Сакральные места vs «места силы»

В разговорах о месте и роли древних сакральных мест в современном мире, чаще всего речь ведется о физическом сохранении объектов – почитаемых камней и сооружений, священных рощ, родников и комплексов из всего выше перечисленного. Все это является элементами культурного ландшафта, иногда уже имеет статус памятников и, что не обсуждается, подлежит охране именно в статусе культурного наследия. Это банально и данная плоскость ясна и понятна, надеюсь, каждому. Формат материального сохранения был задан на Западе еще в 1970-х, на русском языке наиболее полно отражен в переведенной книге итальянца В. Сансоне «Камни, которые надо спасти», вышедшей в 1986 году, и до сих пор остается во многом задающим тон.

Также по теме

В наше время возникают современные «городские легенды» и «былички», рождаются сызнова сакральные объекты и появляются новые «места силы». Но какой внутренний механизм заложен в процессе их появления, и можно ли выделить в этом процессе определенные стадии или этапы? Доктор исторических наук Елена Алексеевна Окладникова задалась этими вопросами и совершила ряд экспедиций по Ленинградской области с целью найти людей, которые непосредственно причастны к овеществлению современных ритуальных практик, а также зафиксировать отдельные случаи современных практик формирования сакрального ландшафта.

Однако у проблемы сохранения сакральных мест, в статусе культурного наследия, есть и другая сторона, о которой мало кто пишет, а точнее вообще никто. Является вполне закономерным, что в феномене сакральных мест есть очень важная нематериальная составляющая – это совокупность традиционных (не путать с «традиционалистскими»!) знаний и представлений о них. Эта плоскость включает в себя фольклор, живые традиции посещения, отражение места в исторических источниках (исторический контекст), местной культурной жизни (например, стихи какого-нибудь местного поэта о месте, использование образа места как узнаваемого ориентира, топонима или, сейчас, бренда района и т.д.), результаты научных исследований, раскрывающих что-то новое, и т.д.

Шум-гора на гербе Батецкого района. Автор: Администрация района.

Этот аспект остается малоизученным и в большинстве случаев просто не исследованным, хотя именно в нем можно найти ответы на многие вопросы взаимодействия с местом, его понимания. Несомненно, что вместе с сохранением «материальной» составляющей места, должна сохраняться и вся совокупность традиционно сложившихся представлений о нем. При этом речь идет отнюдь не о хороводах городских неоязычников в расшитых свастиками пижамах пару раз в год (на Ивана Купалу и еще что-нибудь), а именно о живом, непрерывном, отношении к месту местных жителей.

Именно в плане сохранения традиционных представлений есть серьезные проблемы. Проблемы многоплановые. В качестве примера приведу Воттоваару. Уникальный комплекс сейдов был открыт для массовой публики в начале 90-х гг. Археологически слабо исследован, ввиду чего был отдан на «объяснение» эзотерикам. И понеслось. Ладно мусор, фиг с ними, нетрадиционными приношениями, эта побочка не столь важна. Важно другое – знаковый и интересный объект в плане своего первичного осмысления уже утрачен. При отсутствии внятных научных исследований уже придумано и приплетено множество новодельных трактовок о «месте силы», «портале» и прочей дребедени, которые полностью все заполонили собой и создали информационный фон места. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто набрать в любом поисковике слово Воттоваара. Более того, это информационное искажение уже разрушает само место – где всяк на свой лад начал лепить новые сейды, выкладывать лабиринты и т.д., что является разрушением ландшафта. Подчеркну – место это слабо исследовано, но кто теперь из ученых не испугается взяться за Гору, получившую известность мистического балагана и многократно истоптанную и измененную новоделами? Точно такая же история произошла с каменными лабиринтами, Синь-камнем и некоторыми другими местами. Надо отметить, что подобное мракобесие паразитирует в основном на местах малоисследованных, но доступных, о которых мало научных данных – именно на таких полянах расцветают буйным цветом всевозможные «места силы», «славяно-арийские святилища» и «порталы в иные миры». Воттоваара в этом смысле стала лакмусовой бумажкой реакции современной массовой культуры на открытие чего-то необычного, не вписывающегося в устоявшиеся рамки науки. Искать и постигать тайны прошлого? Нет – выдумывать и эксплуатировать!

Возможно, кто-то слабо знакомый с темой возразит, что в древности было тоже самое – мифологизация, привнесение христианских, буддийских, мусульманских и иных трактовок мест и т.д. – разве это не то же самое? Нет, тут есть существенное отличие именно традиционных знаний – они присущи и формируются людьми, живущими вблизи мест и взаимодействующими с ними в одном смысловом пространстве, общем контексте. Миф рождается и живет в привязке к месту, отражая локальные природные, этнические, религиозные, а порой и бытовые, особенности. Именно поэтому христианство и буддизм на таких местах трансформировались местным населением в свои «народные», неканонические формы. Пара примеров: Тихвин и Ильеши – традиционные для язычества представления о камнях формируются в устоявшемся православном контексте при полном отсутствии противоречий. Менялись названия, суть оставалась. Между человеком, живущим сельскохозяйственным трудом и отмечающим день урожая, и человеком, за год не вырастившем ни пучка укропа, но тоже празднующим «день урожая», покупая весь год этот самый урожай в супермаркете, огромная разница. Это разница между традиционным и «традиционалистским». Человек, работающий в офисе, но при этом раз в год празднующий «день урожая» подобен селянину, считающему себя наследником Королёва и отмечающему день космонавтики как свой профессиональный праздник.

В настоящее время меняются не только названия, но и сама суть. Откуда берется этот информационный мусор, уничтожающий традиционные представления о священных местах прошлого? Во всех случаях он является порождением и привнесением городской культуры, всевозможных разновидностей «духовных» движений. Конечно, у нас вся эта свистопляска с бубнами больше коснулась Севера – где эзотерическая публика топчется, взывая к богам, по каменным лабиринтам и заряжается «энергией» от сейдов, но эти разрушительные тенденции есть везде. В ряде случаев гуру подобных направлений умело используют простейшие психологические навыки для воздействия на паству в т.н. «местах силы». Например, на Кузовах, искатели Гипербореи отмечают «прилив энергий» и прочие перемены, напрочь забыв, что для городского человека оказаться на острове в арктическом море это уже стресс (физический, восприятия и т.д.), который по умолчанию многое может поменять и обновить. Добавим к этому байку об «энергиях», вот и готово – «место силы воздействует!». Особо интересно это на фоне отношения местного населения, которое ничего выходящего за рамки привычного восприятия, тут не отмечают.

Часть этих привнесенных псевдознаний порой маскируется под традиционные представления. Этот аспект интересен, потому что «с историей». Обычно она такова: некий исследователь (адепт идеи) однажды «случайно» в лесу натыкается на избушку. Набитую волхвами, древнерусскими ведами и кладями тайных знаний, которые только его и ждали, чтобы явить миру Истину Предков. Что-то вроде истории Кастанеды, только в деревенском пересказе «а ля рюс». Подобные расклады популярны у т.н. родноверов. При этом почему-то никто не задается простым вопросом – с какого перепугу гипотетические хранители тайных знаний должны их сразу вываливать за шиворот первому встречному чужаку? Закрытые общины, хранящие религиозные (и не только) традиции и обычаи предков, есть, но во всех случаях это закрытые сообщества. Можно привести массу примеров – различные старинные секты, ортодоксы всех мастей, цыгане, более близкие нам старообрядцы разных толков. Совершенно очевидно, что для закрытого сообщества, хранящего традиции веками, нет никакой необходимости все сообщать какому-то чужаку. Ведь если эти традиции сохраняются, то в первую очередь оберегаются именно от чужих. Как минимум, нужно заслужить доверие и стать близким данному сообществу, но даже при этом остается открытым вопрос – а нужно ли им это?

Подобные, мимикрирующие под нечто исконно-посконное древнеславянское, представления выплескиваются в информационное пространство сакральных мест, порой порождая чудовищных кадавров, вроде идолов в каменном лабиринте. Конечно, это всего лишь Нью-эйдж помноженный на постмодерн, и далеко не всегда этот фон приводит к изменению древних сакральных мест. Адепты подобных нео-культов чаще предпочитают создавать свои собственные места (видимо подсознательно понимая, что к традиции они не имеют никакого отношения), но в информационном аспекте их влияние несомненно. Под видом реконструкции «древних традиций», «восстановления утраченных знаний», создается новая, нетрадиционная, реальность восприятия сакральных мест. Можно было бы сказать, что это просто «современный человек так видит», но тут есть два важных нюанса, во-первых, это взгляд со стороны, привнесенный – его носители не соприкасаются с контекстом сакральных мест в своей жизни – нет связи ни географической, ни профессиональной, ни религиозной. Во-вторых, подобный «новый взгляд» приводит к изменению самих мест, их структуры, отрицанию исторических фактов и результатов археологических, этнографических исследований.

В качестве примера приведу Бесов камень – объект, имевший вполне традиционный этнографический контекст, в настоящее время подмененный неоязыческим. Теперь это «Велесов камень», которому якобы «поклонялись славяне», и неоязычникам плевать на историю, на то, что изначальные фольклорный и исторический контексты объекта – типично финно-угорские, что славяне пришли сюда уже православными, да собственно славяне и принесли христианство на земли язычников вожан и ижор. «Камень Велеса» тут смотрится примерно также аутентично как «дуб друидов» в Шанхае. Более того, под влиянием этого информационного воздействия, уже и местная молодежь порой начинает называть камень «Велесовым». «Тайные знания из интернета» берут свое. В прошлом году от Бесова камня я вывез изрядный запас пивных бутылок – там кто-то «ритуалил», но если ты приносишь в дар месту пиво, то какого Велеса тебе не унести с собой тару? Места изменяются не только привнесениями новых предметов, которые не являются традиционными, но часто просто захламляется ревнителями «природной веры» сам природный фон.

Приношения у Бесова камня, объекта, традиционный смысловой контекст которого полностью уничтожен неоязычниками и эзотериками. Интересно, что из изображенного на фото вырастил сам приноситель? Фото автора, 2023 год.

К большому сожалению, эта тенденция уже проявляется и в Ольховке, также еще не изученной в должной мере, но уже обретающей дурную славу «места силы» среди мистически озабоченных гражданок, желающих приобщиться к «энергетике камней». Ольховка начинает рекламироваться как некое «место силы», обладающее «чистой магией» и т.п. Сочиняются байки о якобы исцелениях на камнях, при помощи заезжих глюколовов создается эзотерический фон этого места, который транслируется в сеть. Любопытно, что люди готовы верить в любую нелепицу, озвученную очередным «экстрасенсом», впервые увидевшим подобные объекты, но уже точно «чувствующим» их. Критическое мышление тут отсутствует напрочь.

Меня особо насмешило, что на чашечниках, оказывается надо сидеть, чтобы зарядится «целительной энергией», чашки видимо высверливались там, что было ясно где присесть. Урок Воттоваары ничему не научил. Причем весь этот восторженный бред пропагандируется вопреки современным научным знаниям о чашечных камнях. Например, по данным последних исследований, чашки создавались не для приношений. Но нет, в них продолжают лить и сыпать, «богам», вопреки всему – в первую очередь здравому смыслу. Впрочем, зачем он местным духовным дикарям, которые легко покупаются на эзотерические бусы? В Эстонии, где вопросу исследования чашечников уделялось внимания более чем в других странах, благо их там больше, чем где-либо, данные объекты вообще выведены за рамки культовых. В таких случаях у людей, которые все это пропагандируют, нет желания разбираться, а есть желание заработать на «чистой магии», «месте силы» и т.п.

Этот бизнес работает следующим образом – для паствы, 95% которой составляют женщины, организовывается бесплатный семинар, на котором под эффектные цветные фото разных природных красивостей, рассказывается о традиции предков, «местах силы» (естественно, известных «только посвященным») и практиках, позволяющих достичь «много чего, в том числе и того, чего вам надо». После четырехчасовой цереброкопуляции (меньше обычно такие семинары не проводятся – «клиентки не успевает созреть» – это бизнес и тут все продумано до мелочей, в т.ч. с точки зрения психологии), выстраивается очередь из женщин, желающих записаться уже на платные практики на «местах силы». На «месте силы» можно не только проветрить чакры и настроить ауру, пообщавшись с каким-нибудь богом или духом, но также привлечь в свою жизнь любовь, деньги и т.п. Главное самим делать ничего не надо – заплатил, получил. Все совершенно понятное городскому жителю, не сложнее похода в супермаркет, а не эти традиционные деревенские обеты-заветы сбудется-не сбудется. Глядя на все эти «места силы» мне приходит на ум один вопрос – если, согласно классику, москвичей 1930-х испортил квартирный вопрос, то какой вопрос испортил петербуржцев 2020-х?

Наблюдая за тенденциями, касающимися сакральных мест северо-запада России, среди всех факторов, угрожающих этим местам, я поставлю на первое место именно уничтожение и деформацию традиционных представлений, подмену их эзотерическими и т.п. Сакральные места являются, в определенном смысле, хранителями памяти земли, эта память заключена в первую очередь в особенности самого места (структуре), потом – в традиционных знаниях. Зная эти точки отсчета можно многое узнать о том или ином месте, его роли в культурном ландшафте. Подмена этих традиционных представлений на эзотерические, неоязыческие, родноверские, космоэнергетические и т.д., уничтожает память земли, лишает сакральные места прошлого, их неповторимой истории. Происходит маргинализация информационного пространства природных почитаемых мест, их приспособление под новомодные представления пришлых людей, не имеющих никакой связи с этими объектами. Возможно, кому-то этот момент покажется не столь существенным и надуманным, но факты указывают на то, что вслед за этой подменой наступает разрушение. Примеры Воттоваары и Кузовов говорят сами за себя. Разобранные сейды, лабиринты, выложенные там, где никогда такой традиции не было, и быть не могло. Это приходит всегда вслед за подменой представлений.

Каменный лабиринт у Куркийок, выложенный не только в местности, где такой традиции не было, но еще и в месте, где никогда лабиринты не возводили. Кстати некоторые верят, что он «на самом деле древнейший, но непризнанный учеными». Фото автора, 2009 год.

Для меня стало любопытнейшим открытием, что т.н. «места силы» вблизи Петербурга оказались поделены между разными волхвами, сектами, группками и т.д. Нет, жесткой конкуренции здесь еще нет, но тем не менее, это уже показательно. Конечно, все эти «волхвы» и «гуру» чаще лепят свои «капища» там, куда конкуренты обычно не заходят, но порой используют для оболванивания паствы и исторические сакральные места, тот же Кирхгоф.

Еще один пример превращения сакрального места в склад стеклотары. Гора Кирхгоф, валун Уккокиви – бутылка заботливо дополнила пейзаж приношений в виде яблок и граната. Фото автора, 2023 год.

Есть ли от этой чумы верное проверенное средство? Как выяснилось, есть. Пример беломорского архипелага Кузова – как только постановление об организации заказника с бумаги перешло в реальность, всех «искателей Гипербореи» с их практиками с этого «места силы» сдуло, словно арктическими ветрами – наконец-то посещение островов стало регламентированным. Если вы захотите посетить эти острова, то проблем у вас не будет, но если вдруг решите провести там неоязыческий шабаш с возведением на историческом месте своих самодельных сейдов и лабиринтов, камланиями и бормотаниями, то к вам возникнет ряд вопросов, после ответов на которые, вы вряд ли захотите там продолжать свои «практики предков». Возможно, на этом моменте кто-то вспомнит о свободе вероисповедания и самовыражения, духовных исканиях и еще чем-то, но где были эти голоса, когда неоязычниками и эзотериками уничтожались исторические ландшафты Кузовов и Воттоваары?

Очередной новодельный лабиринт, созданный для извлечения денег из воздуха, а точнее из карманов необремененных мозгами и критическим мышлением сограждан. Судя по не заросшим дорожкам, эта «магия чистой прибыли» похоже, действительно работает. Фото автора, 2023 год.