«Лабиринты жизни и смерти»: обзор книги
В 2017 году в шведском издательстве «Батдокгруппен» (город Шерхамн) вышла новая книга Кристера Вестердаля «Лабиринты жизни и смерти». Почему тем, кто в теме, стоит обратить на нее внимание (хотя книга и на шведском языке) – в нашем сегодняшнем обзоре.
Кристер Вестердаль – профессор Норвежского университета науки и техники, эксперт в области морской археологии и культуры Северной Европы, занимается изучением каменных лабиринтов более 30 лет. Книга в определенной степени является итогом проведенных исследований. Следует заметить, что изданий научного формата, посвященных каменным лабиринтам Северной Европы немного, и каждая вышедшая уже является знаковым событием.
В книге «Лабиринты жизни и смерти» широко представлены такие вопросы как историография изучения лабиринтов, включая современные исследования, впервые приводится полный каталог лабиринтов Швеции (395), Финляндии (около 200) и других стран. Каталог иллюстрирован картами расположения лабиринтов по регионам и снабжен ссылками на источники. Общее вероятное количество каменных лабиринтов, существовавших в Балтийском регионе, автор выводит равным 700–800 штукам. Распределение каменных лабиринтов соответствует береговым линиям, колонизированным шведоязычными крестьянами в средневековье: Северная Швеция, Западная Финляндия и Эстония. Это также может указывать на их происхождение в этот период колонизации (16–17 века).
В целом каменные лабиринты возводились с 1300-х по 1800-е годы. При этом автор вполне допускает, что их значение могло меняться. Следует отметить, что в книге рассматривается исключительно контекст балтийских лабиринтов, северорусские остались вне рассмотрения. Относительно назначения каменных лабиринтов автор выдвигает достаточно обоснованную и, на мой взгляд, одну из наиболее толковых и убедительных относительно рассматриваемых реалий, гипотезу, согласно которой лабиринты являлись магическими элементами защиты от опасностей, которые могут подстерегать средневековых шведских колонистов в иной природной и культурной среде.
В первую очередь это касается опасностей морского промысла, опасностей языческих мест саамов, древних захоронений и могил потенциально опасных покойников (утопленников, самоубийц, висельников и пр.). Данное представление автором рассматривается в контексте мировосприятия средневекового населения, что, несомненно, является большим плюсом, поскольку воссоздает ту среду, в которой каменные лабиринты обретают свое значение.
Нельзя не согласиться с авторским утверждением: «крайне важно изучить контекст каждого лабиринта или кластера их местоположений». Само происхождение северных лабиринтов автор представляет в виде следующей логической цепочки: выложенный на полу лабиринт, как апотропей, был известен еще в античности, о чем свидетельствует их расположение у входа. Очевидно заимствование этой идеи в католичестве раннего средневековья (лабиринты в соборах).
Каменные лабиринты, по мнению автора, были народной интерпретацией церковных лабиринтов, которая получила широкое распространение в пограничных средах, при колонизации побережья. Характерным моментом является также то, что массовое распространение в народной культуре лабиринты получили лишь после Реформации, что вполне вписывается в представление об инерции народного мышления.
В целом соглашаясь с магическим значением лабиринтов, автор, в частности, вступает в дискуссию с Джоном Крафтом, предполагающим более древнее происхождение удаленных от побережья лабиринтов в Южной Швеции: «Большая проблема с этой интерпретацией заключается в том, что между каменными курганами и лабиринтами не установлено археологической связи, но при этом очевидно, что камни для лабиринтов были просто взяты из соседних могильников. В некоторых случаях этот процесс подтверждается. Во-вторых, нет никаких указаний на то, что классический лабиринт был известен в доисторическом живописном репертуаре Севера. Это очень удивительно, так как у нас необычайно богатый иконографический материал наскальных рисунков позднего бронзового века, который является периодом, когда фигура лабиринта должна была впервые представлена здесь, заимствуясь из средиземноморского мира. Ни один из них не имеет орнаментов соответствующих этой фигуре. Можно увидеть апотропеические рисунки среди изображений, но они не имеют лабиринтного характера».
Достаточно новым и интересным выглядит обращение автора к идеям Бронислава Малиновского, касающимся ритуалов, связанных с морским промыслом. По мнению автора, магические практики, связанные с лабиринтами, вероятнее всего были распространены исключительно в среде рыбаков средневековья и нового времени, и не были известны и понятны иным группам населения.
В целом книга представляется существенным обобщением современных научных представлений о каменных лабиринтах Северной Европы. Тема заявлена и раскрыта, впрочем, продолжение вероятно будет не менее интересным, так как в ближайшее время планируется к выпуску книга другого шведского эксперта по каменным лабиринтам – Джона Крафта.
Автор обзора выражает благодарность за книгу Кристине Фогерстрем.
1
