Призрачные корабли Гудвинских песков

Знаменитые Гудвинские пески находятся в 10 км от побережья графства Кент на юго-востоке Англии, неподалеку от устья Темзы – в самых судоходных и одновременно самых опасных водах Великобритантии. Эти зыбучие пески поглотили более 2000 кораблей. Многие верят, что как минимум две жертвы крушений стали призраками, неизменно возвращаясь в годовщину своей гибели.

"Великий пожиратель кораблей"

Уильям Шекспир в пьесе "Венецианский купец" упоминает про корабль одного из персонажей, потерпевший крушение "…в этих стесненных водах, называемых Гудвинами, очень опасными, плоскими и смертоносными, где остовы многих судов покоятся"¹. Автору не надо было долго объяснять зрителям, что такое Гудвинские пески – все лондонцы были наслышаны о знаменитой отмели, получившей прозвище "великий пожиратель кораблей". Пески тянутся в длину на 16 километров и состоят из нескольких отдельных мелей, разделенных проливами. Во время отлива мели частично выходят на поверхность, превращаясь в плоские островки до двух метров высотой. По ним можно ходить, не опасаясь провалиться или увязнуть, но стоит немного замешкаться и не убраться оттуда до прилива, как они превращаются в смертельную западню. Вода затопляет отмели быстрее скачущей лошади, и пески становятся зыбучими задолго до того, как она поднимется выше человеческого роста. Местные жители играют со смертью, устраивая здесь пикники и матчи в крикет – опасность придает невинным занятиям особенное очарование.

Для корабля попадание на отмель в любое время суток означает неминуемую гибель, если его вовремя не стащит на глубокую воду спасательный буксир. Парусные корабли имели полукруглое днище, и, попадая на мель, судно с отливом ложилось на борт. Прилив накрывал пески пятиметровым слоем воды, заливая корабль прежде, чем он успевал выпрямиться. На третий-четвертый день парусник полностью уходил в зыбучие пески. Если судно оказывалось на отмели из-за шторма, его участь решалась еще быстрее – волны опрокидывали и заливали корабль мгновенно. Пароходы с плоским днищем отмель переворачивала по-другому: течение намывало песок у одного борта и вымывало из-под другого борта. Судно, оказавшееся на мели строго носом или кормой к течению, переламывалось посредине – песок вымывался из-под днища, корпус провисал и в конце концов не выдерживал нагрузок.

В ночь с 26 на 27 ноября 1703 года свирепый шторм выбросил на Гудвинские пески эскадру английских кораблей под командованием адмирала Бьюмонта. Даниэль Дефо получил письмо от своего друга Майлза Норклиффа, написанное вскоре после катастрофы:

Я надеюсь, что это письмо застанет Вас в полном здравии. Мы уходим отсюда в плачевном состоянии, ожидая каждую минуту пойти ко дну. Здесь прошел страшный шторм, который, по всей вероятности, еще продолжится. Рядом с нами стоял корабль контр-адмирала Бьюмонта "Mary", погибший вместе с ним и более чем пятью сотнями моряков; пошли ко дну "Northumberland" со всей командой, состоящей из 500 человек, "Sterling Castle" с таким же числом моряков, и "Restoration". Корабли эти находились совсем близко от нас, и я видел, как день и ночь бедняги палили из пушек, взывая о помощи, однако шторм свирепствовал с такой силой, что никто не мог оказать ее. "Shrewsberry", на котором находились мы, потерял два якоря, прежде чем, благодарение Всевышнему, нам все же удалось, бросив самый большой, становой якорь, удержаться в 60–80 ярдах от Гудвинских песков, на которые нас неудержимо нес кормой вперед безжалостный ветер. Все мы молили Господа простить наши прегрешения и спасти нас или же раскрыть перед нами врата Царствия Небесного. Если бы не становой якорь, мы давно бы лежали на дне морском... Я сам видел, как на фрегате "Mary" все матросы и офицеры, в том числе и адмирал Бьюмонт, сотнями карабкались на грот-мачту, взывая о помощи в тщетной попытке спасти жизнь, и все они утонули [1].

Впоследствии Дефо узнал, что выжившие моряки смогли выбраться на отмель, чтобы погибнуть во время очередного прилива:

Нельзя также не сказать про горожан Дила, которых обвиняют, и, уверен, не без оснований, в чудовищном варварстве, ибо они не пожелали протянуть руку помощи тем несчастным, что, вскарабкавшись на мачты и реи тонущих кораблей или уцепившись в воде за обломки судов, сумели с началом отлива выбраться на Гудвинские пески. Бесспорно, эти несчастные являли собой печальное зрелище: бродя по отмели, они в тщетной надежде на помощь в отчаянии махали руками, что не составляло труда рассмотреть с берега в подзорную трубу. Они получили несколько часов передышки, однако, не имея воды, пищи и надежды на спасение, были обречены на скорую смерть. С началом прилива все они должны были неизбежно утонуть. Говорят, что несколько лодок подплывали к пескам в надежде поживиться и увезти все, что удастся подобрать, однако спасением жизни несчастных не озаботился никто [1].

В списках жертв Гудвинских песков содержатся имена сотен кораблей, но только два из них стали частью легенд, сложившихся вокруг отмелей. Многие верят, что эти суда стали призраками, обреченными разыгрывать одну и ту же сцену в годовщину гибели.

Пакетбот "Violet"

В XIX веке почтовые пароходы, или пакетботы, пересекали Ла-Манш по расписанию. Они возили почту и пассажиров из Дувра в Остенде и обратно. Одним из пароходов на этом участке был построенный в 1845 году по заказу военно-морского флота британский пакетбот "Violet". В 1854 году корабль был приватизирован, продолжая плавать по тому же маршруту в опасной близости от Гудвинских песков.

Днем 4 января 1857 года над Ла-Маншем разразился шторм, превративший снегопад в снежную бурю. Находящийся в Остенде капитан "Violet" Эдвард Лайн попытался связаться с начальством по телеграфу, чтобы отменить рейс, но линия не работала. Громадные волны так обрушивались на берег, что порвали проложенный по дну кабель. Тогда Лайн сказал клерку на телеграфной станции, что все же попробует пересечь Ла-Манш.

Пароход вышел в море в 20.30. На его борту было 17 членов экипажа, ответственный за почту и всего один пассажир – все остальные не рискнули отправляться в плавание в такую погоду. По расписанию "Violet" должен был прибыть в Дувр в 22.00 5 января 1857 года, где его уже ожидал почтовый поезд. Корабль опаздывал, что при такой погоде было неудивительно, но вскоре недовольство сменилось беспокойством. Владельцы судна попытались связаться с Остенде, но телеграфная линия по-прежнему молчала. Только после того, как шторм утих, стало известно, что "Violet" погиб на Гудвинских песках. С одного из плавучих маяков видели, как пакетбот врезался в отмель среди дымки прибоя. Корабль сразу выпустил ракеты и подал сигналы пушкой. Три часа спустя к месту происшествия прибыл буксир "Aid" из Рамсгейта со спасательной шлюпкой на буксире. Они внимательно осмотрели пески, но из-за снежной бури ничего не было видно. Спасатели оставались там до рассвета и провели еще один тщательный поиск. Наконец, они обнаружили торчащую из воды мачту. Чуть позже нашли другую улику, говорившую, что судно затонуло – спасательный круг с тремя привязанными к нему телами и надписью "Violet". Иными словами, за три часа между сигналом с маяка и прибытием буксира со спасателями пески поглотили пароход с командой и почти всем грузом. Ответственный за почту успел вытащить из трюма непромокаемые мешки и бросить за борт. Все мешки, кроме одного, были найдены и доставлены по назначению.

На протяжении почти ста лет история гибели "Violet" этим и заканчивалась, пока не нашелся человек, заявивший, что видел призрак проглоченного песками пакетбота. Джордж Голдсмит Картер опубликовал свою историю на страницах газеты "Daily Mirror":

Мы оба читали одну и ту же газетную статью о корабле-призраке, который недавно видели у Гудвинских песков. "Ерунда, не так ли? – сказал сосед. – Призраков не бывает, а если бы и были, как могут появиться призраки кораблей?"

Я согласился с ним. Переполненный поезд – не место, чтобы начинать дискуссию о сверхъестественном. И все же я не мог не вспомнить бурное утро несколько лет назад на борту плавучего маяка у Гудвинских песков. В первую неделю нового года я стоял ночную вахту – с полуночи до четырех часов утра. С востока дул ветер, едва не дотягивающий до бури, снегопад закрывал луну.

Как только метель закончилась, товарищ по вахте коснулся моей руки. "Смотри, какой старый корабль", – тихо сказал он. Действительно, судно выглядело древним. Шлейф белого пара поднимался над высокой тонкой трубой с колоколовидным горлом, белая вода бурлила под выступающими бортовыми колесами. В иллюминаторах по всему борту горел свет. Мы удивленно взглянули на него и побежали к сигнальным пушкам. Старый корабль мчался на полной скорости к той части песков, которую называют Норт-Санд-Хед.

Напрасно мы стреляли из сигнальных пушек. Не успели последние отголоски наших выстрелов раскатиться над морем, как над бушующим прибоем у Норт-Санд-Хед в небо поднялись бледные, слабые аварийные ракеты. Мы выпустили ракеты в ответ и заметили, как судно исчезло в песках. Было 2 часа ночи.

Чуть позже на наш вызов прибыл спасательный катер. Мы направили их туда, где взлетали ракеты. Уже наступил серый день, когда катер вернулся. Мокрое, покрасневшее лицо рулевого было мрачным. "Ничего не нашел!" – проревел он, когда катер с ревом промчался мимо нас, взбираясь на гребень большой волны.

Не так давно друг подарил мне книгу по истории Гудвинских песков. В ней был рисунок корабля, который на моих глазах врезался в Норт-Санд-Хед тем бурным январским утром. Подпись под ним гласила: "Пароход "Violet", погибший со всей командой на Норт-Санд-Хед. С одного из плавучих маяков Гудвина увидели, как корабль, идущий домой из Остенде, в два часа ночи врезался в пески. Смотрители сразу же выпустили ракеты, чтобы сообщить о крушении. Спасательный бот искал всю ночь, но ничего не нашел из-за снегопада".

Я вдруг похолодел, читая это. Понимаете ли, "Violet" погиб в первую неделю 1857 года [2].

В 1953 году Картер написал книгу об истории Гудвинских песков, где изложил свое наблюдение немного по-другому. Наблюдение там было датировано "в первую неделю нового 1947 года", что противоречит дате в "Daily Mirror" [3]. Но самая главная ошибка, допущенная Картером, кроется в другом. С его стороны было очень неосмотрительно приводить цитату, которой нет ни в одной книге про Гудвинские пески или побережье Кента. При изучении этой литературы я обнаружил источник фальшивой цитаты – книгу Джорджа Гатти "Memorials of the Goodwin Sands", вышедшую в 1890 году. Совпадения текста с "цитатой" Джорджа Картера слишком велики, чтобы оказаться случайными.

С рисунком парохода "Violet" дело оказалось еще хуже. Его нет ни в одной книге по истории британского судоходства вообще и Гудвинских песков в частности. Нет его на сайте по истории Дувра, да и вообще в Интернете. Если рисунок на самом деле существовал, Картер его непременно опубликовал бы в книге. Настораживает и ряд деталей в описании парохода: судно с одним пассажиром на борту вряд ли станет зажигать огни во всех иллюминаторах. Пакетботы тех лет имели по две трубы и, возможно, "Violet" не был исключением из правила. Если это так, наличие всего одной трубы в рассказе Картера много говорит о его правдивости.

Российские авторы сумели добавить к байке Джорджа Картера только свои домыслы и искажения. Писатель-маринист Лев Скрягин, например, преувеличил размах катастрофы на порядок: "Судно, имея на борту несколько сотен пассажиров, скрылось в зыбучих песках буквально на глазах подошедших на помощь спасателей" [6]. Так как никто ни до, ни после Картера больше не видел призрачный пароход, мы можем смело придти к выводу, что история о пакетботе-призраке им и была придумана.

Шхуна "Lady Luvibund"

Легенда о призраке "Lady Luvibund" была известна задолго до выхода книги Джорджа Картера, но именно он придал ей окончательную форму:

13 февраля 1748 года груженная генеральным грузом для Порту шхуна "Lady Luvibund" под командованием капитана Саймона Рида спустилась по Темзе и обогнула мыс Норт Фореланд. Саймон Рид был гордым и счастливым человеком: его молодая и красивая невеста была на борту в свадебном путешествии вместе с матерью и гостями. Каюта сияла от света, стекла, льна и серебра. Все пили тосты за здоровье молодоженов. Но первый помощник Джон Риверс соперничал за невесту Рида и теперь был полон ревности и ненависти к капитану. Он был шафером на свадьбе. Она могла бы быть его, если бы...

Дул попутный ветер, и "Lady Luvibund" мчалась на полном ходу. Впереди слева доносился гул прибоя на Гудвинских песках. Тогда что-то, должно быть, треснуло в голове Джона Риверса, и, проходя на корму, он вытащил из кофель-планки тяжелый деревянный кофель-нагель². Для вахтенного помощника было обычным делом стоять за рулевым и заглядывать через его плечо в нактоуз³. Рулевой на "Lady Luvibund" ничего не заподозрил, когда Риверс подошел к нему сзади. На него обрушился сокрушительный удар с силой, помноженной на безумие. Джон расколол его череп, как яичную скорлупу, скатил безжизненное тело в шпигат⁴ и резко повернул штурвал.

Внизу капитан, его невеста и гости были слишком заняты свадебными торжествами, чтобы заметить внезапную смену курса. Шхуна с грохотом врезалась в песок, превратившись в груду падающих мачт и ломающихся досок. Капитан и его гости оказались в ловушке. Трагедия произошла под отвратительную какофонию смеха безумца и звуков погибающего корабля.

На рассвете следующего дня от шхуны, ее пассажиров и экипажа ничего не осталось. Пески поглотили их до последнего кусочка мяса и костей, последней щепки дерева, металла и последнего клочка паруса. Мать Джона Риверса, вынужденная давать показания на следствии, призналась, что слышала, как ее сын говорил, что поквитается с Саймоном Ридом, даже если это будет стоить ему жизни.

13 февраля 1798 года капитан каботажного судна "Edenbridge" Джеймс Уэстлейк, обходя Гудвинские пески, увидел трехмачтовую шхуну, несущуюся на него под всеми поднятыми парусами. Они с рулевым резко переложили штурвал, и, когда другой корабль пролетел мимо, капитан услышал звук женских голосов и веселье, доносившиеся снизу.

Уэстлейк был хорошим и добросовестным моряком. Возмущенный преступной небрежностью капитана другого судна, он сообщил об этом владельцам корабля, как только сошел на берег. В подтверждение его заявления рыболовное судно сообщило, что они видели, как та же шхуна налетела на пески и разбилась на их глазах. Прибыв к месту крушения как можно быстрее, они не увидели ничего, кроме песка и воды.

13 февраля 1848 года спасатели из Дила заметили быстро разрушающуюся шхуну, севшую на мель. Спустив шлюпки на воду, они поспешили на помощь, но ничего не нашли, хотя экипаж американского клипера, который проплывал в это же время, подтвердил, что они тоже видели "крушение". И снова 13 февраля 1898 года наблюдатели с берега увидели, как трехмачтовая шхуна разрушилась на том же месте. Выйдя в море, они не увидели никаких следов трагедии. Таким образом на протяжении всего времени каждые пятьдесят лет, 13 февраля, повторяется безумная сцена насилия и предательства, и призрачная шхуна обречена разбиваться в том же месте [7].

Прежде чем продолжить разбор легенды, зададимся вопросом: откуда стало известно столько подробностей трагедии, если все на борту погибли? Как автор узнал, что Джон Риверс убил рулевого именно кофель-нагелем, а не ножом или топором? Точно ли он хохотал, когда корабль врезался в отмель, а не сквернословил или молился? Вряд ли он сказал своей матери, как именно собирается убить рулевого и чем займется, когда шхуна окажется в плену у песков и воды.

Американскому читателю эта история стала известной в пересказе Фрэнка Мадигана, опубликованном в журнале "Fate". Мадиган удержался от придумывания новых подробностей и сделал в конце лишь одно добавление от себя: "В 1998 году немало людей соберется у банки Гудвина в надежде увидеть "Lady Luvibund". И, вполне вероятно, они ее увидят. Идущую под всеми парусами, чтобы разбиться и исчезнуть среди коварных песков" [8].

Стоит ли говорить, что по мере приближения 13 февраля 1998 года побережье Кента оказалось в фокусе внимания прессы со всего мира. Репортеры и "охотники за привидениями" втридорога снимали комнаты, нанимали любые корабли, яхты и катера, способные доплыть до отмели и не потонуть. Всех переплюнул капитан рыболовного судна из Рамсгейта, который 13 февраля (между прочим, в пятницу!) проплыл по предполагаемому маршруту призрачной шхуны, взяв на борт 13 человек. Дерзкий вызов всем морским суевериям и традициям себя не оправдал – корабль-призрак отказался появляться [9].

Если бы скончавшийся в 1996 году Джордж Голдсмит Картер дожил до этого дня, он, наверное, катался бы по полу от смеха при виде такого скопища идиотов. Дело в том, что он, приводя легенду в своей книге, изменил дату и часть имен. Раньше считалось, что призрачная шхуна затонула в 1724 году и, появляясь через каждые 50 лет, должна была быть видна в 1924, 1974 и 2024 годах, а капитана звали Саймон Пиль [10]. Возможно, Картер захотел подогнать легенду под годы, когда он служил на плавучем маяке, став "очевидцем" еще одного корабля-призрака, но в конце концов решил ограничиться пакетботом.

Предполагаемая годовщина появления призрака "Lady Luvibund" в 1924 году также не прошла без внимания прессы. Один из журналистов, так и не увидев легендарное судно (13 февраля бушевал сильный шторм), не поленился опросить всех старожилов Дила насчет этой истории. Люди, прекрасно помнящие не то что 1874 год, но и времена герцога Веллингтона, в один голос заявили, что в первый раз слышат о корабле-призраке. 85-летний Ричард Робертс, бывший спасатель, снял с Гудвинских песков более 800 человек, но ни разу не видел призрак и не слышал о нем от коллег. 95-летний Джеймс Снеллер, плававший в море с семи лет, тоже заверил журналиста, что впервые слышит про призрачную шхуну [11].

Прошло еще несколько лет, и люди начали интересоваться, откуда растут ноги у этой легенды. В 1929 году некто, подписавшийся "Г. Х. У.", рассказал на страницах журнала "Notes & Queries", что он безуспешно пытался найти концы истории о любовной драме на море, но ни в одной книге по истории Кента вообще и Гудвинских песков в частности, изданной до 1917 года, нет ни малейшего упоминания про "Lady Luvibund" и капитана-молодожена. Автор заметки пришел к выводу: "Похоже, эта история современного происхождения. Не появилась ли она впервые как художественный рассказ, и если так, как он называется и кто автор? Ни один местный историк не упоминает о легенде, но, возможно, ее автор знаком кому-либо из читателей" [12].

Судя по отсутствию откликов на страницах журнала, читатели тоже развели руками и не смогли ответить на вопрос. Исследователи Майкл Госс и Джордж Бехе повторили поиск в начале 1980-х годов, просмотрев не только все доступные книги, но и все газеты побережья Кента за ключевые годы (1874, 1898, 1924, 1948...), так и не сумев найти никаких статей про "Lady Luvibund" до ажиотажа 1924 года. По их мнению, эта история была придумана между 1914 и 1924 годами, причем настойчивое упоминание 13 февраля как дня появления призрака не случайно. "Какое время могло быть более подходящим для того, чтобы рассказать историю о привидениях, основанную на трагической любви, чем канун дня святого Валентина? Или, наоборот, какой лучший способ восполнить потребность в рассказе к дню св. Валентина, чем основанная на трагической любовной истории легенда о призраке?" [13].

Я повторил попытку, проведя онлайн-поиск по всем доступным газетным и книжным архивам с учетом всех четырех модификаций названия судна, но так и не продвинулся дальше 1924 года. Особый поиск был предпринят по спиритическим и эзотерическим журналам, но и там ничего не нашлось. Скорее всего, легенда появилась в какой-то настолько забытой газете или журнале, что до них еще не дотянулись руки многочисленных проектов по сканированию исторического наследия.

Точку на этой легенде еще предстоит поставить, но уже сейчас ясно, что мы имеем дело не с народным фольклором, возможно, основанном на каких-то реальных событиях, а с произведением, созданным рукой писателя-профессионала. Когда его имя станет известно, не исключено, что нас ждут сюрпризы и любопытные открытия – конечно, в области литературы, а не парапсихологии.

Примечания

1. Венецианский купец. Акт 3. Сцена 1: "Why, yet it lives there uncheck'd that Antonio hath a ship of rich lading wrecked on the narrow seas; the Goodwins, I think they call the place; a very dangerous flat and fatal, where the carcasses of many a tall ship lie buried...". Перевод, представленный в тексте статьи авторский, так как известные русские переводы оказались не очень адекватны. Так, перевод О. Сороки: "…корабль с богатым грузом разбился в проливе между Францией и Англией на Гудвинских песках – так, по-моему, зовется эта опаснейшая, роковая мель, где лежат погребены остовы многих славных кораблей". Как видим, никакого "пролива между Францией и Англией" в тексте не было, да и tall ship – вовсе не "славные корабли", а речь ведется о судах с традиционной парусной оснасткой и не требует особого перевода.

2. Кофель-нагель – стержень из дерева или литого металла для крепления такелажа. Кофель-планка – место, куда вставляют кофель-нагели.

3. Нактоуз – подставка для навигационных инструментов с подсветкой.

4. Шпигат – отверстие в палубе или борту для слива забортной воды.

Литература

1. Defoe D. The Storm. L., 1704, p. 131–134.

2. Carter G. Stranger than Fiction // Daily Mirror, L., January 8, 1948, p. 6.

3. Carter G. The Goodwin Sands. L., 1953, p. 137–138.

4. Gattie G. Memorials of the Goodwin Sands. L., 1890, p. 178–179.

5. Winfield R. British Warships in the Age of Sail 1817-1863. L., 2014, p. 333.

6. Скрягин Л. Человек за бортом. М., 1992, с. 21.

7. Carter G. The Goodwin Sands. L., 1953, p. 138–140.

8. Madigan F. Ghost ship on the Goodwin Sands // Fate, Vol. 8, № 6, June 1955, р. 27–30.

9. Marks K. The ghost ship that refused to come back from the dead // The Independent, L., February 14, 1998, p. 3; Munn D. With Luck There'll Be the Lady Tonight // Fate, Vol. 51, № 6, June 1998, р. 41-43; Fraser J. Ghost Hunting A Survivors Guide. Stroud, 2010, p. 138–139.

10. Hole C. Haunted England: A Survey of English Ghost-lore. L., 1941, p. 77.

11. Ghost Ship on the Goodwins // Daily Chronicle, L., February 15, 1924, p. 1, 7; Ghost Ship // World, Hobart, May 7, 1924, p. 2; Lady Lovibund // Auckland Star, April 19, 1924, p. 19.

12. G. H. W. Ghost Ship of the Goodwins // Notes & Queries, December 21, 1929, р. 443.

13. Behe G., Goss M. Lost at Sea: Ghost Ships and Other Mysteries. Prometheus Books, 1994, p. 28.