов, которое и приводило к появлению необычного звукового эффекта.

Название камня могло образоваться от лексемы дзынь (обозначающее звук колокольчика) [49]. Интересна этимология слова «Дзынговый». Возможно это производная от просторечных выражений «дзинькать» (звенеть чем-то), «дзынгацець, дзынкацець» (звинеть) или связано с польскими словами звони́ть (dzwonić), зво́нкий (dźwięczny), звук (dźwięk) и т. п. [32, 59]. Так как ранее (в 1921–1939 годах) эта территория входила в состав Польши, лексикологические флуктуации здесь вполне могли иметь место. В старобелорусских источниках встречается слово «дзвенкѣ» (звук), явное заимствование [19]. Близкие по звучанию современные слова дзынкаць и дзвынкаць, согласно «Толковому словарю белорусского языка», имеют одинаковое значение: «Создавать высокие звенящие звуки» [20]. А образованное от них существительное Дзвынканне – это и есть звуки этого действия [20]. Однако формы Дзвынганне – Дзвынгать нам найти не удалось, хотя, по всей вероятности, она вполне могла образоваться.

Как уже отмечалось выше, на поверхности Дзынгового камня есть лунки⁶, что, возможно, в некоторой степени повлияло на возникновение его «музыкальной составляющей». Как упоминает Ю. Уртанс, существует представление, что выемки в камне или на скалах были своеобразным музыкальным инструментом: при ударе по каждой из выемок рождались различные звуки [61]. Об этом же пишет и М. Хультман, правда в контексте шведских звучащих камней: все они (за исключением одного), якобы, имеют чашечные метки и относятся археологами к бронзовому веку [71]. Однако на рассматриваемой нами территории наличие лунок на камнях, с которыми связаны упоминания о различного рода звуках, скорее исключение, нежели правило, и отмечено нами лишь несколько раз. Можно лишь предположить, что в Швеции произошло некое вторичное переосмысление предназначения таких камней с учетом представления о выемках как «окнах» в иной мир либо же, наоборот, сохранились наиболее архаические представления об их музыкальных свойствах. Однако пока ни одна из этих версий ничем не подкреплена.

Об известном культовом камне, называемом Змеиным или Сивым (д. Гоголевка, Чашникский р-н) есть следующая единичная запись: «Нахадзiўся ў тым каменi чорт, нячыстая сiла. Паднасiлi яму шыць. Як скажуць «Пашый харашо», то ён якую штуку ўклеiць. А як: «пашый, пажаласта, як сам знаеш», – адчаканiць харашо. Цi кажух цi што. Сiвы камень. Там змей нахадзiўся ў камянi. Врэд ня дзелаў. Падыдзi, скажы, вот забылася, як звалi, как пашыў. Адкрываецца акно… i бярэць, i закрываецца. Ад прэдка свету такi. Там дзярэўня Есяноўка⁷. Змяiны камень. Як кiнеш камянём у той камень, ён забарабанiць»⁸ [18]. Стоит обратить внимание на то, что изначально камень был связан с пошивом одежды и в нем имелось мифологическое «окно» на тот свет. Почти со всеми такими камнями-портными связаны истории о каких-либо звуках (см. категорию III). С какой целью бросали камешки в нашем случае, точно узнать не удалось [68 (№ 185)]. Однако можно предположить, что делали это для того, чтобы удостовериться, есть ли дно у «пещер» под камнем, которыми испещрено его подножье. Еще в 1978 году в газете «Витебский рабочий» Л. Крескиян писал про то, что на разных уровнях в камне есть несколько отверстий, в которые человек пролезть не может. «Камешек, кинутый в такой ход, с грохотом исчезает, но не услышишь, когда он достигает дна» [35].

Один из самых известных звенящих камней расположен на острове Колгострове в Заонежье (Пудожский р-н, Республика Карелия). Он называется Звонковый или Звонкой камень и находился в так называемой «Звонкой» щельге⁹ [1, 2, 3, 43]. Люди собирались тут на Ильин день или в канун летнего солнцестояния и стучали по поверхности камня небольшим булыжником. Говорили, что получавшийся звук напоминал звон одного из колоколов церкви в Лижме. Судя по сообщениям информантов, традиция эта была очень старой и, по всей вероятности, уходила вглубь веков¹⁰. Валун имеет трещину, которая образует резонирующую полость, с чем и связан упомянутый акустический эффект. Как пишет А. Р. Аблова, звуки эти довольно громкие, чистые, продолжительные, звонкого металлического тембра. Высота и длительность их зависели от места и силы удара. Избирательно сделанная спектрограмма указывала на ми², ре диез³, ля, си бемоль³. По классификации Хорбостеля-Закса, это каменный ударяемый идиофон (индекс 111.223) [1]. Стоит отметить, что по соседству с камнем, вдоль края скалы, было выявлено более 15 лунок чашевидной формы, глубиной до 10 см и диаметром 10–25 см¹¹ [43].

Еще один Звонкой камень, правда, уже прозванный так исследователями, был известен до 1980-х годов и в д. Вама Пудожского р-на Карелии. Рабочие, присланные из города на уборку урожая, так поусердствовали однажды, пытаясь извлечь наиболее громкий звук, что разбили его ломами. По данным К. К. Логинова, местное население задействовало этот камень в ритуалах праздника – встречи лета на Иванов день, т. е. так же, как и на Колгострове [40]. Подобный камень, который называется Бунчик, упоминается и в районе д. Трошево Медвежьегорского р-на Карелии. В камне имеется полость, поэтому он обладает оригинальным свойством издавать мелодичный звук при ударе по нему маленьким камушком («бунчать»¹²) [43, 48]. Сохранился ли камень до наших дней, неизвестно. А в д. Ильеши Волосовского р-на Ленинградской обл. до 1961 года был известен так называемый «пустой камень», при ударе по которому он звучал так, как будто был пустотелым [44].

В Латвии свой Звенящий камень расположен в волости Вецпиебалга (регион Видземе): когда по нему били, он издавал металлический звук (ХЛФ 17,19555; ХЛФ 1865,4137). Сведения еще об одном таком камне удалось зафиксировать Л. Якубенока в Анцской волости (историческая область Курземе). На возвышенности, которая в регистре памятников археологии была отмечена как культовая, по утверждению хозяина близлежащей усадьбы, один из камней звонил, когда по нему ударяли. Однако найти камень пока не удалось¹³.

Можно отметить и непонятную пока концентрацию «звенящих камней» на островах Финского залива. Так, на острове Аэгна (на мысе Леммик) в Эстонии находится валун Катлакиви (Котел-камень). Постучав по нему другим камнем, можно услышать гул, как в котле [39]. На другом эстонском острове – Арбука – тоже есть Звенящий камень. Путеводитель сообщает о нем совсем немного: «Если кто-то сможет найти этот камень и постучать по нему, его желания исполнятся...» [54]. Еще один такой камень, на этот раз чашечный (на нем около 11 лунок¹⁴), выявил в этом ареале, на острове Гогланд, В. Г. Мизин. Находится он в урочище Киискинкюля, расположенном на восточном берегу острова. При этом удары по нему небольшим камнем «воспроизводили звук с металлическим тембром, в целом характерный для «звонких» камней». Автор отмечает, что на данный момент объект является единственным выявленным примером «звучащего» чашечного камня в Ленинградской обл. [46].

Одно из возможных объяснений близкого расположения таких камней к воде в акватории Финского залива выдвигает М. Хультман, которая связывает это обстоятельство с коммуникацией между людьми, в частности, в условиях сильного тумана. Особенно важной такая функция могла быть на островах, где риск сесть на мель или ошибки в навигации могли привести к печальным последствиям [71]. С другой стороны, отмечается, что по берегам рек или крупных водоемов действительно больше таких камней. Например, по побережью Бретани рыбаки быстро определяют, какой камень будет звучать, а какой нет. Звучащие отличаются серым серебристым цветом, а «немые» немного темнее. Точно таких же камней много и в русле Нивы. Еще одна вероятная причина – камень лучше звучит, если площадь его соприкосновения с землей минимальна, а вода, как правило, вымывает из-под камня почву и он как бы «повисает» на более мелких. Кстати, звук, издаваемый таким камнем при ударе, бывает разным в разное время года. Летом он более звонкий, а зимой, при низких температурах – глухой, больше напоминает звук от удара по пустотелой емкости.

II. Камни, которые звучат сами по себе (под воздействием ветра, перепадов температур и т. д.) или же ретранслируют другие звуки (церковного колокола, топора и т. п.).

Есть камни, которые звучат без каких-либо видимых причин или информанты об этих причинах не сообщают¹⁵. Такие камни могут занимать необычное положение в пространстве, например, быть зажатыми между несколькими другими камнями и т. п.

Сложно сказать, по какой причине мог «разговаривать» камень, расположенный неподалеку от нежилой ныне д. Дашки Поставского р-на Витебской обл. Но именно под названием Говорящего он и был известен нашему информанту С. С. Мельцу из д. Узла Мядельского р-на [МСС]. Другие его названия: Камень-свистун, Камень-ревун и Камень-Крикун¹⁶. Камень этот, якобы, раньше находился «на границе землеподела», т. е. примерно метрах в пятистах от своего нынешнего местоположения, и со временем стал «ползти» в новое место. Причем на границе остался еще один схожий валун. В 70-х годах XX в. к нему бегала вся ребятня, в том числе и наш информант. Прибегали и внимательно прислушивались. Со временем от камня или с его стороны начинали доноситься некие утробные звуки. Причем, по местечковому преданию, Камень-Свистун откликался на любой сильный свист.

«Однажды мне дедушка¹⁷ сказал, что есть камень, который издает звуки. Ну, гудит, ревет, в общем, издает звуки. А также есть такая версия, что он якобы откликается на свист. Если свистнуть, то вдали от него повторится новый свист. Ну и я сам лично слышал какой-то звук в районе этого камня. Я не стоял вплотную с ним, ну метров там, может, в 20… 10… Непосредственно где-то в районе камня был нечленораздельный какой-то звук непонятного происхождения. Продолжительность его я не помню, не то, что оно пискнуло, но оно гудело минуту, две, три… Ну и то, что, скажем так, по нашим примитивным замерениям, которое состояло из того, что рядом с камнем вбивался колышек вертикально. Дедушка, говорил еще, чтоб по уровню – помню такой уровень. Вбивал колышек, потом через какое-то время мы приходили к нему, смотрели… Дед опять смотрел уровень, вдруг там колышек поехал. Уровень стоит, а от камня там пару сантиметров он уже отстоит в стороне. Такое чувство, что будто бы камень двигается» [МСС].

Камень разыскала экспедиция «Уфокома» в 2016 году [68 (№ 172)]. Его нынешние размеры 1,4 x 1,1 x 0,9 м, по словам С. С. Мельца, значительно меньше тех, которые были раньше. Материал камня – гранит пегматитовый (рапакиви) с обилием кристаллов кварца и полевого шпата, т. е. он как раз подпадает под описание «природных литофонов», однако никакой полости в нем нет [11, 42].

Одно колоритное предание, связанное со способностью камня звучать, есть и про камень Семигаюн или Гаюн, находящийся неподалеку от реки Днепр в Оршанском р-не Витебской обл. Однажды сразу семь братьев из г. Смоленска заболели какой-то неведомой болезнью. Смоляне изгнали их из города, и те отправились на плоту по течению реки. Однако, прознав про заболевание, никто не пускал их к себе в город. Долго ли, коротко ли они плыли, пока решили не заночевать посреди маленькой полянки у нагретого солнцем валуна. Посреди ночи они проснулись от страшного ветра и раскатов грома: начался холодный дождь, но камень оставался сухим. Он излучал приятное тепло, от него исходило неяркое голубое сияние, слышались приятные звуки, будто где-то играла музыка. Прижавшись к валуну, братья снова заснули. А наутро проснулись совершенно здоровые¹⁸ [67].

А в литовской легенде про «камень-учитель» у д. Сукенай Укмергского р-на (Литва) сказано, что раньше была семья «моков», которые жили на одном берегу р. Швянтойн. «Мокам» там не давали покоя дети-пастухи. «Моки» рассердились и решили перейти на другой берег реки. Девять дней и девять ночей, издавая звуки, переползали они на другой берег. «Мок» с сыновьями удачно переправились, а жена застыла и осталась на дне реки [72].

По какой причине издавал звуки Семигаюн или камень-учитель у д. Сукенай? От перепада температуры, а, может быть, сильного ветра? Как звучал камень Сойвокиви, расположенный в Кингисеппском р-не Ленинградской обл. неподалеку от д. Нижние Логи, также точно неизвестно. Но согласно информации, собранной краеведом А. Крюковым, он мог в определенную погоду звучать сам, его звук был слышен с моря и предвещал несчастье [44]. Среди местного населения известно несколько его названий: Звенячий, Гремящий, Поющий, Говорящий. Так как он зажат в висячем положении между двумя соседними камнями, по нему могли также бить: сейчас при ударе по разным частям камня звук действительно получается разным по тональности, но все же далеким от звона (в этом случае его следует отнести к I категории). По данным В. Мизина, местные жители объясняют факт нынешнего онемения этого уникального природного объекта тем, что на нем «какие-то умельцы» развели костер. Похожая история зафиксирована этнографами и про Певучий камень (д. Агеевщина Смоленской обл.). Он описан как валун «плоский, ровный, отшлифованный временем. Несколько ниже поверхности входящие внутрь камня полузаросшие мхом дыры». По легенде, когда-то рядом с деревней находилось богатое имение, приметы его еще были видны. У помещика была дворовая девушка – Нюра. Красавица на зависть. Любила она одного парня из своей же деревни, крепостного. А барин почему-то невзлюбил этого парня. Взял и отдал Нюру замуж за вдовца из дальней деревни. Сильно тосковала Нюра. Уже дети пошли, а она все не могла забыть свою любовь. Прибегала она в эту деревню, когда еще молода была, садилась на этот камень и плакала. Видимо, именно тут встречалась она со своим парнем. «А потом стал камень петь. Долгое время пел. Бывало ветер подует с той стороны, куда Нюру увезли, а люди и говорят: «Опять Нюрин камень будет петь»… Больше по ночам он пел, а потом и замолк. Наверное Нюра умерла. Камень теперь обомшел и стал вроде меньше, чем раньше был» [33].

Есть упоминание о подобных камнях и в биографическом описании детства и юности Сергея Есенина, родившегося и выросшего в с. Константиново Рыбновского р-на Рязанской обл. Так, по воспоминаниям Н. И. Титова: «Кто-то сказал, что на Высоком есть какие-то особые, звенящие камни. Отправились мы с Сергеем на Высокое. Интересно было, что это за Звенящие камни. Это было ранней весной, в начале половодья. Пришли утром, дошли вроде бы ничего, по морозцу. Нашли камни, и действительно осталось в памяти, что они звенели. Я сейчас их припоминаю, эти желтые камни. Может просто показалось, что звенели, как звенит морская раковина, когда ее к уху поднесешь?» [51].

У исчезнувшей д. Калненай в Игналинском р-не Литвы упоминается камень, проходя мимо которого, можно было услышать, как «кто-то позванивал: цин, цин, цин» [74]. Еще один камень в Литве носил название Звенящий. Он находился в д. Жибечай Молетского р-на в 0,25 км на север от деревни, у дороги Жибечай – Смальтишкис на усадьбе Ё. Кирки. Информант рассказывал, что там раньше «был камень, который звенел» [77].

В этой категории выделяются камни, которые издают колокольный звон. В Шумилинском р-не Витебской обл. упоминается камень-колокол: «Говорят старики, что он нет-нет – да и зазвонит. Только бывает это перед лихой годиной. Перед войной на Благовещенье он ночью пел» [52]. Уже упомянутый Звенящий камень из латвийской волости Вецпиебалга, согласно одной из записей, звенел как церковный колокол (ХЛФ 1910,6947). В Литве известен Камень-звонок (д. Бачгаляй, староство Крюку Шяуляйского уезда), который начинал звучать, когда в храме Пашвитиняй звонил колокол, который отражался отголоском в этом камне¹⁹. В 1940-х годах камень был уничтожен [76].

В других случаях можно было услышать церковный колокол, только если приложишь ухо к камню. Например, такое предание есть про валун у д. Бузуны Воложинского р-на Минской обл. В Молетском р-не Литвы о камне у д. Вайкучяй зафиксировано следующее предание: «У него приляжь и приложи ухо, полежи и услышишь ясно, как в храме колокола звонят». На холме, на котором расположен камень, люди вырывали кости, которые называли костями великанов [75].

Есть и обратная трансформация: колокольный звук превращает в камень человека, как правило, святотатца, нарушившего какое-то табу. Скажем, в д. Чудин Ганцевичского р-на Брестской обл., когда в церкви зазвонил колокол, в камень превратился пахарь, который работал на Пасху [55]. Было бы логично предположить, что со временем, в таком камне и ему подобных, начинали бы «слышать» отголоски церковного звона, однако в случае с камнем в д. Чудин такой информации нет.

Такое распространение этого мотива можно объяснить, вспомнив, что звук церковных колоколов позволяет выявить и найти на слух сакральный центр, святыню [5]. Но, в отличие от церковного колокола, который звонит только по определенному поводу, камень заявляет о себе постоянно.

Звук, исходящий от камня или кучи камней, мог свидетельствовать о том, что где-то неподалеку спрятаны сокровища. В Маркалнской волости Латвии (регион Видземе) в поле лежал большой камень (около 15 м³). Старожилы говорили, что раньше камень был намного больше, но стал уходить в землю. Некоторые рассказывали, что под камнем находились деньги. Потому что когда по камню стучали, то камень звенел. Запись про этот камень была сделана еще в 1865 году (ХЛФ 886,181). В этой волости сейчас известен камень, схожий по размерам, но пока нет оснований утверждать, что камни идентичны, так как ныне аналогичных преданий о нем уже не удалось зафиксировать. Согласно еще одной записи из Латвии, недалеко от дома Каунбера в Грундзальской волости ранее располагалось болото, в котором находилась большая куча камней, и в этой куче было слышно, как звенят деньги (ХЛФ 145,4277).

Лишь в одном случае говорится, что камень ретранслировал звуки топора. В Терветской волости (Латвия) раньше росла большая сосна. Около этой сосны лежал старый камень. Когда сосну хотели срубить, камень звенел. Тогда господин велел вокруг камня поставить оградку, но за ночь эта оградка была кем-то снесена и заброшена в реку (ХЛФ 84,13363).

III. Камни, издающие необычное звучание, если приложить к ним ухо (пение петуха, плач, удары молоточка, музыку, топот конницы или же звук не детерминирован заранее)

Про камень в д. Адамишки Браславского р-на мы не зафиксировали упоминаний о конкретном звуке в камне, однако характерной его особенностью является детский плач, который раздается неподалеку от него: «В детстве много раз мы ходили на этот камень… Там… Прикладывали ухо к этому… там отверстие есть такое. Ну как будто бы есть там какие-то звуки там… Да, ну а так старики рассказывали, как будто бы там по вечерам ребенок плачет. Возле этого камня. Ну, недалеко или возле камня, или недалеко, но со стороны камня, короче говоря. Там, что там еще? На этом камне есть следы медведя, потом козы, по-моему, птиц… Птицы там какой-то. По-моему, я вот точно не помню, по-моему, волка есть, кабана. Ну, такие следы на этом… Выбиты. Ну, камень сам по себе довольно-таки огромный. Таких размеров неплохих. Ну, я так думаю, наверное, там какие-то шаманы, наверное, там что-то делали. [А ухо вы сами прикладывали?] Сами пробовали, прикладывали. Ну, есть какие-то как будто бы звуки там. Или так это… Ну не знаю, но что-то есть [А кто вам сказал прикладывать?] Сами пробовали, вот как обычно к ракушке ухо прикладываешь…» [КРГ]. Еще один камень, на котором упоминается «след медведя», расположен в Семяжском р-не Вологодской обл., неподалеку от оз. Синицкое. Этот камень охотники и рыбаки называют «поющим», так как он издает звуки, похожие на шум леса. Считается, что он также обладает магическими и лечебными свойствами [8].

Про камень, расположенный в урочище Дранина, что неподалеку от д. Любки Вилейского р-на, стало известно благодаря экспедиции этно-исторического центра «Явар» [69 (№100)]. Сообщил об этом в центр краевед А. П. Зайцев. Согласно легенде, зафиксированной от местных жителей, в этом месте убили пана и похоронили под одним из двух рядом расположенных камней вместе с петухом. Старшие жители деревни, когда пасли скот, заставляли младших приложить ухо к камню, а по другому уху ударяли и спрашивали: «Ну что, слышишь крик петуха?» [10].

Приложившись почти к любому из камней-портных или сапожников, можно было услышать какой-то звук: молоточка, ткацкого станка, самопрялки. Если наклониться к Гомсину (Комсину) камню, который сейчас находится возле д. Куренец Вилейского р-на, в канун Пасхи, то можно услышать, как поет петух²⁰ и стучит молоточек сапожника. По легенде кара настигла на этом месте сапожника Гомсина (Комсина), который на Пасху решил шить сапоги. В его дом ударила молния, после чего жилище сгорело, а на этом месте возник камень (можно увидеть параллели с окаменевшим из-за звука церковного колокола пахарем из д. Чудин) [30]. В Чертовом камне у д. Велички Поставского р-на ровно в полночь также можно было услышать стук молотка, а болотинка через дорогу носила название Чертова Лазня²¹ [17]. Камень Кравец (Портной), что недалеко от Бобруйска, был примечателен тем, что шил одежду. Если приложить к нему ухо, можно услышать стук машинки портного [37]. В 2006 году экспедиция этно-исторического центра «Явар» зафиксировала схожие рассказы и о Чертовом Камне возле д. Воронино Сенненскаго р-на. Только в этом случае сам черт уже шил на золотой машинке, и если приложить к камню ухо, то можно услышить ее стук [69 (№ 64)].

Про Камень Святых Дев из Мерсрагского края (Латвия) говорят, что когда-то на его месте был большой замок, а у его владельца были дочери. Какой-то волшебник решил утопить замок. В этом месте остался камень. Если кто-то приложит ухо к этому камню, то может услышать звуки прядения. В 12 часов из камня, якобы, выходят Святые девы и прядут красивую пряжу. Под камнем находится золото, но никто не может его взять, потому что умрет (ХЛФ 17,21591). По другому преданию, разбойники убили возле камня какую-то девочку, и поэтому один конец камня отколот в виде тонкой пластины – это двери, через которые девочка или ее душа вошла в него [70].

По звуковой реакции некоторых камней можно было предсказывать определенные события, гадать, исцеляться от определенных болезней и т. п. До сих пор люди ходят слушать Сергиевский камень у д. Манылово в Сямеженском р-не Вологодской обл. Приложив к нему ухо на закате солнца, надо ждать: запоет камень или заплачет (к радости или к горю) [36]. По свидетельству одной женщины, когда она с подругой была на лечащем камне у с. Кременки Дивеевского р-на Нижегородской обл., «сначала тишина была, а потом началась служба». Позже матери им объяснили, что это «Преподобный для них обедню служил» [65].

Исследователь И. Д. Маланин в д. Веледниково Красногорского р-на Московской обл. записал со слов местного проводника Н. И. Гусарова легенду о здешнем Синем камне. Когда-то, в незапамятные времена, здесь проходила графская дорога. Однажды по ней ехал купеческий свадебный поезд. Вдруг с неба упал громадный камень и «всю свадьбу задавил». «Бабки-то нам пацанам рассказывали, что если ночью, ровно в двенадцать часов, прийти и приложиться к этому камню ухом, то можно услышать музыку. Мы ходили, да ничего не слышали». Там же, где-то в стороне камня, по словам Н. И. Гусарова, проходила граница графских владений²² [41]. Хочется отметить, что у этого камня также есть крупная округлая выемка и еще несколько – меньшего размера²³ [68 (№ 188)]. Другой Синий камень, находящийся у д. Анисимовская Выставка Верховажского р-на Вологодской обл., может шипеть или гудеть, а услышать это легко – достаточно прислониться к камню ухом. По легенде, на камне раньше проходил шабаш ведьм [62].

Сюда же можно отнести и группу камней, условно называемых «шептунами». Например, в округе поселка Сокольский Нижегородской обл. найден «камень с личиной», имеющий следы обработки железным орудием. Камню приписываются свойства издавать шепот, излучать свет, что иногда способствует улучшению зрения у очевидцев [25]. Но настоящий Камень-шептун расположен в Новгородской обл. у д. Коростынь Шимского р-на. Утверждается, что если припасть к Шептуну ухом, можно услышать топот конницы либо, по другой версии, «в стародавние времена русские дружины могли определить приближение конницы, приложив ухо к холодному боку камня». Сейчас молодые девушки пытаются узнать у камня имя суженого: для этого нужно дотронуться до поверхности валуна ладонью, потом обойти его три раза по часовой стрелке, прошептать заветное желание и снова положить на камень свою ладонь. После этого, кому сильно интересно, может прижаться к камню ухом и послушать, что он нашепчет. Кстати, не будет дурным тоном и переспросить [26, 57]. Другой Шептун-камень расположен у с. Караул Инжавинского р-на Тамбовской обл. Однако конкретно про шепот, исходящий от него, данные не собраны, зато зафиксированы другие предания. Например, известно, что если к нему прикоснуться, он приносит силу и здоровье. Также под ним якобы зарыт клад, а на нем видели женщину, которая спустя несколько секунд исчезла. Местные жители уверены, что это было явление Пресвятой Богородицы [56].

IV. Камни, возле которых «пугает» с определенным звуком

Про камень в д. Бузуны Воложинского р-на Минской обл., о котором мы уже рассказывали, есть и другая легенда: один подвыпивший парень заблудился, прилег возле камня и заснул. Всю ночь с камня доносились песни и разные звуки [69 (№10), ЗВА]. Похожие истории рассказывают и о камнях у д. Мартыново Лепельского р-на: говорят, что тут однажды сняли одежду и легли спать, как у себя дома, сразу трое мужчин. А одна учительница не могла пройти возле этих камней, «так как там все гудело и трещало, что у нее волосы дыбом встали» [53]. Частично в эту категорию попадает и камень у д. Адамишки Браславского р-на, так как возле него, по легенде, можно услышать детский плач. Местные жители боятся ночами к нему приближаться²⁴. Считается, что под камнем лежит «жбан с золотом». Что касается Чертова камня в Лынтупах, что раньше находился в 0,5 км к востоку в урочище Придатки, то местные жители утверждали, что слышали около него какие-то колокольчики, видели огоньки и костры без дыма [17].

В России, на берегу Онежского озера, в окрестностях д. Высокая (Великая) Нива Медвежьегорского р-на Карелии есть, по данным К. К. Логинова, камень, напоминающий «старинную пулю²⁵ из камня, поставленную на три маленьких камешка-подпорки, т. е. как классический сейд “на ножках”». Каждый, кто проходил или проезжал мимо этой «пули», начинал слышать непривычный для традиционной крестьянской деревни звук. Пугались не только люди, кони шарахались в сторону и не желали следовать мимо этого камня. Как отмечает К. К. Логинов, было ли это следствием ультразвуковых волн, исходящих из земли, или возникало под воздействием прохождения воздуха по рельефу или трещинам камней, не ясно. Главное, что здесь «пугало». Крестьяне, чтобы обезопасить себя в этом месте, когда ехали с пустыми санями, лошадь перепрягали так, чтобы она тащила сани, двигаясь задом наперед. Когда возвращались с гружеными санями, то задом наперед разворачивали также и сани [40].

В Литве известен камень Чертова баня. Как пишет В. Вайткявичус, «ночные пастухи в полночь субботы, посмотрев через дырку вовнутрь камня Чёртова баня у дер. Rudžiai²⁶, увидели как “черти парятся вениками и визжат так громко, что всё вокруг звенит”» [13]. В Вентспилском р-не неподалеку от хутора Злеку в Латвии есть кладбище. Рядом с ним находится камень с несколькими крестами. Одно из преданий говорит, что в полдень и полночь на кладбище слышался детский плач, поэтому на камне и выбили кресты. Исследователи предполагали, что под камнем на самом деле мог быть похоронен человек, умерший «нехорошей» смертью [73]. Подобный камень лежал на горе Раганкалнс (Гора Ведьм) в Ренценской волости Латвии. Считалось, что в полночь на этой горе светился маленький огонек, а под камнем были спрятаны деньги. Как-то ночью один путешественник решил посмотреть, что там за огонек такой. Подойдя совсем близко, он услышал, что там кто-то колотит колотушкой и моет одежду. Ему стало страшно, он вернулся и рассказал об этом домочадцам. И домочадцы решили, что там ведьмы мыли белье (ХЛФ 116,845).

Выделяемые нами категории во многом условны. Как уже было сказано, один и тот же камень может обладать признаками сразу из нескольких групп. Например, прислушиваясь к «голосу» камня в Адамишках, люди слышали какие-то непонятные звуки (категория III). В то же время об этом же камне рассказывали, что возле него плачет ребенок и подходить к нему ночью боялись (категория IV).

Многие из «звенящих камней» расположены на границах графских владений, суши и моря или же между миром живых и миром мертвых (возле кладбища), в местах, которые можно назвать культовыми или сакральными. Да и сам звук, чаще всего, можно услышать только в «пограничное время» (в канун Пасхи, на закате солнца, в день солнцестояния, ровно в 12 часов ночи, когда звонят колокола в храме и т. д.). Граница издревле воспринималась как место, где возможна связь с иным миром, поэтому камень, попавший в такое место, мог наделяться некими «иномирными» чертами. Звук мог быть одним из таких атрибутов. Иногда информанты упоминают, что от могил невинно убиенных слышно, как там «кость ноет» (плачет) или воет вытьянка (душа непохороненных костей просит похоронить их), а около свежих братских могил также слышали стон [47].

Одно из центральных мест в мифологических представлениях о звучащих камнях занимает сходство издаваемого ими звука с колокольным. Колокол был не только звучащим центром мироздания, он позволял по звуку найти локальный центр – звучащий камень. Как пишет Т. А. Агапкина, колокольный звон также позволял провести границу между сферами бытия и небытия, вот почему в славянских верованиях отсутствие колокольного звука репрезентует «тот свет» [5]. Звон колокола, как, вероятно, и камня, словно соединял разомкнутые пространства. Некоторым камням, как и колоколам, характерен самозвон – предупреждение о надвигающейся беде или своя реакция на то или иное событие или даже приближение того или иного человека.

В результате наделения камня звуковой составляющей возникают как бы невидимые границы в звуковом ландшафте, делящие пространство на «свое» и «чужое», а местность обретает уникальное звучание, свой этномузыкальный образ, передающий как внешний характер местности, так и ее скрытую, метафизическую сущность.

Примечания

1. В неопубликованной работе краеведа В. Бунто использовано название Пограничный камень Адамишский.

2. Информант А. М. Гришина, 1914 г. р.

3. Такие легенды больше распространены в Западной Европе, Англии и, как оказалось, в Средней Азии. Например, в шотландской народной сказке «Хабитрот» девушка услышала звук незнакомого голоса «из-под камня с дырками», который располагался на холме. Заглянув в отверстие в камне, она и увидела фею прялки Хабитрот, «которая ходила взад-вперед по пещере среди прях, сидевших на белых камнях» [22]. А в азербайджанской «Сказке о сварливой жене» муж, который ушел от изводившей его жены, увидел в каком-то пустынном месте «большой круглый камень», который он сдвинул с места и обнаружил под ним «глубокий, бездонный колодец, а оттуда такие крики, такие вопли послышались, что он испугался и снова прикрыл колодец». Оказалось, что там жили черти [58].

4. Или же «когнитивно-звуковой ландшафт».

5. В Щучинском р-не есть и другие известные камни с лунками – у д. Зеневцы, Баличи, Барташи/Заречье. А. Зайцев относит их появление к 1200–500 годам до н. э. (конец бронзового – начало раннего железного веков). Хронологически это соответствует культуре шнуровой керамики. Камни Щучинского р-на можно отнести к региональной группе бассейна Верхнего Немана. Все известные камни в Щучинском р-не располагаются на пологих склонах над малыми речками, ручьями или болотами [24]. Однако в непосредственной близости от Дзынгового камня археологических стоянок пока не было выявлено.

6. По нашим данным, их 19 [12].

7. Нежилая д. Есеновка находится неподалеку от д. Гоголевка.

8. Информант Добровольская Мария Николаевна, 1915 г. р., д. Сталюги Лепельского р-на Витебской обл., записал А. Глушко в 1998 году.

9. Щельга – в значении «скалистый берег».

10. Некоторые исследователи (В. В. Агапитов, И. В. Мельников, В. Г. Мизин) предполагают, что название острова может быть связано с омонимичной лексемой kolkka в значении «колокол, звонок, колокольчик», распространяя корневую основу «колг/калг» и на другие подобные объекты [43, 44]. В то же время другие исследователи, например, К. К. Логинов, в этом сомневаются [40].

11. Среди них есть и «незавершенные».

12. В значении бунчать – «звучать», «звенеть, глухо гудеть, пищать, журчать, дребезжать» [48].

13. Сведения ранее не публиковались.

14. По нумерации В. Г. Мизина «чашечник № 1». Какого-либо культового статуса объекта не выявлено.

15. Частично некоторые из них можно отнести и к IV категории, однако нет никаких упоминаний, что возле них случалось что-то еще, например, кто-то блуждал и т. п.

16. Возможно, это название как-то связано с урочищем Крыкало или Криково, в котором он находится.

17. Мелец Гавриил Васильевич, 1917 г. р.

18. А. Шинкевич литературно обработал рассказ двух старушек, случайно встреченных им в лесу у камня при сборе грибов (в начале 1990-х годов). Имен женщин не зафиксировал.

19. Информант П. Юозас Матайтис, возраст более 50 лет, местный.

20. Петух зачастую выступает как амбивалентный персонаж, то есть, являясь противником нечистой силы, он зачастую может быть приближен к хтоническому миру.

21. Или Чертова Баня, про камень с таким названием см. в категории IV.

22. Такая же граница упомянута и у Говорящего камня в д. Дашки Поставского р-на Витебской обл., и у камня в д. Адамишки (на нем даже установлен пограничный знак). Кроме того, что это граница физическая, она могла приобрести еще и свойства границы между несколькими уровнями бытия.

23. Однако к классическим камням с лунками он отношения не имеет.

24. Запись сделана краеведом В. Бунто от местной учительницы А. В. Мамаевой.

25. То есть как шар, разрезанный посередине горизонтально [40].

26. д. Руджяй Шакяйского р-на.

Литература

1. Аблова, А. Р. Звонковый камень: новые аспекты исследования / А. Р. Аблова // Вопросы инструментоведения: сб. реф. Междунар. инструментовед. конф. «Благодатовские чтения». Санкт-Петербург, 21–25 апреля 1993 г. – СПб., 1993. – С. 85–87.

2. Аблова, А. Р. Звонковый камень: проблема интерпретации археологического музыкального памятника Карелии / А. Р. Аблова // Теория, история, психология музыкального искусства. – Петрозаводск, 1990. – С. 68–72.

3. Аблова, А. Р. Звучащие камни Карелии: к вопросу о музыкальной реконструкции / А. Р. Аблова // Donatio musicological. – Петрозаводск, 1994. – С.102–117.

4. Агапкина, Т. А. Звуковой образ времени и ритуала (на примере весенней обрядности славян) / Т. А. Агапкина // Мир звучащий и мир молчащий: семиотика звука и речи в традиционной культуре славян. – М.: Индрик, 1999. – С. 17–50.

5. Агапкина, Т. А. Колокол / Т. А. Агапкина // Славянские древности. – Т. 2: Д–К. – М.: Международные отношения, 1999. – С. 545–550.

6. Алексашин, С. С. Надписи на камнях с сопки Шум-гора: проблемы интерпретации и опыт прочтения / С. С. Алексашин // Скандинавские чтения 2004 года. – СПб.: Кунсткамера, 2006. – С. 33–69.

7. Андрейченко, Т. Русско-польский разговорник / Т. Андрейченко. – Минск: Попурри, 2003. – 318 с.

8. Анисова, К. А. Описание маршрута по поселению Раменское Сямженского района / К. А. Анисова // Анкета-заявка участника областного этапа Всероссийского конкурса «Моя малая родина: природа, культура, этнос», 2015. – 11 с.

9. Архив этно-исторического центра «Явар». Экспедиция № 10 (2001 год), № 64 (2006 год), № 100 (2009 год).

10. Бутов, И. «Звенящий» камень / И. Бутов // Уфоком [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ufo-com.net/publications/art-8857-zvenizshii-kamen.html. – Дата доступа: 07.05.2016.

11. Бутов, И. Говорящий камень / И. Бутов // Уфоком [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.ufo-com.net/publications/art-9199-govoriashii-kamen.html. – Дата доступа: 30.10.2016.

12. Бутов, И. С. Звездные камни / И. Бутов. – Минск: Регистр, 2017. – С. 205.

13. Вайткявичюс, В. По поводу классификации священных камней балтов / В. Вайткявичюс // Материалы по археологии Беларуси. – Вып. 9. – Минск: ГНУ «Институт истории НАН Беларуси», 2005. – С. 72.

14. Валуны, з якiмi звязаны паданнi аб акамянелых людзях / Л. У. Дучыц, Э. М. Зайкоўскі, В. Ф. Вінакураў, А. К. Карабанаў // Гiстарычна-археалагiчны зборнiк. – 2006. – № 22. – С. 133–141.

15. Валуны-жывёлы / В. Ф. Вінакураў, Л. У. Дучыц, Э. М. Зайкоўскі, А. К. Карабанаў // Гістарычна-археалагічны зборнік. – 2004. – № 19. – С. 258–264.

16. Виноградов, В. В. Представления о камнях-валунах в традиционной культуре русских / В. В. Виноградов, Д. В. Громов // Этнографическое обозрение. – 2006. – № 6. – С. 125–143.

17. Гарбуль, А. Скарбы сівых валуноў / А. Гарбуль. – Паставы: Сумежжа, 2002. – 104 с.

18. Дзе Байна сустракаецца з Эсай: народная проза Лепельшчыны / уклад. В. Тухта. – Мiнск: Медысонт, 2013. – С. 34.

19. Дзынкаць // Этымалагiчны слоўнiк беларускай мовы. – Мiнск: Навука i тэхнiка, 1985. – Т. 3. Г–I. – С. 135.

20. Дзынкаць i Дзвынкаць // Тлумачальны слоўнiк беларускай мовы. – Мiнск: Галоўная рэдакцыя Беларускай Савецкай Энцыклапедыi, 1978. – Т. 2. Г–К. – С. 176.

21. Дубов, И. В. «И поклоняшеся идолу камену…» / И. В. Дубов. – СПб., 1995. – С. 36.

22. Дуглас, Дж. Легенды и предания Шотландии / Дж. Дуглас; [пер. с англ. Л. А. Игоревского]. – М., 2008. – 176 c.

23. Дучиц, Л. В. Звуки в традиционной культуре белорусов / Л. В. Дучиц // Таинственная Беларусь II. – Минск: Регистр, 2016. – С. 91–116.

24. Зайцев, А. П. Камни с ямками правобережья Немана / А. П. Зайцев // Таинственная Беларусь III. – Минск: Регистр, 2017. – С. 161–168.

25. Земля нижегородская в ее легендах и преданиях: учеб. пособие / сост. М. П. Шустов. – Нижний Новгород, 2008. – С. 182.

26. Калинина, Ю. Как волшебный камень Шептун мне имя суженого шепнул / Ю. Калинина // Старая Русса. 2015. 4 декабря [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.gazetarussa.ru/2-gazeta/226-4-dekabrya-2015-g?showall=&start=2. – Дата доступа: 01.11.17.

27. Камнi-«краўцы» i камнi-«шаўцы» / Л. У. Дучыц, Э. М. Зайкоўскі, В. Ф. Вінакураў, А. К. Карабанаў // Палявая фалькларыстыка i этналогiя: даследванне лакальных культур Беларусi. – Мiнск, 2008. – С. 69–86.

28. Камянi-следавiкi Беларусi / Л. У. Дучыц, Э. М. Зайкоўскі, Э. А. Ляўкоў, А. К. Карабанаў, В. Ф. Вінакураў // Гістарычна-археалагічны зборнік. – 1996. – № 9. – С. 133–137.

29. Камяні-гойбіты / В. Ф. Вінакураў і інш. // Гістарычна-археалагічны зборнік. – Мінск. Інстытут гісторыі НАН Беларусі. – 2005. – № 20. – С. 190–202.

30. Киркор, А. Г. Этнографический взгляд на Виленскую губернию / А. Г. Киркор // Этнографический сборник, издаваемый Императорским Русским географическим обществом. – Вып. III. – СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1858. – С. 179.

31. Клiмковiч, I. Я. Ландшафтныя аб’екты і паселішчы, звязаныя са змеямі / I. Я. Клiмковiч // Таинственная Беларусь II: материалы конференции (г. Минск, 16 янв. 2016 г.) / Уфоком. – Минск: Регистр, 2016. – С. 117–146.

32. Ковалева, Г. В. Польско-русский и русско-польский словарь / Г. В. Ковалева. – М.: Русский язык Медиа, 2006. – С. 359.

33. Кошелев, Я. Р. Народное творчество Смоленщины. Семейные обряды (от рождения до свадебного пира). Легенды и предания / Я. Р. Кошелев. – Смоленск: Смядынь, 1997. – С. 166.

34. Крехалева, Е. А. Звуковой ландшафт Русского Севера: историко-культурные смыслы и музыкальная рефлексия / Е. А. Крехалева. Автореф. дис. … канд. культорологич. наук. – Киров, 2015. – 23 с.

35. Крэскiян, Л. «Змееў» камень / Л. Крэскiян // Вiцебскi рабочы. – 1978. – 21 лiстапада. – С. 4.

36. Кузнецов, А. Почитаемые камни на Вологодчине / А. Кузнецов. Вологда – Тотьма: Лисья Гора, 2016. – С. 52–54, 112–113.

37. Культавыя i гiстарычныя валуны Беларусi / А. К. Карабанаў [i iнш.]; Нац. акад. навук Беларусi, Iнстытут прыродакарыстання. – Мiнск: Беларус. навука, 2011. – 235 с.

38. Культавыя валуны са штучнымi паглыбленнямi на Беларусi / В. Ф. Вінакураў, Л. У. Дучыц, Э. М. Зайкоўскі, А. К. Карабанаў // Гiстарычна-археалагiчны зборнiк. – 2003. – № 18. – С. 231–251.

39. Лившиц, Л. Из моря смотрится островок… / Л. Лившиц // Молодежь Эстонии. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.moles.ee/08/Oct/07/8-1.php – Дата доступа: 07.10.08.

40. Логинов, К. К. Ландшафт и легенды о назначении и принадлежности природных и рукотворных каменных объектов в Обонежье / К. К. Логинов // Труды Карельского научного центра РАН. – 2012. – № 4. – С. 45–47.

41. Маланин, И. Д. Предварительная проверка некоторых историко-культурных камней в 1999–2000 гг. / И. Д. Маланин // Географическое краеведение: материалы III Всероссийской науч.-практ. конф. по географическому краеведению (Владимир, 24–25 января, 2001 г.). – Владимир: Владимирский гос. педагогич. ун-т, 2001. – С. 100.

42. Мезенцев, В. А. Энциклопедия чудес. Кн. 1: Обычное в необычном / В. А. Мезенцев. – М., 1969. – С. 109–112.

43. Мельников, И. В. Святилища древней Карелии (палеоэтнографические очерки о культовых памятниках) / И. В. Мельников. – Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского университета, 1998. – 135 с.

44. Мизин, В. Г. Забытые священные и мифологические места Ингерманландии / В. Г. Мизин. – СПб.: Центр Сохранения Культурного Наследия, 2013. – С. 77–92.

45. Мизин, В. Г. К вопросу о классификации и признаках культовых камней / В. Г. Мизин // Таинственная Беларусь. – Минск: Регистр, 2016. – 67–90.

46. Мизин, В. Г. Новые данные о чашечных камнях урочища Киискинкюля (о. Гогланд) (по результатам исследования 2017 года) / В. Г. Мизин // Homo Eurasicus в системе экологических и социальных связей: материалы междунар. науч.-практ. конф. (г. Санкт-Петербург, октябрь 2017). – СПб., 2018. – C. 111–116.

47. Мифологические рассказы русских крестьян XIX – XX вв. / сост., подг. текстов, вступ. ст., коммент. М. Н. Власовой. – СПб.: Изд-во «Пушкинский дом», 2013. – С. 635–636.

48. Муллонен, И. И. Топонимия Заонежья: словарь с историко-культурными комментариями / И. И. Муллонен. – Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2008. – 240 с.

49. Насовiч, I. I. Слоўнiк беларускай мовы / I. I. Насовiч. – Мiнск: Беларус. Сав. Энцыклапедыя, 1983. – С. 132.

50. Паданне пра камень // Астрамечаўскi рукапiс. – 2015. – №3. – С. 74.

51. Панфилов, А. Константиновский меридиан: поиски, исследования, находки, мысли вслух, воспоминания сверстников и односельчан о детстве Сергея Есенина и селе Константинове / А. Панфилов. – М.: Энциклопедия Российских деревень, 1992. – Ч. 1. – С. 129.

52. Параскевин, А. Валуны родной сторонки / А. Параскевин. – Минск: Колор-Град, 2017. – С. 74.

53. Полацкі этнаграфічны зборнік / уклад. У. А. Лобач. – Вып. 2: Народная проза беларусаў Падзвіння. – Наваполацк: ПДУ, 2011. – Ч. 1. – 290 с.

54. Природные тропы Арбука // Visit Estonia. Официальный сайт туристической информации [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.visitestonia.com/ru/природные-тропы-арбука. – Дата доступа: 03.11.17.

55. Сержпутоўскі, А. Прымхі і забабоны беларусаў-палешукоў / А. Сержпутоўскі – Мінск: Друкарня Беларускай акадэмii навук, 1930. – С. 23.

56. Силин, Д. В. Мегалиты земли тамбовской / Д. В. Силин // Актуальные инновационные исследования: наука и практика. – 2015. – № 3. [Электронный ресурс] – Режим доступа: actualresearch.ru/nn/2015_3/article/index.htm. – Дата доступа: 01.06.2017.

57. Сказка Камня Шептуна // Русса Град: рекламно-информационное издание. – 2011. – № 3. – С. 56–57.

58. Сказка о сварливой жене // Спутник. – М.: Агентство Печати Новости, 1973. – С. 157.

59. Слоўнiк беларускiх гаворак паўночна-заходняй Беларусi i яе пагранiчча. – Т. 2: Д–Л / Уклад. Ю. Ф. Мацкевiч, А. I. Рамановiч [i iнш.] – Мiнск: Навука i тэхнiка, 1980. – С. 58.

60. Соловьев, И. В. К изучению ареальной типологии звукового пространства Лапландии / И. В. Соловьев // Финно-угорские языки и культуры в социокультурном ландшафте России: материалы V Всероссийской конференции финно-угроведов (Петрозаводск, 25–28 июня 2014 г.). – Петрозаводск: Карельский науч. центр РАН, 2014. – С. 568–571.

61. Уртанс, Ю. Эти странные камни / Ю. Уртанс // Наука и техника. – 1989. – № 6. – С. 22–23.

62. Хозяева каменных чудес // Премьер. – № 48 (429). – 2005 [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://premier.region35.ru/node/24507. – Дата доступа: 04.02.2016.

63. Хранилище латышского фольклора (ХЛФ) 17,19555; 17,21591; 84,13363; 116,845; 145,4277; 861,146; 886,181; 891,5689; 995,132; 1865,4137; 1910,6947.

64. Чортавы камянi / Э. А. Ляўкоў, А. К. Карабанаў, Л. У. Дучыц, Э. М. Зайкоўскі, В. Ф. Вінакураў // Гістарычна-археалагічны зборнік. – 1997. – № 11. – С. 151–156.

65. Шеваренкова, Ю. М. Народные рассказы о святых камнях в Нижегородском крае / Ю. М. Шеваренкова // Вестн. Нижегород. ун-та им. Н.И. Лобачевского. – 2001. – № 1. – С. 159–165.

66. Шыдлоўскi, К. У прадчуваннi сапраўднага Бога (дахрысцiянскiя вераваннi i культы жыхароў Браслава i наваколля) / К. Шыдлоўскi // Браслаўскія сшыткі. – 1997. – №2. – С. 8.

67. Шынкевiч, А. М. Аршаншчына. Спадчына мiнулага / А. М. Шынкевiч. – Орша: Аршан друк., 1997. – С. 24.

68. Экспедиции проекта «Уфоком» № 172 (2016), № 185 (2017), № 188 (2017), №210 (2018).

69. Экспедиции этно-исторического центра «Явар» №10 (2001), № 64 (2006), №100 (2009).

70. Якубенока, Л. Камни – окаменевшие люди, животные, мифологические персонажи в фольклоре и ландшафте Латвии // Таинственная Беларусь III. – Минск: Регистр, 2017. – С. 130–160.

71. Hultman, M. Utan Sammanhang? En kontextualisering av bronsålderns klangstenar I Mellansverige / M. Hultman. – Uppsala: Uppsala University, Department of Archaeology and Ancient History, 2005. – S. 2–32.

72. Tarasenka, P. Pėdos akmenyje (Lietuvos istoriniai akmenys) / P. Tarasenka. – Vilnus: Valstybinė politinės ir mokslinės literatūros leidykla, 1958. – P. 13.

73. Urtāns, J. Pēdakmeņi, robežakmeņi, muldakmeņi / J. Urtāns. – Riga: Avots, 1990. – P. 24.

74. Vaitkevičius, V. Akmo I / V. Vaitkevičius // Senosios Lietuvos šventvietės: Aukštaitija. – Vilnus: Diemedžio leidykla, 2006. – P. 352.

75. Vaitkevičius, V. Akmuo (M111) / V. Vaitkevičius // Senosios Lietuvos šventvietės: Aukštaitija. – Vilnus: Diemedžio leidykla, 2006. – P. 270.

76. Vaitkevičius, V. Akmuo skambutis / V. Vaitkevičius // Senosios Lietuvos šventvietės: Joniškio rajonas. – Šiauliai: Lucilijus, 2016. – P. 38.

77. Vaitkevičius, V. Skambusis akmuõ / V. Vaitkevičius // Senosios Lietuvos šventvietės: Aukštaitija. – Vilnus: Diemedžio leidykla, 2006. – P. 278.

Информанты

Зенько Владимир Антонович [ЗВА], 1930 г. р., д. Бузуны Воложинского р-на Минской обл., опросили Л. Дучиц, И. Климкович в 2001 году.

Винцкевич Бронислава Юзэфовна [ВБЮ], 1924 г. р., д. Тумашевцы Щучинского р-на Гродненской обл., опросили И. Бутов, А. Зайцев в 2016 году.

Кактиньш Раймонд Гунтарович [КРГ], 1987 г. р., д. Адамишки Браславского р-на Витебской обл., опросил И. Бутов в 2017 году.

Мелец Семен Семенович [МСС], 1967 г. р., д. Дашки Поставского р-на Витебской обл., опросил И. Бутов в 2016 году.

Осеюк Лидия Николаевна [ОЛН], 1951 г. р., д. Кобёлка Брестского р-на Брестской обл., опросил В. Гайдучик в 2018 году.

Пенталь Галина Марьяновна [ПГМ], 1974 г. р., д. Тумашевцы Щучинского р-на Гродненской обл., опросили И. Бутов, А. Зайцев в 2016 году.

За помощь в подготовке материала автор выражает благодарность В. Гайдучику, А. Зайцеву, Л. Дучиц, И. Климкович, Л. Якубенока, В. Мизину и др.

Доклад был прочитан на конференции «Таинственная Беларусь-2018» 3 февраля 2018 года.