"Tricolor": возвращение из бездны?

В 1958 году высокопоставленный офицер НАТО Дж. Е. Робинсон рассказал о встрече с призраком норвежского теплохода "Tricolor", который взорвался и затонул неподалеку от побережья Цейлона (ныне Шри-Ланка). Попытались разобраться, имеются ли у его истории другие объяснения, кроме столкновения с чем-то сверхъестественным?

Инцидент в Индийском океане

Среди людей, осмелившихся рассказать о своих встречах с непознанным, мало у кого найдется более впечатляющая биография. Бывший моряк, выпускник Королевского штабного колледжа ВВС, командир эскадрильи Дж. Е. Робинсон во время Второй мировой войны занимался снабжением Королевских военно-воздушных сил в Африке и на Ближнем Востоке. Позднее его прикомандировали к штабу материально-технического обеспечения британских ВВС при штаб-квартире оккупационных сил в Германии. После возвращения на родину он служил ответственным офицером по воздушным перевозкам в Министерстве авиации, а затем командовал базой Королевских ВВС в Лландоу. К моменту, когда он записал воспоминания, Дж. Робинсон служил при штаб-квартире Верховного главнокомандующего Объединенными силами НАТО в Атлантике. Его история впервые появилась в официальном журнале Академии ВМФ США в Аннаполисе – "Proceedings of United States Naval Institute" за июнь 1958 года, а в следующем году была перепечатана журналом "Fate":

Большинство из нас когда-либо задумывались над сверхъестественным. Есть ли у снов смысл? Существуют ли призраки? Как ни странно, в море происходит много, казалось бы, необъяснимых событий, и когда человек имеет некоторый опыт в таких делах, он склонен рассматривать вопрос более глубоко.

В апреле 1936 года я, как молодой командир британского торгового флота, поступил на пароход "Khosrou". Первые восемь или девять месяцев жизнь была вполне нормальной, не считая странной посадки на песчаную отмель, которой, насколько мы могли установить, не было на картах, после чего на стальных листах днища остались вмятины. В другой раз мы провели бесплодную ночь в поисках корабля, подающего ракетами сигналы бедствия. Они казались самыми настоящими, но мы так и не нашли корабль, и ни об одном судне не сообщалось как о потерпевшем крушение.

Во время моего последнего плавания на "Khosrou" судно покинуло Калькутту примерно за неделю до Рождества 1936 года и направилось вокруг индийского побережья в Бомбей. Погода была пасмурной и облачной, с частыми тропическими ливнями, и мы поняли, что нас ждет плохая погода в Бенгальском заливе. Навигация тоже обещала быть сложной, так как в те времена еще не было электронных устройств и приходилось полностью полагаться на небесные тела для определения координат. Мы чувствовали, что нам повезет, если хотя бы мельком удастся увидеть солнце. Опасения оправдались, поскольку во время плавания по заливу мы не видели ясного неба. Океан представлял собой мрачную пустошь. Единственным кораблем, который мы видели, был "Maimyo". Он вышел из Калькутты вместе с нами, составляя компанию в течение нескольких дней, пока не исчез в темноте.

Примерно через пять дней, исходя исключительно из вычислений, мы оценили, что вскоре должны выйти к побережью Цейлона. Когда я пришел стоять свою вахту в полночь, шкипер был на мостике, проверяя и перепроверяя, какой маршрут мы могли проделать, и, наконец, изменил курс прямо на юг, чтобы пройти более коротким путем к берегу. Посоветовав звать его, если я что-то увижу, он пошел спать. Около двух часов утра я услышал топот шагов по трапу мостика, и появился шкипер с криком: "Корабль в опасности. Сделайте зондирование!" В те дни не было эхолотов, поэтому я достал лот и подготовил его, все время думая, что капитан сошел с ума, потому что по карте мы должны были находиться как минимум на глубине 500 морских саженей [915 м – М. Г.]. Как только лотлинь [проволока, на которой подвешивается лот (груз для измерения глубины моря) – М. Г.] начал разматываться, проволока ослабла. Быстро вытянув его, я снял показания и обнаружил, что под нами только 30 саженей! [55 м – М. Г.] Капитан быстро изменил курс на восток, а я продолжал зондировать – 25 саженей, 20, 15, 12, 10, 8 и, наконец, шесть саженей [11 м – М. Г.]. Мы были полностью загружены и имели осадку почти 30 футов [9 м – М. Г.]. К этому моменту я мысленно повторял команду "покинуть корабль", но шкипер повел судно обратным курсом. Как мне казалось, очень медленно глубина под килем стала увеличиваться, и через час мы снова оказались на глубокой воде.

Пока мы поздравляли себя со спасением, на мостике появился радист и подал шкиперу радиограмму. Капитан побледнел, читая ее, а затем передал мне, безмолвно указывая на слова: "Пароход "Maimyo" сел на мель в 2 часа ночи... сильные волны обрушиваются на корабль…" "Это было время, когда я пришел на мостик, не так ли?", – спросил он. Согласившись, я спросил, что побудило его так броситься наверх, и он тихо ответил: "Мне приснился кошмар, что корабль сел на мель и потерпел крушение; я был так уверен, что это "Khosrou", что, не раздумывая, наполовину спящий бросился на мостик, чтобы избежать катастрофы".

Когда рассвело, мы увидели побережье Цейлона, определили координаты и смогли воссоздать события той ночи. Мы были среди рифов у берега, в миле от места, где "Maimyo" нашел последнее пристанище. Был ли сон шкипера совпадением?

После разгрузки в Бомбее нам приказали вернуться в Калькутту, и мы пошли в обратном направлении вокруг оконечности Индии. Двигаясь вдоль западного побережья, мы покинули мыс Коморин и взяли курс на Коломбо. Погода была по-прежнему плохой. Мы плыли не в тумане, а в сплошном слепящем дожде, плотном, как туман, соблюдая правила для ненастной погоды: каждые две минуты включалась сирена, скорость снижена до пяти узлов. Была вахта первого помощника. Я выполнял всякие задания в штурманской рубке, а шкипер был на мостике. Затем мы услышали где-то в темноте впереди ответное уханье другой сирены. Мы остановили двигатели и медленно плыли сквозь мрак, включая сирену и получая ответные сигналы с другого корабля. В конце концов он появился прямо впереди по левому борту, и его размытые очертания постепенно стали различимы. Это был теплоход водоизмещением около 5–6 тысяч тонн. Он прошел мимо нас на расстоянии не более одного кабельтова, и хотя мы смогли прочитать название, "Tricolor", никто не заметил впередсмотрящего, не было видно даже рулевого в рубке. Корабль прошел слишком близко, и шкипер пробормотал несколько довольно неприятных замечаний о так называемых моряках, которые не могут нести надлежащую вахту в ненастную погоду.

Через несколько минут, как это и бывает во время тропических ливней, дождь внезапно прекратился, облака рассеялись и видимость стала нормальной. Прямо перед нами было побережье Цейлона. Я, как штурман, быстро сориентировался и отметил положение на карте. Моя кровь тут же заледенела, и, выскочив на мостик, я крикнул: "Где "Tricolor?" Шкипер, главный помощник и я осмотрелись, но корабля не было видно – только несколько маленьких местных рыбацких лодок. Видимость была хорошей, по крайней мере, 7 миль, и прошло не больше 10 минут с тех пор, как "Tricolor" прошел мимо нас. Принимая во внимание наши скорости, он не мог быть дальше трех миль, но корабля не было видно.

Пригласив шкипера в штурманскую рубку, я указал наше положение на карте. За ним, примерно в двух милях сзади по нашему маршруту, был символ, обозначающий крушение; мы, должно быть, плыли прямо над обломками, когда увидели "Tricolor". Рядом с символом была надпись: "Теплоход "Tricolor" с грузом химикатов взорвался и затонул в этом месте в 17 часов 5 января 1931 г.". Мы посмотрели на календарь и часы в штурманской рубке. Было 5 января 1937 года, 17.15 – шесть лет с точностью до часа после гибели "Tricolor".

Видели ли мы корабль-призрак, вечно обреченный плавать у своей подводной могилы? Или это был эффект преломления света, хорошо известный в тропиках, который помешал увидеть другой, настоящий, "Tricolor"? Я не знаю. Но я помню почти обреченное выражение лица шкипера, когда он осознал возможное значение того, что мы увидели [1].

Все три корабля, упомянутые Робинсоном, действительно существовали и плавали в водах Индийского океана. Пароход "Maimyo" погиб 24 декабря 1936 года у побережья Цейлона именно так, как им описано – сел на мель и был разрушен сильным волнением. Дата гибели парохода, которую Дж. Е. Робинсон не приводит, позволяет более точно привязать его рассказ к месту и времени.

Погибший 5 января 1931 года у побережья Цейлона норвежский теплоход "Tricolor" несколько недель не сходил со страниц местных газет. Обстоятельства трагедии были весьма подозрительными, и многие журналисты заподозрили, что ушедший на дно вместе с кораблем капитан Артур Уолд был замешан в контрабанде оружия. Теплоход горел почти час. Взрывы, сотрясающие пылающие обломки, были настолько мощными, что их услышали на берегу. На помощь поспешил французский пароход "Porthos", спасший тех, кто вовремя бросился за борт и остался на плаву, держась за разбросанные взрывами бочки из-под химикатов. Пассажиры на борту "Porthos" насчитали пять взрывов.

Когда французские моряки подсчитали спасенных, оказалось, что катастрофа унесла жизни всего шести человек. Кроме капитана, погибли третий помощник, радист, двое моряков и один пассажир. 42 человека, включая ребенка одной из пассажирок, были спасены и вскоре доставлены в Сингапур. Матросы выловили даже корабельного пса.

Выжившие пассажиры мало что могли добавить к тому, что видели спасатели. Некто Х. Е. Торгерсен рассказал, что первый взрыв прогремел после ланча, и за пять минут корабль был охвачен пламенем. Каждый новый взрыв раскидывал на огромное расстояние обломки и грузы, включая стоящие на палубе бочки. Французские моряки обратили внимание, что такие емкости обычно используются для перевозки карбида.

Моряки с корабля "Naldera" подошли к месту трагедии вторыми. Они видели, как над горящим судном на высоту нескольких сотен метров взметнулся огненный шар взрыва. Почти одновременно громыхнули еще два взрыва, разворотившие борта, и теплоход тут же скрылся под водой. Экипаж спустил шлюпки на воду, но выживших больше не было – всех подобрали французы [2].

Вскоре после гибели корабля на берег Цейлона выбросило пять ящиков с пулеметами в герметичной упаковке. Норвежские хозяева судна вынуждены были признаться, что на борту "Tricolor" были не только опасные химикаты, но и "небольшое количество оружия в надежной кладовой на корме". Тем не менее официальной причиной гибели корабля признали пожар в третьем трюме, воспламенивший хранящиеся там химические вещества [3].

Второй "Tricolor"

Красивые названия судов часто повторяются, несмотря на связанные с ними драмы и катастрофы. Конечно, больше никто не рискнет назвать судно "Титаник" или "Лузитания", но в нашем случае трагедия была намного менее масштабной, можно сказать, рядовой по меркам азиатских морей. Осталось ли название "Tricolor" в прошлом, или на море появился корабль с таким же именем?

Оказалось, что хозяева погибшего судна, норвежская компания "Wilhelm Wilhelmsen", заказали новое судно в Амстердаме и назвали его тем же именем, наплевав на предрассудки и суеверия. Новый "Tricolor" был спущен на воду в 1933 году и работал на том же маршруте, что и предшественник, неоднократно проплывая у побережья Цейлона. Судя по записи в регистре Ллойда, новое судно было немного длиннее старого, но при этом почти полностью повторяло компоновку машинного отделения и прочие детали.

Если Дж. Робинсон видел новый "Tricolor", почему его не стало видно после того, как прекратился ливень? Может быть, он успел за это время зайти в одну из гаваней на побережье или ушел вместе с удаляющейся стеной дождя. Снимок парохода "Khosrou" дает нам еще один вариант ответа. Рубка там расположена так, что из нее хорошо видно все спереди и по бокам судна, а за корму заглянуть довольно сложно – мешают труба, шлюпочная палуба и высокие надстройки. Сомневаюсь, что у кого-то из находящихся в рубке было лишнее время сбегать на корму и осмотреть "слепую зону".

Таким образом, речь вполне может идти не о корабле-призраке, а о совпадении из тех, что принято называть невероятными – появлении судна с тем же названием в день и час, когда погиб его предшественник.

В 2009 году подводный фотограф Дваршана Джайвардена нашел останки теплохода, лежащие на глубине 65 метров примерно в 15 км от побережья Шри-Ланки. Пять лет спустя он доказал, что это именно "Tricolor", открутив оттуда пластинку с надписью на норвежском языке. Даже если Дж. Е. Робинсон и увидел корабль-призрак, его "источник" мирно лежит на дне, недоступный для аквалангистов-любителей [4]. Возможно, подводные археологи смогут пролить свет на причины трагедии и выяснить, какую тайну унес с собой в подводную могилу капитан Артур Уолд.

Литература

1. The Ghost Ship Tricoleur // Fate. Vol. 12. № 9. September 1959. Р. 32–36. Робинсон явно писал по памяти и назвал теплоход не совсем точно – "Tricoleur", что и было отмечено редакцией. Я вернул везде настоящее название, фигурирующее в регистре Ллойда и газетных статьях о гибели теплохода.

2. Tricolor Lost // Advertiser, Adelaide. 1931. 8 January. P. 8; Sea of flame // Advertiser, Adelaide. 1931. 19 January. P. 4; Sank in fiery sea // Register News-Pictorial, Adelaide. 1931. 19 January. P. 4; Sinking of Tricolor // Sydney Morning Herald. 1931. 12 January. P. 9; Loss of Tricolor // Singleton Argus, NSW. 1931. 21 January. P. 1; End of Tricolor // Newcastle Morning Herald and Miners Advocate, NSW. 1931. 8 January. P. 7.

3. No explosives? // Sun, Sydney. 1931. 10 January. P. 1; Cases Wrecked Tricolor // Daily Telegraph, Sydney. 1931. 25 February. P. 11; Chemical Explosion Caused by Fire // The Singapore Free Press and Mercantile Advertiser. 1931. 15 January. P. 11; Steamer Explosion off Colombo // The Straits Times. 1931. 7 January. P. 11; Tricolor Disaster // The Straits Times. 1931. 14 January. P. 16.

4. Attygalle R. Sinking of the Tricolor: Getting to the bottom of the mystery // The Sunday Times, Sri Lanka. 2017. 25 June. P. 1.