Культовые каменные изваяния на территории Быховского района

Являясь частью ландшафта, камни издавна вошли не только в материальную, но и в духовную культуру белорусского народа. В ряде мест поклонение им сохранилось до наших дней. Как правило, сакральные валуны имеют народные названия, с ними связаны легенды. Появление валунов объясняют деятельностью богатырей или чертей, способностью камней расти, окаменением людей или животных, падением с неба и прочими мифами, чаще культового характера.

Иная часть рассматриваемых каменных изваяний плотно вошла в систему христианских верований населения Беларуси. На старых погостах и сегодня можно встретить каменные кресты, надгробия из камня различной формы.

Славяне, заселившие территорию Беларуси, пришли из мест, где не существовало поклонения валунам. Этот культ, вероятно, был перенят ими у балтов. Исследователи полагают, что наиболее древними следует считать камни с названиями типа Медведь, Бык, Вол, Кобыла и т. п., а также зооморфные следовики. С балтским периодом, скорее всего, связано поклонение валунам с именами типа Змеев Камень, Ужиный Камень, Девичий Камень, Невестин Камень и другие [7; 14].

В эпоху славянского язычества у камней появились названия Даждьбог, Волос, Волосень, Велес, Перун, Дед. Во многих случаях в прозвищах валунов проступают явные христианские наслоения (Божий Камень, Святой Камень, Божий Следок, След Богородицы, Чертов камень). Ряд камней называют «скарбавікамі», так как считается, что под ними спрятан клад [7: 158].

Особое место в классификации занимают криптогенные камни, или камни-артефакты. Криптогенные валуны, или камни-артефакты, – это объекты, которые пока нельзя отнести с полной уверенностью к какому-либо из вышеперечисленных классов. К камням-артефактам относят валуны с выемками разной формы, ямками, нерасшифрованными рисунками, надписями и знаками.

Многим культовым камням не только в прошлом, но и ныне носят дары (аброк, ахвяра, даніна). Среди таких подношений этнографы XIX века называли телят, поросят, овец, лен, холст, хлеб, мед, вино, деньги и многое другое. В наши дни в этом перечне зарегистрированы цветы, яблоки, груши, яйца, хлеб, конфеты, печенье, часто деньги не только в форме монет, но и бумажные. Одновременно на соседних деревьях развешивают рушники, ленты, небольшие переднички.

У почитаемых камней ставили кресты, часовни, церкви. Зачастую к священным валунам устраивались крестные ходы. Здесь нередко молились, просили камень избавить от болезней. Целебной считалась и вода, собранная из углублений на поверхности валуна. К камням часто ходили в новолуние, первое воскресенье после новолуния, на Купалье, Троицу, Пасху, Юрия и другие календарные праздники. Иногда у камней собиралась молодежь, устраивали гулянье.

Сохранились подобные объекты и на территории Быховского района (рис. 1). Вместе с тем упоминания в относительно древних источниках о культовых камнях на территории района нет. Барколабовская летопись, ярко описывающая историю нашего края, также не упоминает какого-либо культового камня или иного каменного изваяния, находящегося на территории Быховщины. Не выявлены подобные объекты и археологами Л. Д. Поболем, В. Ф. Копытиным и другими исследователями, которые неоднократно изучали памятники района в ХХ в.

Рис. 1. Карта культовых каменных изваяний Быховского района.

 

Первым исследователем, который упоминает каменные культовые изваяния на территории Быховщины, является Евдоким Романович Романов. Прямой ссылки на данный факт в трудах Е. Р. Романова нет, но в фондах Быховского районного историко-краеведческого музея (далее БИКМ) хранятся материалы из архива местного краеведа Абрамовича Даниила Мартыновича, в которых отмечено: «…древними памятниками являются и камни с высеченными на них письменами. Такой камень был найден и обследован Е. Романовым в 1898 году возле д. Трилесино. При исследовании территории около деревни Трилесино мной в 1974–1975 годах камень обнаружен не был. Опрос местных жителей положительных результатов не дал. Про камень никто ничего не знает и не помнит…» [14].

Подтверждает и одновременно опровергает данные Д. М. Абрамовича письмо белорусского археолога А. В. Ильютик в редакцию районной газеты «Маяк Прыдняпроўя», датируемое 1978 годом, которое хранится в фондах БИКМ. В письме Алла Владимировна пишет: «Вядомы каменны крыж і на тэрыторыі Быхаўскага р-на. Ён знаходіцца на былых могілках у вёсцы Трылесіна. На ім выбіты надпіс. Можна прачытаць толькі першае слова “помни”. Вельмі шкада, што зусім нядаўна крыж раскалолі і частка надпісу безваротна загінула» [14]. К письму прилагается фотография каменного изваяния (рис. 2) [14]. Разведка на местности и опрос жителей д. Трилесино в 2010–2011 годах положительных результатов не дали. Вероятно, крест был окончательно уничтожен в 1980-е годы ХХ века.

Рис. 2. Каменный крест у д. Трилесино. Фото Аллы Ильютик.

 

Вместе с тем, по словам местных жителей, место, где ранее исследователи зафиксировали местонахождение каменного креста, и сегодня является культовым. На небольшом ровном участке у дороги Трилесино – Малые Бовки в Купальскую ночь молодёжь собирается на празднование: жгут костер, к которому приходят жители близлежащих деревень. Вероятно, что «купальский костёр» и стал причиной разрушения каменного креста. Про крест жители помнят, но когда его уничтожили и с какого времени на этом месте празднуют день Ивана Купалы, ответить затрудняются.

Осенью 2009 года автором статьи был обнаружен и исследован камень в урочище Церковище у д. Ямное. Находится данный объект в 117 квартале Ново-Боярского лесничества. Почти весь данный квартал – местность заболоченная, труднодоступная. Отсутствуют тропинки или просеки. Вокруг болото, не очень топкое, но сырое и обильно заросшее мелким кустарником.

Размеры камня: длина ~ 2,80 метра, ширина ~ 2,30 метра, видимая высота ~ 1,40 метра. Материал – предположительно гнейс, северная сторона камня отшлифована до округлой надстройки, диаметр которой ~ 1,30 метра (рис. 3).

Рис. 3. Камень-артефакт у д. Ямное. Фото Сергей Жижиян.

 

Обследование территории вокруг камня показало, что вся земля по периметру усеяна мелкой крошкой, вероятно, сточенной в процессе шлифовки. Подъёмный материал отсутствует. Затрудняет процесс поисков тот фактор, что вокруг сильно заболоченная местность и слой опавших листьев, мешающий визуально найти что-либо, свидетельствующее о человеческой деятельности около объекта исследования. Попытка снять верхний слой листвы на нескольких участках с целью нахождения обломков керамических изделий либо других предметов быта, которые бы дали возможность каким-то образом доказать принадлежность камня к какому-либо культовому действу (тризне, к примеру), результатов не дала.

Особенностью данной местности является наличие заброшенного колодца на расстоянии 1,5–2 метра севернее камня, что характерно для белорусских капищ [7: 51]. Также это дает возможность предположить вероятное наличие в прошлом возле камня родника.

Анализ археологических памятников микрорегиона показал, что в районе деревни Ямное находятся два селища эпохи Древней Руси.

При опросе населения д. Ямное выяснилось, что у камня есть легенда: некий человек точил данный камень и однажды ослеп, а на камне остались загадочные надписи, которые со временем стёрлись. Также по данным местных старожилов, урочище Церковище (где находится сам камень) названо так потому, что там якобы находилась церковь, и однажды воскресным днём жители Ямного, возвращаясь из Быхова, обнаружили на месте храма, мимо которого проходили ещё утром, болото, из которого доносился колокольный звон…

Одну легенду удалось записать со слов Новиковой Марии Петровны, 1967 года рождения, которую ей в детстве неоднократно рассказывала бабушка Ященко Галина Викторовна:

«Ещё до революции в деревне появился чёрный монах. Откуда он пришёл, никто не знал, был он нелюдим, поселился на отшибе, зла не делал, да и добром не отличался. Стали величать в деревне его просто – «чёрный монах». Однако заметили местные жители, что с самой ранней зорькой уходит он куда-то и возвращается, когда смеркается. Хлопцы проследили за ним и рассказали в деревне, что сперва идёт он на кладбище, что находится у просёлочной дороги, как идти на деревню Хутор, и молится там до обеда, а потом идёт к камню на Церковище и молится дальше прямо на камне. В деревне вскоре об этом знали все, но монаха не трогали, но и страха к нему у людей не было. Не знаю как, но пережил монах и революцию, и коммунистические гонения на верующих, и войну, и даже я его ещё помню, а, может, мне это только кажется, потому как бабуля очень ярко и с подробностями рассказывала мне эту историю в детстве».

Учитывая вышесказанное, можно предположить, что данный объект может отождествляться с культовым поклонением или языческим либо периода двухверья посредством жертвенного камня. Проанализировав легенды, связанные с камнем, его можно отнести к камням-артефактам. Детальные раскопки на территории урочища Церковище помогут укрепить или опровергнуть данные гипотезы.

В фондах Быховского районного историко-краеведческого музея за номером «КП 2640» находится каменный крест из д. Гута. Данный музейный предмет экспонируется в зале археологии и природы Быховского края (рис. 4).

Рис. 4. Каменный крест из д. Гута из фондов Быховского районного историко-краеведческого музея. Фото Сергей Жижиян.

 

Крест в фонды музея передан егерем Городецкого лесничества П. М. Шляевым в 2011 году. Артефакт обнаружен им во время разработки лесного массива в районе д. Гута Быховского района. Размеры креста: длина ~ 70 см, ширина ~ 36 см. Материал – гранит. Крест высечен неаккуратно, асимметрично. На кресте, в средокрестии, высечен крестик: длина ~ 8 см., ширина ~ 6,5 см [3: 3].

Крест, вероятней всего, надмогильный, можно датировать XVII– XVIII вв., исходя из аналогов, обнаруженных исследователями на территории Беларуси [3: 3; 4: 148].

В 2014–2016 годах на территории Быховского района в рамках проведения краеведческой работы Быховского районного историко-краеведческого музея, совершенствования туристической привлекательности региона был проведен сбор данных по культовым каменным изваяниям. В итоге была уточнена информация об известных на территории района каменных изваяниях и получены сведения о новых местонахождениях памятников.

Надмогильные камни в виде жернова. Их удалось обнаружить на кладбище д. Вьюн и на «Белогоровском» кладбище г. Быхова. На кладбище д. Вьюн находятся три подобных объекта, на городском кладбище – жернов служит основанием для старого кованного надмогильного креста (рис. 5) [2: 25].

Рис. 5. Надмогильный жернов на кладбище г. Быхова. Фото Сергей Жижиян.

 

Жернов – парный каменный круг, изготавливаемый чаще всего из камня, по данным археологии, нашей территории Беларуси появился в 8–9 в. Использовались жернова, как правило, в мельничном деле для перемалывания в муку зерновых культур. В качестве камня, наиболее подходящего для изготовления жернова, обычно служил мелкозернистый, кремнесодержащий, пористый, но при этом прочный песчаник, либо окремнённый, содержащий окаменелости, известняк [2: 23].

Жернов издревле использовался и используется человеком. Вышедшие из строя изношенные жернова часто брались для строительства домов и храмов в качестве ступеней, закладных (опорных) камней, элементов декора, интерьера и т.д. Вероятно, это связано с большими трудозатратами при обработке камня до состояния круга, «хозяйственностью» наших предков и сакральным значением жернова.

Стоит отметить, что жернова как надмогильный камень в разное время использовали представители многих религий [2: 24]. Самому старому из известных надгробий-жерновов в Европе более 500 лет, и оно находится в графстве Дорсет в Великобритании. Этот памятник был установлен на могиле мельника и представляет собой колесо с мукомольной мельницы. На колесе был вырезан декоративный орнамент, и, благодаря своей функциональной прочности, оно прекрасно сохранилось и дошло до наших дней почти в неизменном виде [10].

Подобные объекты часто встречаются археологам, исследующим регион Северного Кавказа. Так, например, захоронения с мельничными жерновами – важнейший аспект в доказательстве алано-осетинской преемственности в области погребальных обрядов. Использование жернова вместо закладного камня неоднократно зафиксировано, к примеру, на Змейском катакомбном могильнике в Северной Осетии. В осетинском фольклоре известен целый ряд проклятий, где пожелание смерти, гибели выражается как пожелание «Чтобы твои жернова вертелись на твоей груди» [5: 197], «Да закроют вход в твою могилу твоим жерновом» [6: 130]. В. А. Кузнецов в свою очередь пишет, что «сам этот обычай неизвестен у современных осетин» [5: 130]. Однако Б. А. Калоев приводит данные о бытовании похорон с жерновами в ряде мест горной Осетии даже в 20-е г. XX в. Интересно, что жернов возлагался только на могилу последнего представителя семьи или рода [5: 195]. Употребление проклятия «чтоб вы своими жерновами закрыли входное отверстие своего фамильного склепа» в тех районах Осетии, где главным видом погребений были склеповые, свидетельствует, что этот обычай был распространен и в XVI–XVIII в., т. е. данные фольклора убедительно указывают на непрерывность данной традиции [16].

В 2009 году в ходе раскопок одной из погребальных камер Верхнесалтовского могильника в Волчанском районе Харьковской области украинские археологи обнаружили небольшую погребальную камеру высотой 90 см, шириной 80 см и длиной 1,05 м. В этой маленькой камере были похоронены три человека – подросток, предположительно девушка, и двое детей. По предположению археологов, один из детей был последним мальчиком во всем роду – погребальная камера была заложена жерновом [11].

Одно из самых старых надгробий на Пороховском некрополе в Красногвардейском районе Санкт-Петербурга относится к жертвам серии взрывов на Охтинском пороховом заводе в XIX в. (самый крупный произошёл в 1828 г.). Погибшим установлен один общий памятник в виде массивного гранитного креста, который возвышается над жерновами, использовавшимися для перемалывания пороха (они были извлечены из плотины, под которой покоились с 1791 года). Памятник изготовлен по проекту архитектора Охтинского порохового завода академика Р.Р. Марфельда [12].

Старые надгробия в виде жерновов также известны и на территории Беларуси: д. Дмитровичи (Березинский р-н Минской обл.), д. Плиса (Глубокский р-н Витебской обл.) и на кладбище около Кутеинского монастыря в Орше [4: 149]. Захоронения с жерновами встречаются как на христианских, так и на иудейских некрополях. Чаще всего каменный диск вкапывался около головы захоронения примерно на 25 см с учётом того, чтобы отверстие в центре жернова просматривалось на линии надмогильного холма [13: 42].

В Могилёвском Поднепровье надмогильные камни в виде жернова выявлены на территориях Белыничского района (на кладбищах у д. Эсьмоны и д. Майск), Быховского района (на кладбище д. Вьюн и на городском «Белогоровском» кладбище), Дрибинского района (на еврейском кладбище д. Рясна), Шкловского района (на кладбище д. Староселье), на городских кладбищах г. Костюковичи и г. Кличев [4: 24].

На кладбище д. Вьюн находятся интереснейшие погребальные памятники – надмогильные камни в виде жернова. Несмотря на то, что эти объекты давно известны в специальной литературе, во время исследований 2016 года удалось выявить новые данные относительно рассматриваемых памятников. Выяснилось, что жерновов три, а не два, как упоминалось ранее [4: 24; 7: 149], памятники обладают эпиграфическими признаками, на кладбище, кроме жерновов, есть также ряд культовых каменных изваяний, некоторые из них так же обозначены символами [2: 23].

Рассматриваемые объекты находятся на гражданском кладбище д. Вьюн, которое расположено на западной окраине деревни, в лесу. На юго-западной части кладбища находится небольшая возвышенность, которая в прошлом, вероятно, и являлась местом первых захоронений жителей деревни (рис. 6). На данной возвышенности и располагаются захоронения с жерновами. Два жернова расположены горизонтально, один – вертикально (здесь и далее, для удобства описания каждому жернову будет присвоен соответствующий номер – Ж1, Ж2, Ж3).

Рис. 6. Надмогильные жернова на кладбище д. Вьюн.

 

Горизонтально расположенный жернов Ж1 (рис. 7) имеет форму круга с деформированными краями. Разрушение структуры камня произошло, вероятно, в процессе его использования по назначению. Судя по структуре надписей на объекте, жернов был использован как надмогильный памятник уже после того, как стал непригоден в традиционном применении. Диаметр жернова ~ 85 см, диаметр внутреннего круга 17 см. Материал – гнейс белого цвета. На памятнике присутствуют надписи, даты и символы. Хорошо читается дата «1783» и имя «Ѳеодоръ», т.е. Федор. В верхней части жернова (относительно даты) расположен голгофский крест, справа от него читается «Раб…» (?), а слева «…нрд».

Горизонтально расположенный жернов Ж2 (рис. 8) имеет форму круга с отсутствующим сегментом. Вероятнее всего, сегмент откололся в процессе использования жернова по назначению. Диаметр жернова ~ 80 см, диаметр внутреннего круга 20 см. Судя по двум пазам, служащим для фиксации жернова в приводе, которые присутствуют на внутреннем круге, данный жернов верхний. Материал – гранит красного цвета. На памятнике присутствуют надписи, даты и символы. Дата «1702» читается довольно хорошо, и рядом с ней находится аббревиатура «IHS». Кроме этого, на памятнике присутствует ряд букв и цифр, которые пока не поддаются расшифровке.

Вертикально расположенный жернов Ж3 (рис. 9) имеет форму круга, часть которого находится в земле. Диаметр жернова ~ 90 см, диаметр внутреннего круга ~ 20 см. Материал – гнейс белого цвета. На памятнике выбит голгофский крест высотой 26 см, шириной 14 см.

Рис. 7. Надмогильный жернов Ж1.

 

Рис. 8. Надмогильный жернов Ж2.

 

Рис. 9. Надмогильный жернов Ж3.

 

Также на кладбище д. Вьюн находятся двенадцать камней, которые, возможно, являются надгробными. Они имеют различную форму, преимущественно небольшие, материал – белый и красный гранит (гнейс). Только один камень треугольной формы из красного гранита размерами ~ 35×23 см имеет начертания восьмиконечного креста (рис. 10).

Деревня Вьюн известна с ХVIII в. как населенный пункт в Быховском графстве, находившийся в частной собственности. В 1758 году в деревне было 15 дворов, 32 жителя мужского пола, в 1780 – 29 дворов, 160 жителей, в 1828 году – 39 дворов. Недалеко от деревни существовал фольварк. С 1795 года в деревне работала частная мануфактура по производству медных пуговиц [14].

Рис. 10. Надмогильные камни на кладбище д. Вьюн.

 

Интересен и тот факт, что этнографические материалы о данных памятниках практически отсутствуют. Местные жители относятся к ним обыденно и утверждают, что это могилы семьи мельников. Если вертикально стоящий жернов еще хранит свои загадки под землей, то два горизонтальных дают повод для размышлений. Можно отметить «соседство» православного и католического захоронений, так как если жернов, датируемый 1783 годом с надписью «Ѳеодоръ», безусловно, православный, то надмогильный камень 1702 года с аббревиатурой «IHS» – католический. Кроме этого аббревиатура «IHS» (от лат. – Iesus Hominum Salvator (‘Иисус, спаситель человечества’), используемая Римско-католической церковью, была очень любима иезуитами, что дает возможность для выдвижения гипотезы о захоронении здесь одного из представителей известного ордена.

Старинные каменные кресты и каменные надгробия с крестами были выявлены в результате экспедиций 2014–2015 года на кладбищах деревень Восточное, Глухи, Людков и Кучин.

На кладбище д. Восточное сохранилось тридцать четыре каменных надмогильных памятника. Находятся они обособленно в центре некрополя. Большей частью это просто камни, но среди них выявлены шесть небольших каменных крестов и девять камней с выбитыми на них четырёхконечными крестами. Материал камней с крестами и каменных крестов – гранит красного и бордового цвета (рис. 11).

Рис. 11. Каменные кресты и камни с крестами на кладбище д. Восточное.

 

У д. Глухи на кладбище, которое раньше относилось к д. Заречье (сегодня это восточная часть д. Глухи), старые каменные захоронения соседствуют с современными. Удалось выявить четыре небольших каменных креста, двенадцать камней с выбитыми на них четырёхконечными крестами, а также два камня с высеченными на них голгофскими крестами и датами – «1756» (рис. 12). На сегодняшний день – это самая старая дата, обнаруженная на культовых камнях в Быховском районе. Тот факт, что два камня с одинаковыми датами и похожими по сюжету крестами находятся в относительной близости друг от друга, позволяет выдвигать различные гипотезы относительно их интерпретации, т.е. не обязательно отождествлять эти объекты только с надмогильными камнями. Кроме этого на кладбище у д. Глухи зафиксировано несколько камней из материала, не характерного для нашего региона. Один из них чёрного цвета, блестящий, похож на шунгит или обсидиан. Два камня из песчаника без видимых следов обработки, вместе с тем причудливо обработаны природой – по форме напоминают сталактиты.

Рис. 12. Надмогильные камни на кладбище д. Глухи.

 

На кладбище д. Людков в центре погоста есть несколько каменных памятников, на некоторых камнях высечены кресты. На одном из камней выбито «1929 – 22 февр… – НАТАЛ…».

Крест поистине исполинских размеров находится в центре старого кладбища у д. Кучин (рис. 13). Ширина его 80 см, длина, видимая на поверхности, около метра. Крест обработан с обеих сторон. С одной из них в верхней части высечен крест в круге, а в нижней – голгофский крест. С другой стороны на памятнике выточена рельефная фигура на вертикальном перекрестии, и, что интересно, также крест в круге и голгофский крест, только в обратной ориентации (крест в круге внизу, а Голгофа – вверху). По сведениям, полученным от местных жителей Демьянковой Тамары Александровны и Медведского Леонида Ивановича, несмотря на колоритность памятника, фактов или легенд, связанных с ним, нет. Леонид Иванович сам 1926 года рождения, и он утверждает, что ещё его прадед ничего про этот крест вспомнить не мог. Исходя из аналогий и материалов эпиграфики, можно предположить, что данный памятник существует с 16–17 веков [4: 148; 7: 186–187; 8: 65–67].

Рис. 13. Каменный крест на кладбище д. Кучин.

 

В заключение хотелось бы отметить, что рассматриваемые каменные изваяния и легенды, связанные с ними, являются объектами, занимающими достойное место в системе археологических, эпиграфических, этнографических исследований. Слабая изученность этой группы памятников на территории Восточной Беларуси, появление новых данных определяют вектор будущих научных изысканий. Необходимо подробное археологическое и этнографическое исследование местоположения и поиск новых культовых каменных изваяний для вовлечения информации о них в экскурсионно-туристическую инфраструктуру региона [3: 3].

Литература

1. Богданович, А. Е. Пережитки древнего миросозерцания у белорусов / А. Е. Богданович. – Гродно, 1895. – 186 с.
2. Жижиян, С. Ф. Захоронения с жерновами на территории Могилевского Поднепровья / С. Ф. Жижиян // Сборник научных статей студентов, магистрантов, аспирантов / cост. С. В. Анцух; под общ. ред. В. Г. Шадурского. – Вып. 16. – Минск: Четыре четверти, 2016. – С. 23 – 25.
3. Жижиян, С. Тайны наших предков. Новые культовые изваяния на территории Быховского района / С. Жижиян // Маяк Прыдняпроўя. – 2016. – № 10. 10 лютага. – С. 3.
4. Карабанаў, А. К. Культавыя і гістарычныя валуны Беларусі / Карабанаў А. К. і інш. – Мінск: Беларус. навука, 2011. – 235 с.
5. Калоев, Б. А. Этногенетическая направленность похоронных обычаев и обрядов осетин // Кавказский этнографический сборник. – Т. VIII. – М. 1984. – 277 с.
6. Кузнецов, В. А. Змейский катакомбный могильник (по раскопкам 1957 г.) // Археологические раскопки в районе Змейской Северной Осетии. – Орджоникидзе, 1961. – 137 с.
7. Ляўкоў, Э. А. Маўклівыя сведкі мінуўшчыны / Э. А. Ляўкоў. – Мінск: Навука i тэхнiка, 1992. – 215 c.
8. Ляўкоў, Э. Культавыя камянi Беларусi / Э. Ляўкоў, А. Карабанаў, Л. Дучыц, Э. Зайкоўскi, В. Вiнакураў // З глыбі вякоў. – Вып. 2. Мн., 1997. – 240 с.
9. Мялешка, М. Камень у вераваннях і паданнях беларусаў / М. Мялешка // Деды: дайджест публикаций о белоруской истории. Составление, научное редактирование А. Е. Тараса. – Выпуск 11. – Минск: Харвест, 2013. – 328 с.
10. Памятник-жернов, мельничное колесо // Изготовление памятников [Электронный ресурс] – Режим доступа http://izgotovleniepamyatnikov.ru/na-mogilu/melnichnoye_koleso/. – Дата доступа: 01.12.2015.
11. Под Харьковом нашлись необычные захоронения // Настроение: женский интернет-журнал [Электронный ресурс] – Режим доступа http://nastroenie.com.ua/news/4710.html: Дата доступа: 01.12.2015.
12. Пороховское кладбище // Википедия [Электронный ресурс] – Режим доступа https://ru.wikipedia.org/wiki/Пороховское_кладбище. – Дата доступа: 01.12.2015.
13. Раманюк, М. Беларускія народныя крыжы / М. Раманюк. – Вільня: Наша Ніва, 2000. – 100 с. Фонды Быховского районного историко-краеведческого музея.
14. Фядосік, А. С. Легенды і паданні / А. С. Фядосік, М. Я. Грынблат, А. І. Гурскі. – Мiнск, 1983. – 544 с.
15. Цуриев, А. А. Некоторые черты сходства в погребальной обрядности средневековых алан и современных осетин / А. А. Цуриев [Электронный ресурс] – Режим доступа http://neolitica.ru/article.php?id=128. – Дата доступа: 01.12.2015.

Об авторе: Сергей Филиппович ЖИЖИЯН (Быхов), магистр исторических наук, аспирант кафедры истории Беларуси и восточных славян Могилевского государственного университета имени А.А. Кулешова (г. Могилев, Беларусь), директор ГУК «Быховский районный историко-краеведческий музей» (г. Быхов, Беларусь)

Доклад был прочитан на конференции «Таинственная Беларусь» (Минск) 22 января 2017 года.